Предводительница МакНамар отправила их в Кровавый Дозор вскоре после того, как из Дозора вернулись Фаолан с Эдме.

Свистун шагнул вперед.

– А где остальные из Кровавого Дозора? Куда они подевались?

Волчицы переглянулись, и Эйрмид постаралась встать на ноги. Только тут все заметили, что ее бок пересекает огромная кровавая рана.

– Лежи, Эйрмид! – приказала Катрия и, повернувшись к Фаолану с Эдме, пояснила: – Эйрмид ранена в стычке с последней сворой.

– Последней сворой? – переспросил Фаолан. – Ты хочешь сказать, что чужаков больше нет?

– Только остатки одной стаи. Люпус ведает, куда они все подевались.

– Всего в своре их было двенадцать. Теперь, возможно, осталось не больше шести. Какие злобные твари! Просто не верится, на что они способны, – покачала головой Эйрмид и поморщилась.

Эдме увидела, как кровь капает и с ее шеи.

– Лежи спокойно, Эйрмид. У тебя опасная рана.

– Не волнуйся. Прошлой ночью было хуже, а с каждым днем становится лучше. Сейчас у нас много еды – лемминги, полевки, даже летучие мыши, если не брезговать.

– А что с Брайгин? – спросил Свистун.

– Брайгин и Намара… они… обе… их больше нет, – прошептала Эйрмид.

Все ахнули в изумлении, и Эйрмид прекрасно понимала почему. Казалось невероятным, чтобы Галана Намара, предводительница клана МакНамар, самого отважного и доблестного во всем краю Далеко-Далеко, погибла от лап и клыков каких-то чужаков, пусть даже и свирепых.

– Нет, в гибели Намары виноваты вовсе не чужаки, – поспешила объяснить Катрия. – Она прибыла на помощь Кровавому Дозору незадолго до первого землетрясения. А потом случилось ужасное.

Катрия закрыла глаза, вспоминая происшедшее.

Сначала послышался глухой подземный гул, похожий на рев взбесившегося крупного животного. Намару сбросило с друмлина, на котором она несла стражу, и, пролетев с большой высоты, волчица упала на острый обломок скалы, который проткнул ее грудь и прошел через сердце.

– Что с тобой, Катрия? – спросила Эдме, увидев, как трясутся ноги Катрии и поднимается дыбом шерсть на загривке.

– У нее до сих пор перед глазами та страшная картина, – прошептала Эйрмид. – Она стала одним из свидетелей гибели Намары. Ее не убили чужаки, но смерть ее стала поводом для их нападения. В той стычке меня ранили, а Брайгин с Аластриной погибли.

– Как, Аластрина тоже? – опечаленно воскликнула Мхайри.

Аластрина была скрилином, то есть сказительницей, и заодно передовым волком стаи Голубой скалы клана МакДунканов, к которой когда-то принадлежали Мхайри с Дэрли. Сестры уважали эту мудрую волчицу, знавшую множество легенд и распевавшую их своим мелодичным голосом.

– Не понимаю, – сказала Эдме. – Почему гибель Намары послужила поводом для нападения чужаков на Кровавый Дозор?

– Кровь сердца, – тихо произнесла Эйрмид.

– О чем ты? – спросил Фаолан.

– Во время первого землетрясения Намара упала прямо на острый каменный выступ, пронзивший ей сердце. Есть глупое старое поверье о том, что кровь из сердца вождя обладает особыми свойствами. Некоторые волки верят, что если выпить эту кровь, то станешь непобедимым. Намара была самой сильной из всех волчиц. Да еще и предводительницей стаи, обладавшей властью. Поэтому чужаки и прибежали, чтобы отведать ее крови. Это было ужасно! Они бросались со всех сторон, разрывали ее шкуру, царапали, стараясь добраться до сердца!

– Но это кэг-мэг, безумие! – прошептала Эдме. – Она была предводительницей, потому что отличалась умом и храбростью, в отличие от любого чужака. Она была крепка духом – тем духом, который заставлял ее сражаться, чтобы искоренить несправедливость, и благодаря которому она проявляла сострадание ко всем несчастным. Значит, они разрывали ее тело, чтобы отведать крови и стать сильными? Ах, не понимают они, в чем настоящая сила. Глупые, суеверные волки!

