– Погоди-погоди... – Судя по голосу, жена уже не была удивлена и не слишком обрадована. – Ты считаешь, что дворец еще недостаточно похож на зверинец? Сколько хлопот доставят обезьяны? Насколько плохо пахнет их дерьмо?

– Я ничего об этом не знаю! Неужели тебе не интересно узнать?

– Я бы не употребила это слово, – ответила Сосия. – Уверена, что и мой отец тоже.

Скорее всего, она была права. Но это ничуть не уменьшило нетерпение Ланиуса, скорее наоборот. Впрочем, он понимал, что следует скрывать его.

– Успокойся, никто не привозил сюда обезьян уже много-много лет.

И Ланиус занялся разработкой планов.

КОРОЛЬ ГРАС тоже разрабатывал планы, правда, не знал, принесут ли они пользу.

– Сражаться с ментеше – это как бить молотком по капле ртути, – сказал он прискакавшему с севера Гирундо. – Капля никуда не исчезает, просто разлетается на много маленьких капель.

– Значит, следует бить по маленьким каплям по очереди. – У генерала-весельчака всегда имелся ответ. – И вам удастся избавиться от них, нужно только приложить усилия. С настоящей каплей ртути это не удастся сделать, как ни старайся.

– Не удастся, – согласился король, – но маленькие капли настоящей ртути не бегают, стараясь соединиться в большую.

– Если все вызывает у вас такое беспокойство... – начал Гирундо.

Грас прервал его громким смехом, хотя ему не было смешно. Став королем, он довольно быстро понял, что должен беспокоиться буквально обо всем. Кто будет беспокоиться, если не он?

Костер затрещал, когда прогорела тоненькая ветка, поддерживающая более толстую. Где-то вдалеке мрачно заухала сова. Аворнийская армия выставила дополнительных часовых по периметру лагеря, кроме того, отряды кавалерии были готовы практически мгновенно вступить в бой.

Впрочем, даже после таких мер Грас чувствовал себя лишь в относительной безопасности.

– Ментеше похожи на лис, – сказал он. – Они могут подкрасться ночью.

– Лисы, сделанные из ртути, – подсказал Гирундо.

– Я приказал тебе прибыть сюда не для того, чтобы изощряться в сравнениях, – перебил его Грас, – а для того, чтобы ты помог мне понять, как можно разгромить солдат принца Эврена.

– Точно так же, как кочевников, когда это нам удавалось. – Генерал пожал плечами. – Нам нужен энергичный молодой человек, чтобы выманить их к реке, и умный капитан речной галеры, чтобы не дать им скрыться на южном берегу.

– И где же мы сможем найти таких офицеров? – спросил Грас, и они оба рассмеялись. Те времена, когда Гирундо прижимал ментеше к реке, а Грас не давал им переправиться, казались такими далекими.

Как будто чтобы доказать, насколько они были далеки, на следующее утро королю пришлось садиться в седло. Он многое отдал бы, чтобы ощутить под ногами качающуюся палубу речной галеры. Кому, как не опытному капитану, известно, что следует предпринимать на корабле в любых непредвиденных ситуациях!

Даже по прошествии всех этих лет к лошадям он относился крайне подозрительно. А ментеше и аворнийцы испытывали друг к другу дикую ненависть. Солдатам Гирундо удалось окружить отряд кочевников, подкравшись к их кострам. Прежде чем ментеше поняли, какая опасность им угрожает, аворнийцы отрезали все пути отступления.

Для соблюдения формальностей Грас послал с белым флагом офицера, предлагая сохранить солдатам принца Эврена жизнь, если они сдадутся. Для соблюдения формальностей парламентера отпустили живым. Потом началась резня.

Король знал, к своей величайшей досаде, что из него получился весьма посредственный наездник. Многие аворнийцы в отличие от него превосходно овладели искусством верховой езды. Для них лошади стали друзьями и товарищами, а не средством передвижения, для того чтобы переместиться из одного места в другое быстрее, чем пешком. Однако по сравнению с ментеше они выглядели такими же неуклюжими, как Грас по сравнению с ними. Говорили, что кочевники рождаются в седле. У Граса, который стал участником этого боя, не осталось в этом ни малейших сомнений.

