Например, был один случай с традиционным целителем в Кении, который, как рассказывали, получил неплохие результаты влечении СПИДа. Учитывая доступность трав, которые он использовал, эти результаты вселяли определенную надежду. Целитель не хотел обнародовать свои данные, у него были некоторые опасения в отношении этических норм представителей официальной медицины. В Найроби должна была состояться международная конференция целителей, врачей и ученых, и он согласился представить на ней свои открытия. В ночь накануне своего выступления он был убит. Все данные, которые он взял с собой в Найроби, и документы, оставшиеся в деревне, бесследно исчезли.

Всякий раз, когда представителям фармацевтических фирм становится известно то или иное лекарственное растение, фармакологи пытаются выделить его активную лечебную фракцию. Они воспроизводят ее синтетическим путем и запускают в производство в виде лекарственной формы для массовой продажи на рынке, всячески препятствуя распространению натурального природного средства. Теперь традиционному целителю приходится платить большую цену за то же самое лекарство, которое давала ему природа. Разумеется, он считает, что ему лучше применять свои средства и помалкивать об их действии и результатах лечения. Он служит своим пациентам, своей общине и делится своими находками только с теми коллегами, которым доверяет. Дальше он не идет — и его легко можно понять.

Но несмотря на все препятствия, я все же сохраняю оптимизм в отношении совместной работы традиционных целителей и ученых и полагаю, что проблема лечения СПИДа может послужить пробным камнем для перспектив сотрудничества между представителями официальной и традиционной медицины. К сожалению, у некоторых врачей твердо укоренилось негативное отношение к традиционным целителям, и для них перспектива сотрудничества будет нелегким испытанием. Но без этого сотрудничества официальная медицина может оказаться бессильной в борьбе против «чумы XX века». Медицинской науке крайне необходимы опыт и знания традиционных целителей.

Сорокапятилетняя Номса Дламини — одна из трудолюбивейших матерей-одиночек, с которыми мне когда-либо доводилось встречаться. Энергии этой женщины хватило бы на двоих. Она по праву считает себя «мостом» между современной и традиционной медициной. Ее уверенность и энтузиазм кажутся безграничными. Мне приходилось видеть ее за работой в ее традиционной клинике и общаться с ней в ходе встреч с руководством министерства здравоохранения ЮАР. Для нее всегда было характерно сочувствие к пациентам и ясное понимание того, как лучше удовлетворять потребности здравоохранения в регионе с богатой целительской культурой.

— Моя мать, из народа коса, родилась в районе Софиятаун в Йоханнесбурге. Мой отец был солдатом армии Свазиленда. Он решил переселиться в ЮАР после того, как во время отпуска познакомился с моей матерью. Она была красивой женщиной, и отец знал, что женится на ней. Среди наших мужчин не принято оставлять свой дом, чтобы последовать за женой. Как правило, женщина поселяется в семье мужа, но у моей матери не было братьев и сестер, к тому же отец очень любил свою тещу. Среди моих предков было множество смешанных браков, поэтому в нашем роду перемешалось множество племен — коса, тсвана, свази. Моя бабушка была из племени Мотсвана и родилась в Габейне, в Ботсване. Дед со стороны матери был целителем-сангома, и он оказался первым из предков, вступившим со мной в контакт. Он и по сей день самый сильный из предков, которые мне помогают.

Мы с сестрой были близнецами и родились 21 февраля 1952 года в Восточном Орландо, в Соуэто. Моей сестры не стало в 1954 году, когда ей было два года. Родители рассказывали мне, что произошло, но я не могла ничего понять, пока сестра сама не объяснила мне это в сновидении. В тот день, когда она умерла, отец ехал домой на грузовике. Я спала в доме, а сестра не спала и вышла наружу. Отец не заметил ее на подъездной дороге, и она попала под его машину. Когда я думаю об этом несчастном случае, я с ужасом представляю, какую боль должен был испытывать мой отец. Он многие годы мучился из-за этого и был даже на грани самоубийства. На его долю выпало тяжкое бремя.

