Было мучительно тяжело проживать дни без Лии, но страшнее всего были ночи. Я не мог уже нормально спать, потому что в голову лезли всякие мерзкие мысли о том, что она сейчас может делать.

Три месяца большой срок и если она меня ненавидит, то может попасть в руки к какому-то вампиру. Женщины непредсказуемы — одни после обмана замыкаются в себе, а другие переступают через это и живут дальше. К какой категории относилась Лия, я не знал, но хотел надеяться, что к первой, потому что после развода со своим мужем, она ни с кем не встречалась. Но гарантий не было, и сколько я себя не успокаивал, перед глазами порой чётко вырисовывалась картинка, как она отдаётся другому мужчине и в такие моменты мне хотелось всё бить и кружишь возле себя.

Был ещё один аспект, который меня пугал — что с Лией сделали вампиры? Было два варианта, и оба меня страшили. В санатории её явно укусили, потому что её кровь я ни с чем не спутаю, а вот что было дальше — неизвестно. В первом варианте её могли укусить и по чуть-чуть пить её кровь, чтобы не убить, и могло получиться, что сейчас она привязана к какому-либо вампиру. Человеку не под силу разорвать эту связь, и я боялся даже представить, что сейчас могут делать с Лией, потому что она будет абсолютно покорна. Во втором варианте её могли обратить в вампира, и она сама превратилась в исчадие ада. Любой из этих вариантов вызывал во мне дрожь, потому что я хотел вернуть свою Лию, человека. Хотя и понимал, что прежней она уже не будет в любом случаи, после моего предательства.

Всё это день за днём снедало меня, а поиск не приносил результатов. Мне жизненно необходим был стимул, чтобы окончательно не отчаяться, потому что уже стало казаться, что Лия была просто мимолётной и прекрасной сказкой в моей жизни. Поэтому я решил съездить в Краснодар, в её дом. Туда где, когда-то был счастлив и где воспоминания о ней были самыми яркими.

В десять часов вечера я въехал в город и, найдя нужную улицу, припарковал машину. Тут же на меня нахлынули воспоминания. Вспомнилось как я, думая, что Лия проститутка, на обочине этой дороги ловил машину, чтобы за ней проследить. "Уезжал злой, а вернулся счастливый, потому что понял, что заблуждался насчёт её работы" — я невесело усмехнулся. "Почему сознание счастья всегда приходит позже? Только спустя время, мы понимаем, что были счастливы в тот или иной момент?".

Достав ключи, которые мне когда-то отдала Лия, я открыл входную калитку и, подойдя к двери дома, вспомнил, как сидел тут раненый и ждал хозяйку, и какое удивление испытал, увидев её в боевой раскраске и жутком красном парике.

Открыв входную дверь, я сделал шаг внутрь и замер. Хоть и чувствовалось, что дом не жилой, но он по-прежнему хранил запах Амалии и я, вдыхая воздух, почувствовал головокружение. С трудом заставив себя закрыть дверь, я стал бродить по дому, вспоминая, что она делала, как улыбалась мне, или что-то серьёзно рассказывала.

Остановившись перед дверями спальни, я тяжело вздохнул. "Я бы всё отдал, чтобы она сейчас была там!". Открыв дверь, я зашёл и, оглянувшись, испытал боль. Со стоном рухнув в кровать, и обняв подушку, я втянул воздух. Здесь присутствие Лии было почти осязаемым, и я закрыл глаза.

"Именно здесь я совершил самую главную ошибку, в этой кровати. Надо было сразу рассказать ей о пророчестве и тогда старейшины не посмели бы планировать её изнасилование" — сознавать это было тяжело, и с каждой минутой мне становилось хуже. "Кто же знал, что они будут так нетерпеливы, и даже не захотят ждать месяц" — в очередной раз подумал я, но это было слабым оправданием.

Лежа в холодном доме, где когда-то нашёл ту, без которой теперь не мог жить; в кровати, где она доверилась мне, я чувствовал себя разбитым. Здесь Лия уже не была прекрасной сказкой, она была реальностью и почти осязаемой, а я сам, своими непродуманными действиями разрушил и потерял эту реальность.

