Однако все эти усилия увенчались чрезвычайно малыми результатами. Впрочем, пока длилось расследование в Англии и свидетели не давали никаких существенных показаний, королевским чиновникам в начале июня 1311 г. удалось схватить в Солсбери беглого тамплиера по имени Стивен де Стапелбрюгге. Он и еще один беглец, Томас де Торолдеби, бежавший из тюрьмы в Линкольне, однако затем сдавшийся властям, сделали первые признания, в какой-то мере сопоставимые с полученными ранее во Франции. 23 июня в Ньюгейте перед епископами Лондона и Чичестера, Стивен де Стапелбрюгге показал, что в ордене существовало как бы две разновидности приема новичков — одна «пристойная и добропорядочная», а вторая «противная вере». Во время своего вступления он испытал все это на себе — сперва его принимали обычным способом, а через два года ему пришлось участвовать и в греховной церемонии. Во второй раз обрядом руководил Брайан ле Джей, тогдашний магистр ордена в Англии. Принесли крест, и в присутствии двух братьев с обнаженными мечами, приор сказал: «Нужно, чтобы ты отрекся от этого Иисуса Христа, который вовсе и не Бог, а человек, а также отрекся от Марии, матери его, и плюнул на этот крест». Стивен испугался и сделал, что от него требовали, хотя, как и его французские братья, отрекся только «на словах, но не в сердце», и плюнул на руку совсем близко от креста, но не на сам крест. Обряд происходил на рассвете, и, по его словам, такие церемонии проводились в ордене повсеместно. Он также сообщил, что ему было велено не верить в церковные таинства, что великий магистр давал полное отпущение грехов и что в ордене был открыто разрешен гомосексуализм. Он знал, что тамплиер Уолтер Бачелер, по поводу которого допрашивали других братьев, умер «в тюрьме, в результате пыток». Он полагал, что все преступные заблуждения ордена тамплиеров зародились в диоцезе Ажен.
А затем, пав на колени, воздев очи горе и стиснув руки, со слезами, вздохами и причитаниями он смиренно просил прощения и милости Святой церкви, а также сурового наказания за содеянное им, говоря, что не боится смерти тела своего или мучений, но молит лишь о спасении души своей37.
26 июня Томаса Торолдеби допрашивали епископы Лондона и Чичестера, а до того, представ перед архиепископом Кентерберийским, он отрицал обвинения по всем статьям. Но после этого ему удалось бежать «из страха перед смертью», ибо в Линкольне настоятель Ланьи, инквизитор, спросил его, не желает ли он сделать признание, и он ответил, что ему нечего сказать, разве только «согласиться лжесвидетельствовать», в ответ на что настоятель, положив руку на сердце, поклялся, «что добудет у него признание и вырваться из его рук ему (Томасу) не удастся». Тогда Томас подкупил тюремщика, дав ему 40 флоринов, и тот выпустил его на свободу. Переодевшись в мирское платье, он уехал во Францию и посетил папскую курию — очевидно (как посчитал суд), с целью шпионажа в пользу магистра Англии. Однако, будучи за границей, он услышал о множестве признаний, сделанных тамплиерами, в том числе и о показаниях тех четырех братьев, которые заявили, что вступали в орден в Англии и принимал их Энбер Бланк, приор Оверни, который потребовал от них отречения от Господа и плевания на крест. 29 июня Томас Торолдеби снова был допрошен и сделал дополнительные признания — возможно, вследствие примененной к нему в эти дни пытки. Его описание приема в орден практически совпадает с описанием Стивена де Стапел-брюгге, вплоть до присутствия двух братьев с обнаженными мечами. Он рассказал также немало небылиц относительно бывшего магистра, Брайана ле Джея, который, по его словам, относился к бедным с презрением, ибо, когда у него просили милостыню ради Пресвятой Девы Марии, швырял на землю какой-нибудь фартинг, чтобы бедняки возились в грязи, разыскивая монетку. Будучи на Востоке, Томас видел, как сарацины отпускали тамплиеров с миром, совершая при этом жестокие набеги на других христиан, но ему так и не удалось получить от руководителей ордена удовлетворительного объяснения, почему это так. Что же касается его самого, то он не в состоянии был поднять глаза при сошествии Духа Святого целых три года, думая при этом о дьяволе, и грешные эти мысли не могла изгнать из его души даже молитва, «однако в тот день в суде он слушал мессу с глубочайшей преданностью Господу и не думал ни о чем, кроме Христа». В ордене ничто не могло бы спасти его душу, «только если бы он (орден) полностью переменился», ибо все члены его были виновны либо в незаконном отпущении грехов, либо еще в каком-нибудь противоправном деянии. Все, что он видел, совпадало с тем, что ему рассказывали другие, когда он вступил в орден. Брат Джон де Мун, например, говорил ему: «Даже если вознестись над колокольней собора Св. Павла в Лондоне, и тогда невозможно увидеть большего несчастья, чем то, что приключится с тобой, прежде чем ты умрешь». Другой брат, Тома де Ту луз, предупреждал его и других братьев, что ни одного счастливого дня у них в ордене не будет38.