Фаолан пристально наблюдал за Эдме, склонив голову. Ее слова напомнили ему рассуждения Сарк, презиравшей старые волчьи суеверия. Он часто слышал, как Сарк-из-Топи высмеивает ритуалы подчинения или ожерелья из костей, которые носили на шеях вожди.

И в то же время в этих словах чувствовалась сама Эдме. Он вспомнил, как Эдме защищала его во время гаддерглода от нападок Хипа, подлого желтого волка, когда они выгладывали кости для последнего состязания. Фаолан выглодал рисунок созвездия, а Хип сказал, что он больше напоминает Великого Медведя, а не Великого Волка, и поэтому Фаолан якобы совершил святотатство. Он помнил их разговор, как если бы тот происходил вчера.

«Похоже на медведя, а не на волка», – ехидно заметил тогда Хип. Но Эдме пришла на помощь Фаолану. Ее голос был тихим, но уверенным, а слова проникали до самого костного мозга.

«Да ведь это красиво, Хип! – сказала она. – Какая разница, как называть? Разные животные по-разному называют звезды, как и всё вокруг. Это же чудесно!»

Простые слова, а как трогают!

Вдруг Фаолана пронзила тревожная мысль.

– Эйрмид, Катрия, а среди тех чужаков, что нападали на вас, был волк с желтым мехом?

– Да, был.

– Бесхвостый? – спросил Фаолан.

Эдме тут же перевела взгляд на него. В ее глазах отразилось беспокойство. Она поняла, к чему он клонит.

– Но, Фаолан, послушай… Хип же был малькадом – настоящим малькадом. А это значит, что теперь у него есть хвост.

– Верно, – согласился с ней Фаолан.

«Как несправедливо! – подумал он. – Вот передо мной стоит Эдме, чудесная волчица, но по-прежнему с одним глазом, а где-то бродит мерзкий волк, у которого вырос хвост». Он снова повернулся к Катрии и Эйрмид.

– Этот желтый волк – не просто убийца. Он убил малькада!

– Что? – воскликнули они изумленно.

– Да-да. И он из клана МакДунканов, а не МакХитов. Скажите, он выжил в стычке? Хип по-прежнему жив?

Эйрмид и Катрия кивнули.

– Именно он и ранил меня, Фаолан. Конечно же, это был Хип! И как я сразу его не узнала! Наверное, это все его хвост, который сбил меня с толку. Да, Фаолан, он все еще жив.

«ОН ВСЕ ЕЩЕ ЖИВ».

Эти слова эхом отдавались в голове Фаолана, от них застывал костный мозг.

Все волки расположились на отдых в первом, самом просторном хиле, то есть зале пещеры. Но несмотря на усталость, Фаолан никак не мог заснуть. Он поднял морду и посмотрел на лунную щель.

История Хипа и безумных чужаков, позарившихся на сердце вождя, отвлекла серебристого волка настолько, что он на время оставил мысли о третьем духе вихря, о давнем своем воплощении. Ему необходима помощь полярной совы Фионулы, медведя-гризли Эо и кого-то третьего, о ком он еще не знает. Только с ними он сможет покинуть Далеко-Далеко и добраться до новой земли на западе. Той самой Синей Дали, которая лежит далеко за пределами клановых территорий, на берегах западного моря.

Синяя Даль представала в его мыслях ясным голубым пространством, похожим на второе небо, безоблачное и лазурно-синее. Добраться туда было нелегко, потому что никто не смог бы переплыть западное море, но духи вихря сообщили ему, что до тех земель существует проход. Разве не по нему прошли первые волки, прибывшие в Далеко-Далеко во время Долгого Холода?

Задумавшись о Синей Дали, Фаолан вдруг осознал, что его третья душа была волком. Он не совсем понимал, как он об этом догадался, но знание это поразило его до самого костного мозга и оказалось таким убедительным, что в него невозможно было не поверить.

Теперь он понимал и то, что им, если они желают дойти до Синей Дали, необходим проводник-волк из духов вихря. К тому же Синяя Даль не была совершенно новой и неизведанной землей. Это земля, из которой они все пришли, – территория, которую покинули волки тысячу лет назад, во времена Долгого Холода. Их вел за собой старый волк. Фаолан должен встретиться с этим волком сегодня ночью, пока его товарищи спят.