Селби кивнул.

Машина ехала медленно, с трудом боролась с потоками воды на лобовом стекле, шины шипели на мокром асфальте, из-под колес вырывались фонтаны грязи и воды.

— Похоже, дождь начинает утихать, — заметил Брэндон.

— По-моему, просто капли стали крупнее и реже, — ответил Селби рассеянно, его мысли были заняты чем-то другим.

— Сейчас дождь нужен, — рассуждал шериф. — Почве необходимы запасы влаги, залог будущих урожаев.

Плохо только, что дождь холодный. Если после него не установится теплая погода, считай, его как бы и не было. В этом году не было восточных ветров…

— Фактически не было.

Брэндон остановил машину перед входом в редакцию «Кларион».

— Вот мы и приехали.

Селби отворил дверцу:

— Я сейчас забегу и…

Входная дверь «Кларион» отворилась. На пороге стояла Сильвия Мартин.

— Умница, — похвалил Брэндон, — работала, но поглядывала на улицу, чтобы нам не нужно было выскакивать под дождь.

— Знаешь, я иногда думаю, как здорово, что она работает в «Кларион» и держит нашу сторону.

— Как ведет себя пес? — спросил шериф.

Селби оглянулся на заднее сиденье.

— Спит.

— Он вообще соня, верно?

— Угу. Залезает в машину, сворачивается клубочком и засыпает. Обожает езду, а вот куда ехать — ему вроде бы и безразлично… Знаешь, Рекс, есть одна вещь, которая меня беспокоит.

— Какая же?

— На нас оказали влияние внешние признаки… мы не были объективными.

— Что-то я тебя не понимаю.

Прежде чем Селби ответил, тротуар перебежала Сильвия Мартин. Селби распахнул дверцу.

Девушка впорхнула в машину и нетерпеливо спросила:

— Хоть сколько-нибудь повезло?

Селби ответил:

— Кажется, мы нашли владельца Фидо, Сильвия.

— Кто же это?

— Миссис Карлтон Грайнс.

— Ох!

Брэндон добавил:

— И Дуг собрался изложить свои соображения. Валяй, говори, я что-то не понял насчет предвзятости.

— Кажется, я был слишком доверчив. Впрочем, как все мы. Понимаете, часто мы принимаем безоговорочно какие-то предположения из-за «наслоений».

— О чем ты говоришь, Дуг? — спросил шериф.

— Допустим, ты поймал преступника, которого разыскивала полиция за побег из тюрьмы, и он тебе рассказывает, что не знает, кто он такой, что с того момента, как покинул тюремные стены, страдает амнезией и не в состоянии припомнить, что с ним было до ареста.

Что бы ты на это сказал?

Брэндон сначала усмехнулся, потом посерьезнел:

— Сказал бы, что это один из старых трюков, к которым все они прибегают!

— Совершенно верно! — согласился Селби. — Но ввиду того что человек сколотил приличное состояние и историю мы услышали не от него, а от разных лиц, мы принимаем ее за святую правду… К примеру, Джилспай ничего не знает о потере памяти Биллмейера, кроме того, что сам Биллмейер ему рассказал. То же самое и с Кармен. Мы действовали, исходя из предположения, что Биллмейер напился и неожиданно вспомнил прошлое, после чего отправился туда, где была спрятана его одежда, и нашел ее. Но допустим, что все разговоры про амнезию — ловкий ход изобретательного мошенника? Что тогда?

— Да, что тогда? — в сильном возбуждении переспросила Сильвия. — Продолжай, Дуг.

— В таком случае твидовый костюм приобретает зловещее значение.

— Вот этого я не понимаю. Если амнезия была вымышленной, то костюм хранился в его собственном шкафу и Биллмейер мог достать его в любую минуту.

Селби покачал головой не соглашаясь.

— Ну, нет, такой костюм, да еще с письмом в кармане, он ни за что не оставил бы в своем доме. Само по себе письмо, вернее, конверт, инкриминирующий…

Такие улики не хранятся там, где их может нечаянно найти уборщица, горничная, служанка. Выйдя на свободу, Биллмейер первым делом уничтожил бы и костюм, и письмо.

— Тут ты, несомненно, прав, — согласился Брэндон.

— Тогда откуда же он взял этот твидовый костюм? — спросила Сильвия.

— В том-то и вопрос. И не простой, если хочешь знать. Если костюм был не у Биллмейера, тогда у кого?

