Николас с удовольствием просиживал в кузнице, присматриваясь к тому, как мастер исследует рисунки и древние письмена на старинных берестяных свертках и кусочках костей, которые, как он говорил, достались от народа, жившего задолго до них и давно сгинувшего. По этим чертежам кузнец изготавливал одну штуку за другой. Некоторые из них заставляли всех вздыхать от восхищения, другие же разбивались, разлетались на куски или просто таяли в воздухе.

Однако новое знакомство с Николасом доставляло неудобства Илмаринену. Всякий раз в его присутствии кузнец то ударял себя молотком по пальцу, то опалял бороду и волосы. Наконец как-то, неудачно выковав волка, кузнец рассердился и навсегда выпроводил Николаса из мастерской.

Когда наступила следующая зима, Курикка приказал Николасу пасти толстошерстных деревенских овец. Николас рассвирепел. Его ярость привлекла волков, которые разорвали большую часть стада, и Николас никак не смог его защитить.

В общем, Курикка был вынужден признать, что ставший взрослым юношей Николас был годен лишь для одного дела, где причиненное другим несчастье ничуть не смущало, – для воровства.

Однажды Николас, Хесси и Яхкари возвращались с очередного дела, на которое их послал Курикка. Они шли по лесной тропинке, которая раздваивалась вновь и вновь, и только привычный в таких делах мог с уверенностью сказать, откуда и куда нужно идти. Тропинки сужались, лес становился все дремучее. Начали появляться более кривые сосны, более бородатые ели и совсем огромные валуны, спрятанные под толстыми мхами.

Деревья были такими толстыми, что внутри мог бы поместиться целый дом, и издалека напоминали людей. В стволах, покрытых зеленой травой, виднелись глубокие дырки, кишащие отвратительными насекомыми. Поговаривали, что деревья заговоренные, что под их толстой корой живут духи, которые просыпаются по наступлению темноты и нападают на всех заблудившихся: на людей, троллей и даже псоглавых. Хесси и Яхкари молча шли за Николасом, с опаской озираясь по сторонам.

Они зашли уже достаточно далеко в лес, как вдруг Николас заметил мелькнувшую между деревьями, за ивовым кустарником, зловещую тень. Он посмотрел наверх – тень исчезла, но тут же издалека послышались лошадиное ржание и стук копыт. В лесу одна за другой замелькали тени. В сером холодном тумане запахло дымом, начавшим выходить прямо из стволов деревьев и мшистых кочек. Послышался шелест крыльев и карканье воронов. Похожие на змей толщиной с ногу коренья деревьев с хрустом полезли через тропинку, извиваясь между покрытыми мхом огромными валунами. Из черных дыр и ям между ними стал доноситься странный шепот.

Николас почувствовал, как его кожа начала зудеть: он задрал рукав и вздрогнул, увидев появившиеся на руке странные фигуры. Они двигались темными тенями под кожей, словно паутина, складываясь то в письмена и знаки, то в образы разных животных и прочих существ. Николас вздрогнул и опустил рукав, искоса посмотрев на Хесси и Яхкари. Казалось, они ничего не заметили, хотя и ухватили друг друга за руки.

– Пойдем скорее, – прошептал Николас, запахиваясь плотнее и надевая на голову капюшон. Он сошел с тропы и принялся, тяжело дыша, пробираться между валунами в глубь чащи.

– Почему именно туда? – взвизгнул Яхкари. – Давай не сходить с тропинки!

– Пойдем в обход, – ответил Николас. – Попадем домой еще до темноты.

То и дело оглядываясь, Яхкари и Хесси поспешили за Николасом. Они шли молча по прохладным, пахнущим плесенью буеракам – таким, куда не то что не всякий человек, даже тролль не рискнул бы лишний раз сунуться, опасаясь зеленого лесного народца. Здесь где угодно могли прятаться духи или быть расставлены капканы, появлялись заговоренные животные или такие растения, что могли запутать любого. Здесь навстречу в любой момент мог выйти двуглавый волк или кровожадный двуглавый медведь, выползти ядовитая змея или возникнуть чудище с головой, словно мшистый валун, расколотый молнией.