Лошади ментеше не представляли собой ничего особенного – они едва достигали до холок коней аворнийцев. Но эти животные были быстрыми и сильными и, казалось, не знали, что такое усталость.

Грас относился к числу самых ненавистных врагов ментеше, но он не позволил бы себе назвать их трусами. Когда аворнийцы двинулись на них со всех сторон, они знали, что им не спастись бегством, но не стали ждать, пока их убьют, а бросились в атаку. Противник в восемь или десять раз превосходил их, но ментеше вели себя так, словно перевес был на их стороне.

Потом они начали стрелять, и на минуту Грас задумался, насколько оправданным было такое поведение. Он много слышал о том, как ментеше стреляют из луков. Видел, как они это делают в прежних боях. Но сегодня... Луки кочевников, сделанные из рогов и сухожилий, посылали стрелы дальше луков аворнийцев. Кроме того, ментеше стреляли быстрее, чем мог обычный смертный человек. Существовали легенды о том, как тучи стрел затмевали солнце. Как только стрелы, выпущенные из луков солдат Эврена, со свистом понеслись в аворнийцев, Грас понял, как рождались такие легенды, и поднял щит, чтобы защитить лицо. Впрочем, щит не помог бы, если бы одна из стрел попала в цель. Луки кочевников обладали не только большей дальностью стрельбы, но и большей ударной силой. Они пробивали щиты, кольчуги, они пробивали плоть – людей и лошадей. Люди кричали, лошади ржали и падали на землю, сбрасывая или давя седоков. Другие лошади налетали на них и тоже падали.

Стрела просвистела мимо лица Граса так близко, что оперение коснулось бороды. У него не было времени даже испугаться, потому что прямо на него неслись галопом ментеше, намереваясь вырваться на свободу сквозь пробитую в рядах аворнийцев брешь. Они уже обнажили сабли. Клинки засверкали в лучах показавшегося над горизонтом солнца.

– Мы должны их сдержать! – крикнул Грас. – Нельзя допустить, чтобы они прорвались! – И обнажил свой меч.

Он надеялся, что вокруг было достаточно людей, чтобы сдержать ментеше до подхода основных сил кавалерии, которые могли бы покончить с кочевниками.

На палубе речной галеры бывший командор обладал бы неоспоримым преимуществом над любым кочевником. На лошадях, однако, роли поменялись. На него летел, что-то крича на своем языке, ментеше, а спустя мгновение нанес удар. Грас отбил клинок ментеше и рубанул своим мечом по лошади кочевника. На крупе лошади, недалеко от хвоста, появилась глубокая рана.

Лошадь заржала от боли и поднялась на дыбы. Ментеше прилип к седлу как смола. Король нанес удар сзади. Кочевник был одет в рубашку, сшитую из кожи, вываренной в сале, не такую прочную, как кольчуга, но более легкую. Она оказалась достаточно прочной, чтобы меч Граса не разрубил спину кочевника, впрочем, судя по крику боли, удар был ощутимым. Противник развернулся, пытаясь сдерживать лошадь и сражаться одновременно. Ему удалось отбить еще один удар Граса, но потом лезвие меча попало в шею выше кожаной рубашки и ниже стального шлема. Брызнула невероятно красная кровь. Ментеше завопил от боли. Грас нанес еще один удар, прямо по лицу. Сабля выскользнула из руки кочевника, он сполз с лошади и упал на землю.

Король Грас на мгновение оглянулся. Вырваться удалось лишь нескольким кочевникам. Прямо на его глазах один был сражен выпущенной в спину стрелой. Он погнал лошадь вперед, чтобы помочь расправиться с остальными.

– Сдавайтесь! – крикнул он, когда в живых остались только четверо или пятеро кочевников. – Сдавайтесь, и мы сохраним вам жизнь.

Он не ожидал, что кочевники так поступят. Чаще стычки между ментеше и аворнийцами были боями не на жизнь, а на смерть. Но эти кочевники... Решив, что жить лучше, чем умереть, они сняли стальные шлемы и повесили их на концы сабель.

– Вы сделаете из нас рабов? – спросил один из них на ломаном аворнийском.

– Нет, клянусь богами, мы так не сделаем. – Грас покачал головой.

– Только слова, – сказал ментеше.