«Ставка» старших.

— Ну что, убедились? — возмущение Улыбки понять не трудно. Не каждый день её подозревают во вранье или галлюцинациях. Распределяющая даже вызвала тех, кто может ходить из оставшихся с тем, что бы перепроверить «неуместную шутку, придуманную Улыбкой». Но и старших тоже можно понять, двухэтажные дома со смотровой площадкой за два дня на пустом месте не вырастают. Кто бы в такое поверил? И что им прикажете сейчас делать? Верить в возможность массовой галлюцинации или верить в возможность строительства такими темпами? Особенно это не укладывалось в голове у распределяющей. Исполняющий относился к поступающей информации спокойнее, впрочем, как обычно.

— Ладно, — наконец отмёрзла распределяющая, — рассказывайте подробно, что вы видели.

— Ну … такая … строение, — долго вспоминала нужное слово неспящая. Начала рассказ она, здраво рассудив, что в своем сегодняшнем состоянии, она видела больше, чем левая. Просто потому, что проснулась она относительно недавно и ещё не начала впадать в своё привычное состояние. А так бы, объяснение начала бы левая а она сама и вопрос то не сразу бы поняла, — прямоугольное, высокое. Дюжина шагов примерно в высоту до начала верхней пирамиды. В ширину примерно столько же… — начала описание увиденного неспящая. Рассказ был лаконичным, излишними деталями не изобиловал но, в целом, верный.

— Так, а ты что про это думаешь? — не зная, что сказать и как относиться к сказанному, распределяющая, по привычке обратилась к указующему.

— Да чего я скажу? — тоже находясь в некотором затруднении, замешкался указующий, — в строение есть вход, значит, в него можно заходить и чего то там делать. Не думаю, что там можно жить или спать. Для этого он слишком высокий. Проёмы в стенах для света. Почему так высоко? Не знаю. Может для большей прочности стен или что бы не было ветра внизу. Строение приподнято над грунтом но в него можно зайти. Значит, внутри есть покрытие, хотя бы, частичное. Возможно, такое же покрытие есть и выше, то есть, строение разделено на ярусы. Выступающая вверх часть имеет крышу. Крыши «учитель» умеет строить так, что бы они не пропускали внутрь воду. Это мы уже видели. Назначение этой выступающей части мне не понятно но оно есть. Для того, что бы поднять над строением непонятную штуку на штыре, не обязательно строить надстройку. Больше всего это похоже на ангар для лёгких челноков но для этого у него недостаточна широкая дверь. Больше я ничего не скажу. У меня не хватает информации.

— И как ты предлагаешь добыть эту информацию? — интересуется распределяющая.

— Зайти внутрь, — просто говорит указующий, — а как ещё?

— Что, вот так взять и зайти?

— Ну да, взять и зайти, — указующий не понимает, в чём распределяющая видит сложность.

— Но там же дверь!

— Ну и хорошо. Если дверь заперта значит, не входить а если не заперта, значит можно. Просто же!

— А если он просто забыл её запереть? — всё не унимается распределяющая.

— А мы при чём? — удивляется указующий, — в любом случае, он за это никого не убьёт.

— Точно? — этот вопрос все восприняли как беспокойство за судьбу «разведчика» и только указующий услышал в этом вопросе ещё и перекладывание ответственности за результат на его плечи. Потому-то он и не сразу ответил прикидывая, стоит ли брать на себя ответственность? Думал не долго. Риск действительно не велик а если он не возьмёт ответственность на себя, то распределяющая никогда не одобрит такую разведку. Это понятно по её интонации.

— Точно! Признаки агрессии были? — спросил он у неспящей.

— Были! — сразу же ответила неспящая. Она уже поняла, куда «ветер дует» и поняла, что разведчиком будет именно она а быть добровольцем ей совершенно не хотелось. Она откровенно боялась заходить внутрь.

— Да? — удивился указующий. Да и не только он удивился. «Учитель» ещё ни разу не был замечен в агрессивном поведении, — и какие?

— Он в нас кинул … эээ … предмет. Что-бы мы ушли. Ну мы и ушли, — объяснила левая. Ей тоже не хотелось быть добровольцем.

— Что ещё за «предмет»? — чувствуя подвох спросил указующий. Надо сказать, что подвох почувствовал не только он.