Здесь ели были настолько огромные, что путники проходили под их корнями, а свисающие с веток лохмотья мха гладили их по лицу, точно охладевшие руки мертвецов. Друзья пробирались по бледной, пахнущей гнилью расщелине, затем перелезали через огромные камни и наконец добрались до непроходимой болотистой чащобы. Тут деревья были опутаны нитями тумана, и, казалось, воздух стоит на месте.

– Не нужно было идти в обход, – скрипнул в страхе Яхкари и вытер глаза и щеки, мокрые от стекающей с веток затхлой воды.

Николас и сам засомневался и вдруг остановился. Он признал место, куда они пришли, и вспомнил, что много лет назад Курикка говорил ему о нем, приказав обходить стороной. Если бы они пошли левее, то в конце концов добрались бы до совершенно заросшей заводи, о которой рассказывали, что она ведет далеко-далеко к морю. Еще Курикка говорил, что в тот день, когда Николас сможет надеть на себя взрослое снаряжение, он должен будет пойти на заводь, чтобы испытать свои силы. Но его время еще не наступило. Если сейчас повернуть направо перед виднеющимся впереди болотом, то можно дойти до своей деревни.

– Мы должны перейти болото, – сказал Николас, указав рукой вперед. – После этого пойдем вправо и попадем домой.

– Вот ведь заячая дрянь! Перейти это? Ты, поди, спятил? Ты и впрямь имеешь в виду это НАСКВОЗЬ МОКРОЕ болото? – чертыхался Хесси.

– Я не хочу, – начал слезливо Яхкари. – Почему бы нам не повернуть назад, ведь дойдем же и другой дорогой до дому!

– Нет, раз я сказал, что мы никуда не повернем – значит, не повернем, – произнес Николас сквозь зубы и с яростью посмотрел на Яхкари. Его кожа зудела безостановочно, и он предчувствовал недоброе. В душе Николас понимал, насколько Яхкари прав, но решительно отбросил эту мысль. Вернуться означало сдаться, и тогда Николасу пришлось бы признать свою ошибку. А заодно заночевать с товарищами в этой страшной чаще и забыть о мягкой домашней постели.

И вот уже Николас слышал, как ели вытягивают корни, и видел, как сверкающие в темноте и жутко кусачие букашки вылезают из своих гнезд, которые они прогрызли в склизких стволах упавших деревьев.

– Пойдем отсюда, и чем быстрее, тем лучше, – жестко сказал Николас, перешагнул через лежащий ствол и начал перепрыгивать с кочки на кочку.

– Вот ведь леший, тут уж ничего не поделаешь, – буркнул Хесси и бросился вслед за Николасом.

Яхкари почесал голову, хватая ртом воздух: он всегда боялся мокрых мест, особенно всяких бочаг. Он с опаской поглядел по сторонам, прежде чем сделать первый неуверенный шаг по направлению к болоту.

Николас и Хесси уже успели уйти далеко и вот-вот должны были скрыться в тумане. Ускорив шаг, Яхкари чувствовал, как пот течет у него по спине. Он спотыкался на кочках и иногда почти проваливался, но, к счастью, расстояние до Николаса становилось все короче. Все более уверенно Яхкари шагал позади главаря, обходя ключи и предательские кочки, которые, казалось, качаются в пустоте.

Николас взобрался на ствол гигантской ели и едва не упал навзничь – такая скользкая была поверхность. Устояв, он шагнул вниз и тут чуть было не ступил в окно в трясине, бездонная глубина которого легко поглотила бы и лося. Хесси подбежал к Николасу.

К удивлению Яхкари, ему легко удалось перелезть через упавшее дерево. Взобравшись наверх, он заметил, что уже практически догнал Николаса и Хесси. С улыбкой он вытер пот со лба.

– Эй, глядите-ка, это совсем просто! – прокричал Яхкари и шагнул в сторону казавшейся крепкой кочки.

Остановившись, Николас оглянулся, чтобы посмотреть на радостно восклицающего Яхкари. Одновременно он заметил тень, выскочившую из-за деревьев вокруг болота и теперь стремительно приближающуюся к Яхкари. Тень эта была с трудом отличима от остального тумана, но Николас заметил, что она на мгновение приняла форму летящего скелета, затем бросилась под ноги Яхкари и исчезла.

– Берегись! – прокричал Николас. Холодная дрожь прошла по его спине.