Наутро друзья отправились к купеческому терему. Терем как терем, каких много вокруг. Двухъярусный, с крыльцом, накрытым покатой крышей, с резными окнами, закрытыми слюдой, сквозь которые невозможно увидеть, что творится внутри.
– Сидит, наверно, на скамеечке и поглядывает, бедная, на белый свет, тоскуя по свободе и любимому, – проговорил Оляпко, наслышавшись в пути рассказов Вадима о злой доле Олиславы. – Чует ли сердечко, что мы пришли освободить ее?
– Тихо ты! – предупредил его Вадим. – Охранник вон стоит у дверей, услышит, тогда нам несдобровать.
– Это верно.
Подошли к охраннику, стоявшему в полном боевом вооружении, в начищенном шлеме и панцире, блестевших на солнце, коричневом плаще, небрежно накинутом на плечи. Взгляд у него был отстраненным, отсутствующим, словно ничто его в мире никогда не волновало.
Поздоровавшись, Вадим спросил:
– Хозяин дома?
Тот повел бровью, с высоты крыльца глянул на него, ответил сквозь зубы:
– Дома.
– У нас к нему дело.
– Он скоро выйдет, тогда поговорите.
– Долго придется ждать? У нас нет времени.
– Я же сказал – скоро.
– Ладно. Подождем.
Они отошли в сторонку. Через полчаса отворились двери и появились молодые, богато одетые мужчина и женщина. По первому взгляду было видно, что перед ними молодожены. Но это был не тот купец!
– Пойдем, Оляпко, нам тут делать нечего, – обняв за плечи, повел друга прочь от терема Вадим. – Будем Олиславу искать в другом месте.
– Где? Теремов десятки. В каждый, что ли, заглядывать?
– Не знаю. Но надо что-то придумать.
– Выходит, хозяйка нас обманула? – задался вопросом Оляпко.
– Едва ли. Просто купец похитил Олиславу, спрятал ее в тереме и не решается на свадьбу, потому что она может сбежать.
– Пожалуй, ты прав. Сидит, горемычная, среди чужих людей и слезы льет. А мы бессильны помочь ей, потому что не знаем, где находится.
– Ладно, не причитай. Лучше подумай, как сыскать ее.
Они пошли по узким улочкам, кругами расположенным вокруг княжеского дворца. Идешь, идешь и снова попадаешь на прежнее место. Так строились почти все города в то время.
– Пойдем на торжище, может, нечаянно встретим этого купца, – предложил Оляпко. – Вдруг он там торгует?
– Едва ли! У него столько подручных, будет он сидеть в торговом ряду!
– Это верно. Но на всякий случай…
Обошли обширный рынок. Все напрасно.
– А если поспрашивать?
– Давай попробуем.
Обратились к первому попавшемуся торговцу:
– Нам надо знать, где живет один купец, – спрашивал Вадим. – Лет сорока с небольшим. Бородатый. Дородный. Богато одетый.
Тот рассмеялся.
– Вы знаете, сколько таких в Волине купцов? Бородатых, дородных и богато одетых!
– Глаза у него светлые. Синие, наверно.
– Да здесь у всех синие да голубые глаза, мы же славяне, а не греки или хазары какие-нибудь.
– Вспомнил! – оживился Вадим. – Носик у него такой маленький, аккуратненький. И губы бантиком, как у женщины.
– Да-а-а, примет не шибко много…
– И неженатый он! Это точно. Жены у него нет, он собирается играть свадьбу. Невесту себе привез из Колобжега!
– Это уже что-то… Постой, постой, кажись, я знаю такого. Вон видите тот терем, с красной черепицей? Там проживает купец Венд. У него пару лет назад умерла жена, оставила ему четверых детей. Может, он?
Они отошли, посовещались. Откладывать было нечего, решили идти сегодня же. Сбегали за конями. Стали совещаться, как будут действовать.
– Надо все делать быстро. Выводим из строя охрану, – торопливо говорил Вадим.
– Каким образом?
– Припугнем для начала. Не поможет, придется оглоушить. Ты остаешься снаружи, я проникаю внутрь…
– Один не справишься.
– Но и оставлять без наблюдения выход тоже нельзя. Запрут, обоим тогда не выбраться!
– Ты прав. Но как найдешь ее, терем большой, помещений много…
– Там увидим. Лишь бы удалось войти!
Возле дверей никого не оказалось. Вадим приоткрыл дубовую резную дверь, сунул голову в проем, обернулся, возбужденно блестя глазами, выдохнул:
– Никого!
