— Да, ваша честь.

— …поскольку я до тошноты устал от поведения половины публики и почти всех репортеров, я приказываю бейлифу очистить зал. Берите свой взвод, Эвелин, и чтобы тут никого не осталось — а если расколошматите пару видеокамер, то и черт с ними. Адвокаты, истицы, опекун и подопечная — предполагаемая, так и запишите — могут подождать в моем кабинете, пока тут не останется ни одного тупого рыла.

— Джейк, это забавно! Если я — не я, то я мертва. Значит, у меня ни денег, ни… Джейк, как честный человек, ты просто обязан на мне жениться, чтобы спасти меня от вэлфэра.

— Йоханн, заткнись. Все весьма серьезно.

— Не могу. Представь: я мертв. Значит, вступает в силу завещание. Представляешь, как вытянутся мордочки моих внучек, когда им его прочитают? Все бы отдал, чтобы это увидеть! И мне вполне может представиться такой случай!

—А что? Юнис имеет право присутствовать на оглашении завещания. Там же есть: «…и лица, специально не поименованные, но состоящие у меня на службе, после моей кончины…» — и так далее. Так что ты если не Йоханн, то Юнис.

Оба! Оба!

Вот повеселимся-то, девочка!

Часть кабинета судьи Мак-Кэмпбелла представляла собой удобный уголок отдыха. Войдя, он огляделся по сторонам.

—М-м… Джейк, Нед, мисс Смит, Алек, миссис Сьюард, миссис Фрэбиш, миссис Кромптон, я не ошибся? — и миссис Лопес. Паркинсон, а вы какого дьявола сюда заявились?

—Дружеское сочувствие, ваша честь.

—Вы не друг этого суда, и ваше место не здесь.

—Но…

—Вы пойдете ногами или полетите?

Паркинсон предпочел ноги. Когда дверь захлопнулась за ним, судья сказал:

—Сперлинг, настройте этот аппарат так, чтобы я сам мог записывать, когда понадобится, и можете идти. Алек, а вы опять хотите заявить протест?

—Я? Ничего подобного, судья.

—Это хорошо. Потому что в деле сплошной туман, и протестами его не разогнать. Кому-нибудь надо поправить голову? — он подошел к бару. — Алек, джин с тоником, как обычно?

—Да, судья.

—Забыл о дамах. Миссис Сьюард? Что-нибудь крепкое — или кофе? А ваши сестры? Эта машина может заварить и чай, если я вспомню, на что нажимать. Мисс Смит, а вы? Я помню, что вы, бывало, заказывали в Гибралтарском клубе. Ваши вкусы те же?

Это засада, босс!

Расслабься.

—Судья, в этом теле мои вкусы слегка изменились. Но те времена я вспоминаю с нежностью. Добрый старый «Глен Грант»… правда, потом мне его запретили. До сих пор не пробовал ничего похожего. Нет, перерыв был слишком большой, а вопрос моей дееспособности слишком важен для меня… так что я лучше выпью кофе. Или кока-колы — если ваша коза доится ею.

Судья озадаченно почесал нос.

—До дееспособности мы еще не дошли, а вот что касается личности… впрочем, про «Глен Грант» мог знать и Джейк. Но с кока-колой вы меня сразили.

—Вы просто не знаете всего, — улыбнулась Джоан. — Это был первый напиток, который врачи запретили мне пить. Не только его — вообще газированные напитки. Вы тогда, наверное, только поступали на юридический факультет… Это в том случае, если я — Йоханн Смит. Если нет, то я не являюсь подопечным суда — а значит, должен идти пить в другое место. Я так понимаю.

Судья задумался еще глубже.

—Джейк, ты не хочешь остеречь своего клиента? Нет, не клиента… а кого? Будь я проклят, если знаю. Собственно, это мы и должны установить. Леди, вы присаживайтесь. Кока у нас найдется. Алек, озаботься выпивкой для истиц. Обслужи их. Джейк и Нед — вы уж сами. У нас с Алеком на завтра намечена встреча с кой-какими рыбками в Новой Шотландии, поэтому сегодня надо поставить точку. Алек, загляни в свою ирландскую душу: ты что, всерьез считаешь, что эта леди не та, за кого себя выдает?

—Судья, а не обвините ли вы меня в неуважении к суду, если я скажу, что вопрос неточен и некорректен?

Мак-Кэмпбелл вздохнул:

—Юная леди, не обращайте на него внимания. Он пользуется тем, что делил со мной комнату в наши студенческие годы, и теперь проедает мне плешь. Когда-нибудь я упеку его суток на тридцать — чтобы посидел и подумал. А завтра рано-рано утром столкну его в очень холодную воду… ну, как бы случайно.

