– Это верно! Она меня постоянно разными историями забавляет. Все время трещит, а мне приятно, молчу и слушаю.
– Значит, характерами подходите. Женись на ней! Только…
– Что – только?
– Боюсь, уйдет она от тебя.
– К кому?
– Ко мне.
– Отобьешь? Но мне ненавистна мысль, что тогда придется убить своего лучшего друга.
– Думаю, я в безопасности, – рассмеялся Оляпко. – Она смотрит только на тебя. И отчего тебе подвалило такое счастье? Глядеть не на что: хилой, кривоногий, косоротый…
– А если в тебя сейчас скамейка полетит нечаянно?
– Ну-ну, красавец, красавец! Ты это хочешь услышать?
– Кончай издеваться. И запомни, я люблю ее.
– Неужто любишь? А я бы ни за что не догадался. – Оляпко хлопнул Вадима по плечу. – Друг сердешный! Да у тебя это написано на лице!
Как-то Олислава пришла на рынок крайне озабоченной. На его расспросы ничего не отвечала, но вечером проговорилась:
– Купец ко мне сватается…
– Какой купец? – встрепенулся Вадим. Он привык к мысли, что они поженятся, и не допускал мысли о возможном сопернике.
– Из Волина. Есть такой большой город в земле лютичей.
– Он не знает, что мы встречаемся с тобой?
– Нет, конечно. Наведывался раньше изредка. Года полтора назад мы с ним познакомились…
– А почему ты мне о нем ничего не говорила?
– Зачем? Я не люблю его. Да и старше меня он раза в два. Седина уже пробивается в волосах…
– Прогони! Зачем он тебе нужен?
– Я гоню! Да вот родители…
– А что родители?
– Говорят, что он мои долги заплатит.
– Я заплачу! Буду работать в кузнице, и все отдадим!
– Ты даже не представляешь себе, какой долг мне оставил мой покойный муженек…
– Какой бы ни оставил! Расплатимся!
А на другой день, подходя к месту, где торговала Олислава, Вадим заметил, как к ней подошел дородный бородатый мужчина с двумя крепкими парнями, что-то стал говорить ей, а потом вынул и протянул ожерелье. Она, испуганно поглядывая то на мужчину, то на Вадима, стала отрицательно качать головой, как видно, отказываясь от подарка.
Кровь бросилась в лицо Вадима. Стиснув зубы, широкими шагами подошел к мужчине, спросил, растягивая слова:
– Что тебе нужно от моей девушки?
Мужчина полуобернулся, смерил Вадима высокомерным взглядом, спросил презрительно:
– А ты кто таков?
– Мы с ней скоро поженимся! – выпалил Вадим.
– Вот как! А по-моему, она за меня замуж выходит.
И – парням:
– Уберите его с глаз моих!
Те двинулись на Вадима. Почти не шелохнувшись, выверенными ударами под дых Вадим свалил обоих наземь, повернулся к бородатому:
– Так кто уйдет?
И тут произошло то, к чему он не был готов. Мужчина с быстротой, которую трудно было ожидать от такого полного человека, отскочил в сторону и громко закричал:
– Братцы! Волинцев бьют!
Тотчас из торговых рядов выскочило несколько человек и кинулось на Вадима. Он, медленно отступая, отбивал их удары, нескольких человек положил на траву, но число нападавших все прибывало. Подбежал Оляпко, стал громко призывать:
– Новгородцы! Чего смотрите! На помощь! Скорее!
Те не замедлили откликнуться. И вот уже на большом участке рынка развернулось настоящее кулачное сражение. Тут не шли стенка на стенку, как на Масленицу, а каждый бился в одиночку. Дрались неистово, с остервенением. Кровенили носы, выбивали зубы, кидали тела наземь. Скоро в драку втянулись те, которые просто хотели попробовать свою силу, потешить горячую кровь, у кого мутился разум при виде дерущихся людей. Торговцы, подхватывая товары, разбегались в разные стороны, и скоро рыночная площадь превратилась в побоище, в котором участвовало несколько десятков человек.
Трудно сказать, чем бы все это кончилось, если бы не вмешался князь поморян Сколон. Столь крупная драка была не в его интересах, потому что могла серьезно подорвать хорошее мнение о колобжегском рынке, уменьшить его доход с торговли. Он приказал дружинникам разогнать драчунов. Те не стали церемониться, начали безжалостно бить кого плетками, а кого мечами плашмя. Скоро порядок был наведен, площадь очистилась от людей, валялись только головные уборы, куртки, в азарте сброшенные с себя бойцами, да кое-где уползали побитые, у которых не было сил подняться.