Я училась в школе в Восточном Орландо. Ребенком я совершенно не думала, что стану целителем, хотя мне часто снились странные сны — например, что какой-то человек вскоре умрет. Бывало, я говорила родителям: «Что-то произойдет». Во сне я молилась за этого человека. Мои родители, особенно мать, знали, что я стану целителем. Она сама стала целителем и отец тоже. Как и я, они принимали пациентов у себя дома. К ним приходило лечиться множество людей.

Как и я, моя мать была медсестрой до того, как стала целительницей. Она оставила эту работу в 1959 году. С того времени и до 1984 года, когда ее не стало, она активно занималась целительством. Когда я была маленькой, то мечтала стать медсестрой. Дома я ухаживала за больными, молилась за них. Когда у людей появлялись какие-то проблемы, я обычно выслушивала их — действительно выслушивала! — так мне хотелось им помочь.

Обучаться профессии медсестры было для меня интересно и доставляло удовольствие. Знания давались мне легко. В 15 лет я уже стала медсестрой в Барагванат — самой большой больнице в Соуэто. Я также работала в больнице в области Ваал. Мне нравилась моя работа и я хорошо с ней справлялась. Особенно я любила работать с детьми. На протяжении всех этих лет я часто советовала пациентам обращаться к традиционному целителю, если лекарство, которое им прописали в больнице, не помогало. В некоторых случаях традиционное природное средство из трав лучше подходило человеку. В те времена медицинские институты и врачи совершенно не понимали традиционной системы лечения. Неудивительно, что они не разрешали применять природные лекарства в своих больницах и не допускали туда целителей. Обычно я брала у матери кое-какие лекарственные травы для своих пациентов. Я знала, какие травы могут дополнить медицинское лечение и не вызовут при этом токсикоза. И я всегда молилась за своих пациентов.

Бывало, мать говорила мне: «Я не хочу, чтобы ты занималась традиционным целительством. Быть целителем — большая ответственность, и ты будешь страдать. Ты потеряешь все». Моя мать мечтала, чтобы я стала врачом и избежала трудной судьбы целителя. В то время традиционных целителей не уважали. Люди плохо относились к целителям, считая их злыми колдунами. Моя мать была великой женщиной. Она давала мне добрые советы и хотела, чтобы я отличилась, чтобы я внесла заметный вклад в любую работу, какую выберу.

Мне очень помогла медицинская подготовка. Целитель может быть чрезвычайно одаренным, но порой, когда требуется помощь официальной медицины, возникает необходимость посоветоваться с врачом. Без медицинской подготовки мне было бы нелегко разговаривать с профессиональными медиками и быть уверенной в их способности помочь больному. Если традиционный целитель может находить общий язык с врачами и медсестрами и понимает их, то сотрудничество становится очень полезным. Профессиональные медики ценят знание анатомии. Традиционные целители, обладающие еще и практическим опытом в западной медицине, дополняют их работу. Мы наводим мосты между двумя мирами — мирами традиционной и профессиональной медицины.

Предки точно «указывают» целителю, что не в порядке у их пациента. Это совсем не то, что слушать больного через стетоскоп, находить признаки болезни и на их основе ставить диагноз. Нам показывают истинную природу болезни. Именно поэтому, еще до того, как вы начнете говорить, мы способны точно описать, что вы ощущаете. Никакое образование и успехи, которых вы добились в медицине, не дадут вам этих способностей. Здесь речь идет о целительском даре, полученном от предков и Бога — об особой интуиции, особой проницательности. В Южной Африке тысячи традиционных целителей, однако далеко не все достаточно владеют этим даром. Возможно, лишь один из ста достигает высшего мастерства, высшего уровня одаренности. Таких среди нас совсем немного.