— И каждый раз мы возвращаемся к жене, — буркнул шериф.

Селби кивнул.

— Предположим, что костюм и на самом деле был у жены. Ее муж умер при попытке бежать из тюрьмы. Во всяком случае, так ей официально заявил и. Но все же десять лет она хранит эту никому не нужную тряпку…

Не слишком-то логично, верно?

— Совсем нелогично.

— Единственное, что могло заставить ее сохранить костюм, — продолжал рассуждать Селби, — это веские основания подозревать, что ее муж жив, но не хочет давать о себе знать, потому что боится. Она ждет его появления с минуты на минуту и поэтому не выбрасывает одежду.

— Десять-то лет! — с сомнением воскликнул Брэндон.

— В этом нет ничего странного, — вмешалась Сильвия. — Уж раз она засунула костюм в какой-нибудь сундук или чемодан, он там мог бы пролежать и тридцать лет. Понимаете, годы бегут незаметно. Ты же не можешь себе сказать: «Завтра я выброшу этот костюм, или на следующей неделе, или в следующем месяце». Он где-то хранится, про него со временем забывают и думать… Насколько я понимаю, костюм хранился в шкафу из камфарного дерева. Верно?

— По-видимому, так. Пахнет камфорой, а не нафталином.

— Вот вам, пожалуйста, — продолжала Сильвия, — костюм был аккуратно спрятан… Ты снова оказался прав, Дуг, только женщина способна на такое.

Селби предостерег:

— Не будем увлекаться, но такую возможность надо иметь в виду. Собачья шерсть на пиджаке, собака входит в раж в комнате мисс Стэплтон. Все начинает складываться в определенную картину… Сильвия, мы собираемся нанести визит старине АБК. Решили, что тебе будет интересно прогуляться с нами.

— Есть соображения?

— Нет. Выразим наше почтение и, если он еще не знает, сообщим, что его клиент находится в тюрьме.

Посмотрим, что он на это скажет.

Сильвия вздохнула:

— Знаешь, Дуг, я его боюсь. Он такой ловкий и… опасный. Он с удовольствием пришил бы тебе какое-нибудь политическое дело.

— Я знаю.

— Он же связан с мошенниками, которые охотно присягнут в чем угодно или, коли дойдет до этого дело, выполнят что угодно для маэстро, стоит ему лишь пошевелить пальцем.

— Ужасно неприятно, что он привнес атмосферу спаянности с гангстерскими организациями в наш тихий Мэдисон-Сити, — вздохнул Селби, — но все равно мы никогда не примиримся с его методами. Придется ему приноравливаться к нашим. Пойдем, Рекс.

Полицейская машина, пробираясь сквозь завесу дождя, взобралась по крутому склону шоссе на Орэндж-Хейтс, вихляя на скользком асфальте, проехала с полмили и, наконец, замерла перед большим особняком в испанском стиле, в котором обитал А.Б. Карр.

— Не похоже, что кто-то дома, — заметил Брэндон.

— Я вижу свет! — воскликнула Сильвия.

— Где?

— На секунду между занавесями примерно где-то в середине здания мелькнул свет, потом неожиданно переместился в глубь помещения.

— Ну что ж, сейчас мы все узнаем.

Это был голос Селби. Брэндон поставил машину перед самым домом.

— Что делать с песиком, Дуг?

Селби посмотрел на спящую собачонку.

— Пусть остается здесь. Мы чуть-чуть опустим окна, устроим сквозняк, но так, чтобы дождь не попадал внутрь, надо же машину проветрить.

Они так и сделали, но вместе с холодным воздухом в машину проникли брызги дождя.

— Боюсь, что сиденья намокнут, — сказал Селби. — Пожалуй, правильнее полностью закрыть окна с подветренной стороны и открыть с противоположной.

— А ты не боишься, что Фидо удерет? — спросил Брэндон.

— Ему куда больше нравится спать под крышей, чем мокнуть под дождем.

Они вышли из машины и двинулись по гравиевой дорожке к парадной двери, но не успели сделать и нескольких шагов, как вдруг, будто по мановению волшебной палочки, все здание ярко осветилось. Включилась подсветка прожекторами, освещающая стены особняка, зажглось множество фонарей, льющих свет сверху и превращающих обычную дорогу в сверкающую ленту. В огромном помещении не осталось ни одного темного уголка, где можно было бы спрятаться.