Я ничего не ответила.

— Ангелам снятся сны? А кошмары? Или их сны безмятежны, — он обвел рукой луг, — как грезы о цветущих полянах и солнечных небесах? А нам снятся сны. Во сне наши воспоминания прорываются наружу отблесками и вспышками. Нам не снятся цветы и голубые небеса. Иногда я слышу крики в ночи и не могу уснуть.

— Какая жалость.

Он сверкнул зубами.

— Воистину: какая жалость. Ты даже не посочувствуешь.

— Если хочешь сочувствия, я пришлю Кацуо. Хочешь договориться — общайся со мной.

— Договориться? Хорошее начало. Чего бы мне такого попросить? Во-первых, я, конечно, не прочь выбраться отсюда.

Я рассмеялась.

— Не навсегда, разумеется. Просто погостить, под конвоем, разумеется. Я…

— Нет. Не получится, даже если бы я очень захотела.

— Тогда картинки.

— Что?

— Когда мы были с никсой, то после каждого убийства полиция делала множество фотографий. Щелк, щелк, щелк. Под всеми углами, с разных расстояний. — Дачев прикрыл глаза и вздохнул. — Такое внимание к деталям произвело на меня большое впечатление.

— Тебе нужны эти фотографии? — спросила я.

— Нет, их я помню. Я хочу снимки того, что я не помню. В газетах писали о том, что я совершил, однако фотографий там не было. Такая досада!

— Тогда не делали фотографий с места преступления, — напомнила я.

— Неужели?

Я посмотрела ему в глаза.

— Не делали.

— Ну, ладно. Хотя бы описания. В газетах не было никаких подробностей, ни слова о том, что же именно я сделал, одни лишь расплывчатые намеки. Я хочу…

— Подробностей, — завершила я. — Понятно. Подробностей ты не получишь, потому что мне они неизвестны. Все, что ты получишь — это то, что в состоянии предоставить я.

— Тогда задействуй воображение. Расскажи мне, что я мог сделать с этими девушками. Или давай я расскажу тебе о том, что я с ними сделал — то, что я вижу, когда закрываю глаза.

— Хорошо, давай так. Ты мне расскажешь, что ты с ними сделал, а я послушаю. Даю тебе час. Если через час меня не стошнит и я не сбегу, то ты расскажешь мне, как ты поймал никсу. И все это ты мне расскажешь под магическим заклинанием, отслеживающим ложь.

На лице Дачева отразилось разочарование, перешедшее в недовольство, когда он понял, что сделка окажется не столь выгодной, как ему хотелось. Его садистские фантазии были мне неинтересны, но я слушала, не проявляя той реакции, которую он ожидал. В конце концов, это были просто слова, не имевшие ко мне ни малейшего отношения, плод больного воображения извращенца, у которого нет ни малейшей возможности претворить их в действие.

— Ладно, это не в счет, — заявил наконец Дачев. — Предлагаю кое-что получше. Игру для двоих.

— Давай я угадаю. Прятки? Чур, я не вожу.

Он сначала не понял, а потом улыбнулся.

— Вот именно, прятки. Ты прячешься. Когда я тебя нахожу, — он окинул меня потемневшим взором, — то делаю все, что мне захочется. А потом рассказываю то, что ты хочешь знать.

— Ага. Если ты меня найдешь, что ж, будь, по-твоему. А если не найдешь, то ты проиграл и расскажешь мне, как поймать никсу.

Он покачал головой.

— В таком случае, если я тебя поймаю, то ты проиграла, я делаю все что хочу и ничего тебе не рассказываю.

— Отлично.

Дачев приподнял брови.

— Ты очень самоуверенна.

— Я уверена, что на мои условия ты не согласишься, а бессмысленных споров я не люблю. Ограничим время. Солнце уже садится, так что если ты не поймаешь меня до…

— Никаких ограничений по времени. Установим цель. У меня есть книга. Кацуо подарил, какие-то стишки. Пользы от нее ноль, но вдруг да на что-нибудь и сгодится. В общем, я спрятал ее в подпол. Найдешь…

— Где именно? — переспросила я. — Уточни, иначе ты меня в процессе поисков выследишь. Где люк, ведущий в подпол, и где именно лежит книга?

Дачев объяснил, где находится люк и книга.

— Замечательно. В каком доме ты обитаешь? Он засмеялся.

— Так я тебе и сказал.