Воспоминания бередили рану на сердце, и хотелось кричать от боли, и понимания того, что может уже никогда не смогу вернуть её, прижать к себе, и поцеловать. "Одна недосказанность и такие ужасные последствия!".

Больше часа я вспоминал, как мы проводили здесь время, и окончательно выбившись из сил, почувствовал усталость. Закрыв глаза и уткнувшись в подушку, я представил себе, что Лия рядом, и провалился в сон.

Проснулся я от настойчивых трелей своего телефона.

— Да?! — раздражённо пробурчал я, потому что мне снилось, что Лия опять рядом и в жестокую реальность возвращаться не хотелось.

— Артемий, есть новости, — прозвучал из трубки голос Платона, координатора всех поисковых групп. — По Свердловской области за последний месяц прокатилась волна самоубийств, и резко возросло количество исчезнувших людей. Судя по всему, это работа вампиров.

— Почему мы только сейчас об этом узнали? — мрачно спросил я.

— Потому что милицейскую статистику мы получаем раз в месяц, — едко ответил он. — Как только она поступила, я сразу позвонил тебе.

— Ясно. Значит, Свердловская область?

— Да. Екатеринбург лидирует.

"Так, до Екатеринбурга две с половиной тысячи километров, и при средней скорости, скажем в сто сорок километров, я там буду через восемнадцать часов, плюс — минус час".

— Хорошо, — ответил я. — Подтягивай все наши группы туда, я буду часов через восемнадцать на месте. Пусть пока разведают обстановку, — и отключился.

Встав с кровати, я с удивлением отметил, что, наверное, впервые за эти три месяца чувствую себя бодрым. "Интересно, это потому что приехал сюда или потому что появилась весьма существенная зацепка? Впрочем, без разницы".

Обойдя ещё раз дом, я прихватил фотографию Лии, которую она не стала забирать, когда уезжала со мной, и вышел на улицу. Остановившись, я бросил последний взгляд на дом и пообещал себе: "Я обязательно найду Амалию, и верну её, кем бы она сейчас не была и чтобы не делала".

Марк.

Я испытывал абсолютное счастье. После того, как мы узнали о беременности Лии и помирились с ней, жизнь снова обрела яркие краски. Она переехала и окончательно поселилась в моей комнате, и я уже не представлял как жил до этого без неё. Если раньше, чем ближе я узнавал свою любовницу, тем быстрее терял к ней интерес, то сейчас всё было наоборот — чем больше Лия находилась рядом со мной, тем больше я испытывал потребность в ней. Это было похоже на зависимость, но зависимость восхитительную и прекрасную.

И её беременность мне не мешала. Первое время я думал, что, не смотря на то, что у ребёнка моя кровь, и это ребёнок Лии, в первую очередь, я всё равно не буду относиться к нему, как к родному, потому его отец дампир. Но когда животик стал расти и я впервые услышал сердцебиение, все страхи отошли на задний план. Это было, как чудо и мне нравилось слушать, как бьётся сердечко ребёнка. И теперь я с нетерпением ждал, когда он впервые зашевелится. Мне стало всё равно, от кого он, и будущая там Королева или нет.

А ещё мне нравилось, как менялась Лия. Внешне она оставалось такой же, и аккуратненький живот наоборот украшал её, но самые важные изменения были в её глазах и характере.

Глаза лучились каким-то внутренним светом, и в них было столько тепла и любви, что иногда я не мог отвести от неё взгляда. А в характере появилась безграничная нежность и доброта. Казалось, что она окружена этой аурой и всякий кто попадал в её поле, невольно улыбался, даже если до этого настроение было мрачным.

Лия подробно расспрашивала Тейту о том, чего ей ожидать, и мать консультировала её по поводу всех нюансов вампирской беременности. Авентин тоже находился всегда рядом и наблюдал за ней. Вели они себя доброжелательно, но меня стали раздражать, потому что я видел по их глазам, что им важен пол ребёнка, и если будет мальчик, то всё их добродушие тут же исчезнет и они потеряют к Лии интерес, пока она снова не забеременеет. До момента, когда можно будет определить пол, ждать оставалось пару недель, и я, где-то в глубине души уже хотел, чтобы Лия была беременна мальчиком. Мне доставляло удовольствие представлять их вытянувшиеся от разочарования лица.