—Давай-давай. Я тут же потащу тебя в суд. Учти, там Канада.

—Я знаю, что вы снимали одну комнату, — сказала Джоан. — Вы оба были «Большими Баксами» и жили на Дартмаус, семьдесят восемь, не так ли? Судья, может быть, вы позволите адвокату задавать мне вопросы — тогда он убедится, кто я есть?

—Это не способ! — визгливо заговорила миссис Сьюард. — Первым делом вы должны снять отпечатки пальцев этой… этой самозванки, и…

—Миссис Сьюард!

—Что, судья? Я хочу сказать…

—Заткнитесь!

Миссис Сьюард заткнулась. Судья выдержал паузу. Все вели себя прилично.

—Мадам, неформальная обстановка нашего заседания — это еще не повод нарушать установленные процедуры. Если вы не желаете привлечения по делу о неуважении к суду, то впредь обращайтесь ко мне лишь через своего адвоката. Алек, втемяшь ей это в голову.

—Да, ваша честь. Миссис Сьюард, вы поняли? Вы все поняли?

—Но я всего лишь хотела сказать…

—Остановитесь. Вы находитесь здесь лишь по любезному приглашению суда, пока процесс установления личности ответчика не завершен. Прошу прощения, судья. Это была моя мысль — усомниться в личности, чтобы прояснить суть дела. В действительности я убежден, что такой опытный юрист, как Джейк Сэлэмэн, не станет морочить нам головы, пуская в игру подставного игрока. Прошу прощения, мисс Смит.

—Я в этом тоже убежден, — кивнул судья. — Дальше что?

—Дальше? Я хотел бы просить вашу честь позволить мне отказаться от роли адвоката истиц по этому делу… если миссис Сьюард будет продолжать настаивать на своем.

Судья погрозил пальцем и осклабился:

—Шалишь, Алек! Ты их сюда приволок, ты их надрочил как следует — а теперь хочешь слинять? Не выйдет, зайчик! Так… Джейк, ты будешь говорить сам или поручишь Неду?

— Я думаю, мы не помешаем друг другу.

- Нед?

—Конечно, судья. Джейк вполне способен говорить сам. Но какое интересное дело! Целый роман!

—Да уж… Ладно, говорите оба. Алек, мне что-то подсказывает внутри, что рыбы нас завтра не дождутся.

Адвокат промолчал.

—Но почему, судья? — удивилась Джоан. — Вот я. Берите ваш кнут и клещи… Я отвечу на любой вопрос.

Судья продолжал сандалить свой нос.

—Видите ли, мисс Смит… — мучительно морщась, заговорил он. — Я лично уже решил для себя вопрос, являетесь ли вы Йоханном Себастьяном Бахом Смитом, главой «Предприятий Смита» и жителем этого города… Но оформить свое мнение в виде приговора суда я пока не вижу возможности. Предложение миссис Сьюард: снять отпечатки пальцев — не выдерживает никакой критики… Алек, истцы принимают как факт то, что мозг их деда был пересажен в другое тело?

—Нет, ваша честь.

—Какая же у них версия?

—«Пропал без вести, возможно, умер». По нашему мнению, кто бы ни называл себя Йоханном Себастьяном Бахом Смитом — он должен это доказать.

—Джейк?

—Я не могу согласиться с тем, что именно моя подопечная должна это доказывать; вполне очевидно, что бремя доказательства противного должно лежать на истцах. Однако мой клиент — я подчеркиваю: мой клиент Йоханн Себастьян Бах Смит, присутствующий в этом зале, — готов ответить на любые вопросы суда и адвоката истцов, и я с ним в этом согласен.

—Ваша честь…

—Секунду, мисс Смит. Джейк, вы не против, чтобы она говорила?

—Нет, ваша честь. Пусть говорит.

—Продолжайте, мисс Смит.

—Спасибо. Судья, мои внучки могут спрашивать меня о чем угодно. Я помню их с раннего детства. Скажем, Йоханна… извините, миссис Сьюард… Когда ей исполнилось восемь лет — а это было пятнадцатого мая шестидесятого года, как раз в тот день стало ясно, что встреча Хрущева и Эйзенхауэра в Париже не состоится… так вот, в тот день ее мать, а моя дочь Эвелин пригласила меня в гости — посмотреть, как ее маленькое отродье лопает именинный пирог. Эвелин посадила ее мне на колени, и она обмочилась…