Тем временем отыскался и третий свидетель, Джон де Стоук, тамплиер-священник, который до того отрицал все обвинения. Стоук давал показания 1 июля и признался далеко не во всем. Его принимали в орден обычным способом около 18 лет назад в приорстве Гареви диоцеза Херефорд, однако примерно через год после его вступления его призвали к себе Жак де Моле и другие братья. Когда принесли распятие, де Моле спросил, чье это изображение, и Джон де Стоук ответил, что это Иисус Христос, который пострадал ради спасения рода человеческого. На это великий магистр заявил: «Ты неверно говоришь, ты заблуждаешься, ибо он был просто сыном одной смертной женщины, а утверждал, что он Сын Божий, вот его и распяли». Затем Жак де Моле потребовал, чтобы Джон отрекся от Христа, а когда тот стал колебаться, пригрозил, что бросит его в тюрьму. Угроза была подкреплена тем, что двое присутствовавших при этом тамплиеров обнажили свои мечи; Джон испугался, что его убьют, и отрекся, однако, само собой, лишь на словах. Когда его спросили, во что же Моле велел ему верить, требуя, чтобы он отрекся от Христа, он ответил, что «во всемогущего Бога, который создал небо и землю, а не в Святое распятие»39.
Эти признания очень много дали следствию. Совет Кентербери, с перерывами заседавший с ноября 1309 г., снова собрался в соборе Св. Павла в Лондоне, и 27 июня Стивен де Стапелбрюгге и Томас де Торолдеби предстали перед советом и публично подтвердили признание своей вины. Архиепископ Кентерберийский официально примирил обвиняемых с церковью и велел епископу Чи-честера отпустить им грехи. 3 июля Джон де Стоук также получил отпущение грехов и примирение с церковью40.
С 9 по 13 июля еще 57 братьев также признались в ереси, которую исповедовали, например, в том, что верили, будто руководители ордена, миряне, могут полностью отпускать братьям грехи во время собраний; те же, кто не признавался ни в чем, говорили, что чувствуют себя настолько опозоренными теми статьями обвинения, в которых говорится об отречении от Христа и плевании на Святой крест, что не могут считать себя полностью невиновными в этих преступлениях. Некоторых тамплиеров после этого сослали в различные монастыри, где они должны были принести покаяние. Но были среди этих свидетелей и два выдающихся исключения: Уильям де ла Мор, магистр Англии, и Энбер Бланк, приор Оверни. 31 июля на заседании совета говорили, что Уильям де ла Мор уже встречался ранее по этому поводу с архиепископом Кен-терберийским и «многие надеялись, что магистр хотел… получить отпущение грехов и примирение с церковью», однако 5 июля перед епископом Чичестера в соборе Всех Святых в Баркинге, он (магистр) ни в чем не признался, хотя тот «весьма подробно и полно» его расспрашивал. Он настаивал на том, что непричастен к тем ересям, в которых обвиняется орден, и не намерен признаваться в преступлениях, которых не совершал. После этого его вернули в тюрьму. Энбер Бланк утверждал примерно то же, несмотря на длительный допрос по поводу того, как он производил прием в члены ордена в Клермоне, так что в итоге «был отдан приказ заставить его замолчать, бросив в самую страшную тюрьму и в двойных кандалах, и держать в этой темнице, пока данный приказ не будет отменен, а между тем наведываться к нему, выясняя, не хочет ли он в чем-либо признаться»41. Уильям де ла Мор был затем заточен в лондонский Тауэр — ожидать папского суда; к февралю 1313 г. он умер42. 29 июля в Йорке совет Северных графств публично даровал примирение с церковью еще 24 тамплиерам, которые признались, как и в описанном выше случае, что были «настолько опозорены тем, что говорилось в папской булле, что не могли очиститься (от греха)»43.