— Отлично. Сама найду. А теперь я произнесу заклинание, а ты повторишь условия сделки и пообещаешь, что будешь их соблюдать.

Он вздохнул, проворчал что-то о недоверии, но сделал так, как я потребовала. Глаза остались зелеными.

Правды он больше не изрек. Я завершила заклинание, и он пообещал мне пять минут форы, но дал меньше трех.

Я добежала до леса, ноги отказались нести меня дальше. С них уже хватило «догонялок». Пора было идти в бой. Тошнило от одной мысли о том, чтобы стать добычей, пусть даже и в игре. Но для того, чтобы перехитрить Дачева, надо ублажить его. Ненадолго.

Попав в безвыходное положение, я буду драться. У меня уже пробита ладонь, выгрызен кусок из плеча и вырваны клочья волос. На шрамы плевать, хотелось бы только, чтобы волосы выросли снова. И все же чем меньше травм, тем лучше.

Через лес вела тропа. Наверное, лучше было бы сойти с тропы и пробираться через лес, однако для меня важнее скорость, а не скрытность. Если бы магия размытия была при мне, было бы гораздо легче, но горевать из-за этого я не собиралась.

Чтобы спрятаться, ведьминских чар достаточно. Вдобавок в посмертии я выучила несколько весьма неприятных заклинаний из тех, что даже жадная до знаний Пейдж отнесла бы к особо опасным. Для них требуется время, много времени, которого мне не хватило чуть раньше, в поселке. Придется придумать, как это время выиграть.

Я изо всех сил неслась по тропе, изредка оглядываясь. Вначале между мной и Дачевым было футов пятьдесят; через четверть мили разрыв увеличился футов на сто. Будет знать, как гоняться за бывшими звездами легкой атлетики. Справа от меня мелькнули домики — очевидно, тропа огибала поселок. В дальнем конце поселка тропа разделилась надвое. Одна тропинка вела к поселку, вторая уходила глубже в лес. Я выбрала дорогу к поселку. На полпути между развилкой и началом поселковой улицы я нырнула в лес и произнесла скрывающее заклинание. Через минуту на развилке показался Дачев, поглядел по сторонам.

— Ты еще бежишь, — пробормотал он, — или уже ищешь приз?

Поразмыслив, он прошел мимо меня и скрылся между домами. Я хотела выскользнуть из укрытия и, найдя точку обзора поудобнее, узнать, в какой дом он вошел, но решила, что это слишком рискованно. На место нашей встречи Дачев появился с дальнего конца улицы, значит, он обитает в одном из двух последних домов. Дом его я узнаю, лишь только загляну в окно. Этот призрак на полу спать не будет.

Минут через десять он снова появился на тропе. Дойдя до развилки, Дачев направился туда же, откуда пришел. Странно. Впрочем, меня не интересовало его умение ориентироваться. Как только шум шагов затих, я выскользнула из убежища и подобралась поближе к поселку. Хотелось броситься на поиски книги, однако днем это было небезопасно. Местные обитатели наверняка следили за мной. Но надвигались сумерки…

Неподалеку от поселка я выбрала подходящее дерево, вскарабкалась на прочную ветвь, произнесла скрывающее заклинание и устроилась поудобнее, ожидая темноты.

Дачев искал меня около часа, дважды возвращаясь к опушке леса, внимательно прощупывая взглядом деревню. На третий раз он вышел из леса, огляделся и направился к крайнему дому слева.

— Так, — подумала я. — Одной проблемой меньше. Решить бы еще одну.

Выйдя из дома, Дачев окинул поселок пристальным взглядом, вглядываясь в сгущающийся сумрак, проверил кустарник на опушке и, помедлив секунд десять, вновь зашагал к дороге. Дачев из тех, кто мнят себя хищниками, загоняющими добычу в долгой погоне. Он не станет рыскать по кустам, надеясь, что жертва выскочит на него сама.

Из домов вышли еще два здешних обитателя. Они направились к Дачеву узнать, чем он занят, но тот огрызнулся и поспешил к лесу. Один — человек-птица — все же последовал за ним, заметался, то, отбегая, то, возвращаясь, держась поближе к деревьям и кустам, чтобы укрыться, если мой преследователь оглянется на него.

Бывший партнер никсы скрылся в сумраке леса прежде, чем человек-птица добрался до опушки. Он нерешительно ступил под тень деревьев, высоко задрав голову и напрягшись. Пройдя еще немного, человек-птица замер, затем подался вперед, явно не желая идти дальше.