Вадим с Оляпкой стояли рядом, отражая удары и защищая друг друга. Вокруг них валялось несколько человек. Они успевали отбивать удары с разных сторон, не давая возможности приблизиться к себе. Можно было уже торжествовать победу, как внезапно перед ними появился всадник, взмахнул плетью и резанул по спине Вадима. Тот недолго думая, стащил его с коня, на ходу ткнул кулаком в бок. Но тотчас на него налетели конные воины, накинули веревку с петлей, связали, скрутили, повели к князю.
– Кто таков? – спросил тот его, сверля суровым взглядом. Был князь уже в летах, седой, с морщинистым лицом, узловатыми пальцами, цепко державшими повод коня.
– Новгородец я, – ответил Вадим, соображая, как бы выбраться из трудного положения. Только сейчас понял, что ударил княжеского дружинника, а за это по головке не гладят хоть где, в любом царстве-государстве.
– Почему дерешься? Кто разрешил?
– Да сам не знаю, – прикинулся Вадим наивным человеком. – Шел по торговому ряду, а тут дерутся. Ну и меня кто-то ударил сзади, а я не люблю тех, кто со спины нападает, дал сдачи…
– Почему дружинника моего стукнул?
– Виноват, князь, не разобрал вгорячах. Думал, какой-то драчун…
– Крепко он его задел? – спросил князь своих воинов.
– Да вон лежит, не может отдышаться, – ответили ему.
– Здоровенный парень, мне бы в дружину такого. Пойдешь?
– А почему бы и нет? Собираюсь жениться, девушка из местных. Коли буду жить в Колобжеге, тогда и к тебе, князь, обязательно приду, – стал заливать Вадим.
Князь еще раз одобрительно оглядел могучую фигуру Вадима, приказал:
– Ладно. Отпустите его. Драка есть драка. Там сам черт не разберет, кто прав, а кто виноват.
Довольный, что все обошлось благополучно, вернулся Вадим домой. Но вечером его вызвал к себе купец Азар и стал говорить приглушенным шепотом:
– Чего ты натворил? Ты знаешь о том, что тебя собираются убить?
– Да нет же! – возражал он. – Я поговорил с князем, он отпустил меня. Что касается дружинника, тот встал и пошел своим ходом, так что все в порядке.
– Я не о том. Знаешь ли ты, с кем связался? Этот купец из славянского племени лютичей.
– Ну и что? Разогнали мы их, как котят. Кто против новгородцев устоит?
– Вот то-то и оно, что разогнали…
Купец пожевал сухими губами, продолжал:
– Лютичи славятся своей воинственностью. Недаром они называют себя лютичами, значит лютые воины. Но это бы ладно. Они еще славятся злопамятностью и мстительностью. Никогда обид не забывают, оскорблений не прощают.
– Никого я не оскорблял, о чем ты? Ну подрались, ну побили немного друг друга…
– Ты положил много их бойцов, и они собираются отомстить тебе. Мне сообщил верный человек, что между ними достигнута договоренность подстеречь тебя и убить. Так что бежать тебе надо из Колобжега, братец, да как можно скорее!
– Пусть грозят. Больно я их боюсь!
– Если бы они пошли в открытую, я бы с тобой согласился, им тебя не одолеть. Но они будут действовать исподтишка. Подкараулят где-нибудь одного, сунут нож под ребра – и поминай как звали! Мы же не можем тебя держать все время под охраной, у каждого свои дела. Подумай хорошенько.
Вадим прикинул: купец прав.
– Мне что, в Новгород возвращаться?
– Да нет, ни одного корабля на нашу родину не ожидается.
– Тогда что, прятаться дома? На это не согласен! Будь что будет, а мышиную жизнь вести не намерен!
– Я другое соображаю… Есть у меня хороший товарищ из поморских купцов. Давно познакомились, человек верный. Живет в одном дне езды от Колобжега. Есть такой городок, Красногорьем называется. Вроде небольшой сам по себе, а торговлишка там идет бойкая. Съезжаются туда со всей округи, даже из соседних стран наведываются. Зовет меня мой товарищ к себе, да я как-то все не мог собраться. Поезжай к нему! Соберу телегу разного товара, если продашь, то десятая часть выручки твоя. И получишь прилично, и от ножа убережешься. Погибнуть по-глупому дело нехитрое. Решайся!