– Давай! Я жду!
Вадим шагнул в дверь. Сквозь маленькие окна, закрытые слюдой, лился тусклый свет. В коридоре ходили люди. Никто не обратил на него внимания. Хозяева, как правило, живут на втором ярусе, туда вела лестница. Вадим торопливо взбежал по ней, увидел несколько дверей. Открыл первую – пусто. Вторая была заперта изнутри. Из-за угла вывернулся какой-то худощавый мужичишка, спросил гнусавым голосом:
– Тебе кого?
Вадим стукнул его кулачищем по голове, тот без звука опустился на пол. Дернул третью дверь – Олислава! Она испуганно отпрянула от него, вытянула вперед руки, будто защищаясь, прошептала испуганным голосом:
– Откуда ты?
Не говоря ни слова, перехватил ее за пояс и, точно волк зарезанную в стаде овцу, кинул себе на плечо и выскочил из светлицы. Навстречу пожилая, полная женщина, закричала:
– Ахти, разбойник! Ратуйте, люди!
Слуги забегали, несколько человек оказались на его пути. Он с ходу смел их, будто перышки, выскочил на улицу. Там, держа коней под уздцы, стоял Оляпко. Вадим вскинул Олиславу на коня, сам вскочил в седло сзади. Оляпко уже сидел в седле.
– И-эй, милые! – закричал он диким голосом, и они понеслись по улице. Люди шарахались, прижимались к стенам домов. Дело привычное, немало лихих конников, разгорячив коней, любили попугать жителей, порой давя и калеча неосторожных. Вот и эти юнцы решили позабавиться, что с ними поделаешь? Подрастут, остепенятся, а пока приходится терпеть. Так что никто не пытался их остановить, и они выскочили к крепостной башне. Ворота были открыты, охрана лениво прогуливалась рядом.
«Остановят или пропустят?» – металось в голове. И вдруг Вадима осенило. Он крикнул:
– Давай, ребята, с нами! Погуляем вволю!
Воины на некоторое время замешкались, вникая в суть его слов, а они за это время проскочили ворота и вырвались на простор. Только тут сзади послышался крик:
– Эй, держите! Ловите!
Вадим услышал, как скакавший сзади Оляпко как-то странно вскрикнул, то ли от охватившего его азарта, то ли по другой причине. Оглядываться было некогда, а главное, он слышал равномерный скок его коня, значит, все было в порядке.
Недалеко был лес, беглецы правили туда. Над ними сомкнулись кроны деревьев, они резко взяли вправо, запутывая следы. Наконец Вадим остановился, соскочил с коня.
Оляпко тяжело навалился на гриву коня, из его спины торчала стрела. Вадим кинулся к нему, стащил на землю. Друг был без сознания. Как только держался в седле?
Что было делать? Конечно, вынуть стрелу. Но если тащить ее за хвостовое оперение, то наконечником выдерешь все внутренности. Нет, вынимать надо по ходу движения стрелы.
– Быстрее сюда! – крикнул он Олиславе. – Помогай!
Она соскочила с коня, подбежала к нему. Вадим положил Оляпку грудью ей на колено, несколько мгновений прикидывал что-то в голове, потом решительно отломил оперение стрелы, отбросил в сторону. Затем, собрав силы, резко нажал на стрелу, вгоняя в тело Оляпки; острие ее вышло с другой стороны. Теперь надо было осторожно вытащить ее. Крепкими пальцами ухватив окровавленный металлический наконечник, стал медленно вытаскивать стрелу из груди. Оляпко слабо дышал, лицо было бледным, изо рта потекла струйка крови.
«Ничего, самое страшное позади, – думал Вадим. – Немного полежит, отойдет. Лишь бы погоня не обнаружила!»
Он с беспокойством стал вглядываться в чащу леса, но там было тихо.
– Принеси из моей седельной сумки чистые тряпки, – приказал он Олиславе.
Он перевязал рану Оляпки, уложил его на траву. И тут почувствовал страшную усталость, отошел в сторонку, руками оперся о дерево. Некоторое время постоял, собираясь с силами, прикидывая, что делать дальше. Конечно, долго задерживаться на этом месте было нельзя, рано или поздно их обнаружат. Но как ехать, когда у Оляпки такая тяжелая рана? Видно, придется просить кого-то из местных жителей взять его к себе, пока не выздоровеет. Деньги есть, уплатит щедро. Потом, через месяц-второй вернется, заберет с собой. Другого выхода нет. Ах, друг, друг, как же тебя угораздило?..