— Ну … вот, — продемонстрировала ложку неспящая.

— Так это же ложка! — даже не беря в руки идентифицировал предмет указующий, — деревянная? Дай посмотреть!

Указующий вертел в руках ложку, рассматривая её со всех сторон и периодически восклицал себе под нос, «аккуратная», «симметричная», «из твёрдого дерева», «вот чем надо заниматься, как сил побольше станет» и всё в таком же роде. Когда распределяющей всё это надоело, она просто спросила у неспящей, — есть мысли, зачем он в вас её кинул?

— Ну … что бы отогнать, — неуверенно сказала неспящая и левая ей поддакнула. «Ясно всё с вами», — подумала распределяющая, — «так что же делать то?»

— Я пойду! — вдруг встряла Улыбка да так, что все взоры обратились на неё, даже указующий поднял голову.

— Куда пойдёшь? Как? — посыпались вопросы с разных сторон.

— Внутрь пойду! Медленно! — с язвительностью в голосе ответила на все вопросы Улыбка.

— Так… — решила потянуть время распределяющая, переваривая новую информацию, — а не боишься?

— А чего мне? — пожала плечами Улыбка, — я ребёнок. Детей никто не трогает.

— Но ты же не ребёнок! — возразила распределяющая.

— А он об этом знает? — ещё раз пожала плечами Улыбка.

— А если знает?

— Всё равно кому-то идти. Уж лучше мне.

— Так… — опять взяла паузу распределяющая, — значит так. Вы двое, — взглядом показывает на левую и неспящую и, дождавшись внимания, продолжает, — провожаете Улыбку до порога и, если что не так, сразу вытаскиваете её оттуда! Понятно?! А ты, — переводит взгляд на Улыбку, — сразу кричи, если что. Поняла?!

— Угу, — мотнула головой Улыбка.

— Вопросы, предложения есть? — окинула взором присутствующих распределяющая.

— Есть, — внезапно проснулся указующий, — они не провожают а несут Улыбку на себе. Подумайте, как это лучше сделать, какие приспособления, за что взять, короче, продумайте вопрос, что бы было быстро и удобно. Если понадобится эвакуация — действовать именно так.

— Принимается! Всё понятно? Действуйте! — подвела итог распределяющая.

— Что ещё за ерунда с эвакуацией? — спросила распределяющая, когда остальные ушли тренироваться носить Улыбку на руках.

— А ты хочешь их тут до утра ждать?

— а-А! Ну ладно.

Криворукий Рукожоп.

«Кланы — добровольные сообщества … имеющие целью личностное и общественное развитие … приоритетным является направление развития выраженное в девизе…» О как! Кажется я со своими прикольчиками над девизом слегка погорячился. Или нормально? «Этот курс развития объявляется генеральным». Ну объявляется и на здоровье. Я тоже могу много чего объявить. «В клане практикуется чёткая иерархия…» Тра-ля-ля. Клан-лидер это командир, советник — его зам, хранитель — завхоз, мастер — ээ … министр промышленности, наставник — министр образования, шеф — ммм … ответственный за продовольственную безопасность. Остальные — просто больные, которые подчиняются как глав врачу так и замам главного по своему отделению, приписанный к отделению получает небольшой бонус к опыту, если действие профильно для отделения и небольшой штраф, если не профильно. Профильным замам — получше следить за базаром и не давать подчинённым непрофильные задания. Это что бы никто не ходил лечить зубы в гинекологию. С ростом уровня клана, как штрафы, так и бонусы увеличиваются.

«Членство…»! Звучит то как! «Клан-лидером может стать разумный — создатель\собственник клановой резиденции либо его доверенное лицо. Для назначения на должность, это лицо должно иметь соответствующую социальную репутацию иначе, его имя не сможет быть внесено в «Книгу Клана». Назначение на должность подтверждается личной подписью. То же относится и к обязательным офицерам клана. Для внесения в «Книгу Клана» других членов, личная подпись не требуется». Тут всё, вроде, логично. Для организации собственного клана мало быть великим строителем, нужно ещё и авторитет иметь. И в офицеры просто так не пролезешь. Лохматая рука не поможет. Нормально. Как только все строчки на первом развороте будут заполнены — происходит активация клана со всеми плюшками и обязательствами.