Скачки — это праздник, это всеобщая надежда на выигрыш. «Отдай евро, забери миллион!» — лозунг для катаги. Только самые доверчивые развешивают уши и тратят деньги — и неизменно проигрывают. Госпожа Хэйкэ не катаги, но таки поставила десять евро на Великого Кормчего. Уж больно госпоже Хэйкэ понравилась кличка носорога. Что-то в этом прозвище однозначно было: согласитесь, Великим Кормчим какого-нибудь хиленького тапира не назовут. И дикобраза не назовут, и жирафа тоже. Великий Кормчий — это мощь и сила.

Это победа.

Ковбои-жокеи, сплошь индейцы-дакота, выгоняют животных на площадку, тыкая электрическими стрекалами-шестами в толстые почти лишённые волос шкуры. Индейцы ласкают пока всего лишь ласкают шкуры носорогов — при условии, что звери бодро передвигают трёхпалыми массивными ногами. А если животина волынит, разряды впиваются восьмитонным скакунам аккурат под хвосты с кисточками из длинных волос, заплетённых в несерьёзные косички.

Выстрел — ракета взмывает, рассыпая зелёные искры — старт!

Но животные, понятно, даже и не шевелятся — что им до хлопка и пороховых газов? разве это повод напрягать тучные организмы?

Соседки госпожи Хэйкэ, туркменские девочки-подростки в платьях-койнек и коротких жилетках-инсиз, открыв рты, глазеют на огромных носорогов — похоже, малышки впервые на ипподроме: впечатлены, восхищены, в шоке, в коме.

На арене дакота, бухая костяшками кулаков в бубны и позвякивая многочисленными амулетами, пританцовывают — подпрыгивают и трясут шапками-масками из волчьих голов. Короче, призывают Маниту на помощь. И вот первый носорог нервно дёрнулся — внушительное зрелище: огромная тварь высотой в холке не менее четырёх метров и длиной метров десять подпрыгивает на месте! — существо, которому прыгать не положено природой!

Боль, ярость, рёв — носорог побежал, ломая разметочные шесты дорожек пятью кошмарными рогами, произрастающими на носу и переносице. А передний рог точно в треть тела длиной! На спине у первопроходца болтается табличка с номером. Каким, а? Да это же номер седьмой!! — Великий Кормчий! Нет, не зря госпожа Хэйкэ потратила свои десять евро!

Тотализатор — очень приятное изобретение человеческого гения!

И тут Великий Кормчий споткнулся — влетел передними ногами в замаскированную «охотничью» яму. Да, воистину мудрые люди правду говорят: «Нет света без тени». И не бывает счастья без несчастья… — Кицунэ-годзэн смиренно опустила очи доле, и так же смиренно заскрежетала зубами: Будда дал, Будда взял.

Пока Великий Кормчий бессильно дёргался, пытаясь выбраться из ловушки, остальные носороги наконец-то пожелали напрячь копыта и растрясти жирок: по-видимому, заунывные песнопения индейцев могут достать кого угодно — толстокожих млекопитающих в том числе: надо спасаться бегством, иначе можно умереть от скуки.

Госпожа Хэйкэ презрительно отвернулась от беговой дорожки и случайно уткнулась взглядом в парочку давешних красавчиков из очереди за билетами. Да только они уже не парочка, а троица — к семнадцатилетним ребятам присоединился ещё один хлопец, лет двадцати трёх, может чуть старше или младше. Неприятный молодой человек — он сразу не понравился госпоже Хэйкэ. Что-то было в парне отвратительное и… коварное?

Змеиная улыбочка ослепительно-белых резцов в растяжке слишком алых губ?

Слащавое личико, масляный блин с крапинками чёрных икринок-глаз? и рыхлое, чуть полноватое тело, которым в неурожайный год побрезговали бы даже людоеды-маори?

Щёки и лоб, не облагороженные зачатками интеллекта и профессиональными татуировками?

Что?! Что отвращало Кицунэ-годзэн от спутника молоденьких красавчиков? — да кто его знает, но некоторые женщины весьма доверяют интуиции. А ещё — вдова известного самурая очень любопытна.

Крики, восторг, топот, очередное облако конфетти — Великий Кормчий, всеобщий любимец и фаворит скачек, выбрался таки из ловушки. И побежал. Точнее похромал… — толпа разочарованно вздохнула: всё, не видать Великому победы как своего крестца. Но госпоже Хэйкэ было же всё равно, она медленно пробиралась сквозь толпу, расталкивая остренькими локтями особо буйных болельщиков — никарагуанцев, эмигрировавших из Гранады и до сих пор не ассимилировавшихся в Вавилоне. Как и их предки сто лет назад, эти ребятки, помесь индейцев-макрочибча и африканских рабов, продолжают жевать накатамаль и посещать протестантские церкви.

Крики, конфетти…

Любители!

Быдло!

Госпожу Хэйкэ тошнит от этих людей.

Мальчики-красавчики рядом, всего несколько шагов от госпожи Хэйкэ. Престарелая японка моргает особым образом: контактные линзы с трёхкратным увеличением выскакивают из-под век, накладываясь на карие зрачки — госпожа Хэйкэ желает рассмотреть все до единого прыщика на личиках ребят. Профессионалы! — не ошиблась, нет, не ошиблась Кицунэ-лисичка: тонкая вязь татуировок под кожей, незаметная, если не приглядываться.

Значит, профи.

Приятно, очень приятно. Вот только… тяжело угадывать профпринадлежность, если умелец одет не в цвета и наряды своего цеха. Кто эти ребятки? — органы на отдыхе без стетоскопов? сапёры, зализывающие рваные раны после очередной мины-сюрприза? мойщики стёкол, на ладошках-присосках заползающие на верхние этажи небоскрёбов, а сегодня азартно играющие на тотализаторе?

Или?..

…п-пож-жар-рр-ные?!

О последней профессии Кицунэ-годзен даже думала с омерзением и гадливостью, а вслух произносить стеснялась.

ПОЖАРНЫЕ?!!

Похоже… Да что там! — однозначно фениксы, какие ещё могут быть сомнения?! Взмах ресничками — перенастройка режима видения. Госпожа Хэйкэ отчётливо наблюдает под одеждами Знаки Общего Профсоюза — у обоих красавчиков, как положено, около пупка. Это нормально, это правильно. И… — вот-вот-вот, «огненные саламандры» фениксов — на предплечьях. Не ошиблась Кицунэ-лисичка, не обманулась. Ещё и «белые огнетушители»…

Фениксы.

Госпожа Хэйкэ не любит профессиональных пожарных. Очень-очень.

О чём-то оживлённо беседуют — ублюдки!.. Вдова сместила взгляд на третьего парнишку, слащавого и рыхлого, с залысиной и жиденьким хвостиком на затылке. Вот он повернулся спиной и… — размытая, еле просматриваемая татуировка — не профсоюзная, так, рисуночек… Драконы?! — отличительный знак якудзы?! Н-да, а почему рисунок так плохо виден? — скорее всего, поверх татуировки наращен слой искусственной кожи.