В отличие от любителей, профи чувствуют мины, профи на нужны сложные приборы для выявления спор и плодов. Это, во-первых. А во-вторых, профессиональные сапёры — весьма толстокожие товарищи. Акира однажды наблюдал в баре пьяную драку — наглухо убившийся «синтетиком» осетин, высокий небритый парнишка, ткнул сапёра кинжалом в живот. И что? И ничего! Только рубашку испортил, недоумок. За что и был здорово бит охрененевшей от расклада общественностью, а потом и вышибалами, выкинувшими из приличного заведения полудохлое тельце нарушителя порядка.
Лейтенанту Оде всегда нравились профсоюзные татуировки сапёров. Странные переплетения красно-сине-зелёных линий, бессистемные, хаотичные — не узоры, не картинки, не орнаменты, но линии, выглядывающие из-под ткани маек и шортов. Татуировки эти почти всегда активированы на поиск. Говорят, даже во сне сапёры не вырубают татухи. Это любителям кажется, что ребята, маясь похмельем, отфонарно шатаются по зоне, а в реале всё обстоит значительно жёстче.
Поиск, ага, это вам не перчиком по женскому лобку елозить, и не вилкой лицо мимо рта кровянить. Судорожный нервный поиск — по-другому и не назовёшь. Найденные ростки и споры метятся изотопными мазками, дабы потом сгрузить координаты маркировок любителям, чтоб те жирком не заплывали и занимались непосредственно обеззараживанием и разминированием местности…
Об интимных особенностях тяжкого труда специалистов инженерных войск феникс думал, пока летел от барьера к барьеру — один взмах крыльями, второй — пламя, пронзив заражённую зону, прошло сквозь силовое поле.
Крылья… — впервые довелось летать. Надо же… а ведь феникс…
Материализовался за толпой. Хэнсин-трансформация. Опять почти человек, и уже не огонь. Больно, плохо, кашель — кровавая слюна. Как бы не сдохнуть. Добежать. Доползти. Пусть хоть любители впихнут в пламя, в жар, а там уж, как-нибудь…
Акира бежал, пошатываясь, падая и поднимаясь — голый (одежда сгорела при первой трансформации, в машине), больной, голодный, как кынсы в феврале.
Но! — бежал. Дым в лицо.
…секундомер? — не смешно…
Площадь перед супермаркетом в дыму. Акира выдавливает максимум из икроножных мышц — шлёпает пятками по асфальту проезжей части, ровно по белой разделительной полосе. Справа — высотка-стела, слева — заправка. Перед собой феникс наблюдает муравьиную суету. Множество бесполезных людей, ещё больше бесполезных вещей: карабины, ТПП-1 с диэлектрическими рукоятками, заросли ломов, воткнутых сильными предплечьями в асфальт, багры, лопаты и, конечно, — куда ж без них? — ведра конусные. А ещё: фонари ФОС3-5/6; лестницы-штурмовки ЛШМП, пугающие обывателей параллельными тетивами и крюками для подвески на опорные поверхности; трёхколенные лестницы ЛРТМП; мотки термостойких пожарных веревок, оганы со стальными коушами… Мало? — пожалуйста, ещё: армтексные рукава напорные, огнетушители углекислотные, стволы ручные, рукава ПК-Б…
Бардак.
Это ж надо уметь муху цеце из боевого слона сотворить, точнее, наоборот, из мамонтёнка — муху?! Хуже! Ситуация вот-вот выйдет из-под контроля, а вокруг — стадо совершенно нафиг здесь не нужных любителей в ШПР. Эти придурки считают, что современная радиосвязь, работающая с отдельными бойцами на уровне звена исполнения, делает их крутыми пожарными, способными уговорить Везувий не губить Помпею. Любители сплошь принаряжены в восьмикилограммовые ТОК-200: куртки, брюки, капюшоны с иллюминаторами, трёхпалые перчатки с крагами и, конечно, бахилы; на спинах — регулируемые хлястиками отсеки для дыхательных аппаратов, а в этих отсеках, естественно, сами дыхательные аппараты. Любители пригнали неимоверное количество спецтехники. Там, где профессионал обойдётся лишь патрульной машиной, эти ослы загромоздили проезд автоцистернами АП-5000 и ЛПМ-22-10; специальными автомобилями ПНС-110 и АГТ-1, наставили подъемников АКП-50…
И довольны, мол, справились!!
Шум, гам, крики, передвижение только бегом. И на фоне этой очень рабочей обстановки — Акира, обнажённый мачо без страха и упрёка. То есть совсем обнажённый мачо: фиговый листок на теле не удастся обнаружить даже с помощью микроскопа. Или телескопа — кому как нравится.
В окружающем феникса бедламе разобраться можно только с помощью пиалы самогона. Или хорошей папироски с коматозной дурью. Ни того, ни другого поблизости не наблюдается. Акира без замедления ринулся бы в пожар, но — надо найти снайпера. Гореть без снайпера — это слишком, это не выход из положения.
Приступ кашля, сильнейший приступ: кровавая мокрота сменяется струёй венозной дряни, хлестнувшей изо рта: коричневая, почти чёрная жидкость льётся на асфальт, брызги — на волосатые голени. Будда!! Выпрямиться, во что бы то ни стало выпрямиться, задрать лицо к задымлённому небу…
Кружится голова…
Не сдаваться!! Чуть-чуть!! Ещё чуть-чуть…
У любителей нет ни самогона, ни виски. Дури тоже — тю-тю — на работе не положено. И потому любители координируют свои действия с помощью тангенты управления приемом-передачей: эргономичный ларингофон обеспечивает разборчивость радиосигнала — на четырёхстах метрах открытого пространства связь вполне дееспособна.
У феникса рации нет — рация сгорела вместе с авто; вот сейчас, наверное, бесится Айна. Ерунда! Акире срочно надо найти стрелка — визуальным методом: слева направо, от себя в глубину.
— Куда прёшь?! Извращенец!!
Змеи рукавов, гидранты, сорванная с пояса кобура для топора…
Где?!
Здесь!
Вот он, сложился в «лотос» на канализационном люке.
— Ты опоздал. — Джамал качает головой, винтовка давно готова: с прицела сняты крышечки, патрон в стволе.
— Сколько?
— Почти пятнадцать секунд. — Джамал делает вид, что смотрит на циферблат часов: глаз у него практически нет — опять, в который раз, заросли катарактами; снайпер давно никого не убивал. Бедняжка, он тоже держится из последних сил — а ведь ещё вчера стрелок выглядел вполне нормально.
— Пятнадцать? Это хорошо.
— Чего?!
— Ничего. Как я? — (…всего пятнадцать секунд опоздания!! это же чудо!! И огонь до сих пор не перекинулся на заправку и стелу…) — Как я вообще? Выгляжу?