– Слышал, – безразлично бросил я, – но очень мало.

– Это китайский святой. Говорят, еще и пророк. Он живет сейчас в Калифорнии, где создал учение «Небесного предела». Кстати, Андрей тоже один из его почитателей. Мы и познакомились-то на студенческом вечере по изучению трудов Гоюна.

– И обращение к учению святого не помешало Андрею желать власти над миром? Оно не противоречило деятельности его «красной бригады»?

– Как ни странно, нет. Он даже находил подтверждения своим мыслям в учении Гоюна.

– Что ж, с духовными учениями такое бывает. А что напророчил этот пророк?

– Многие беды для мира.

– Он не оригинален, – усмехнулся я. – Если хочешь привлечь к себе внимание, надо обещать либо катастрофы, либо всеобщее процветание... либо и то, и другое одновременно.

– Но его критика современного мира очень точна, – возразила Юля.

– Критиковать несложно. Сложно изменить что-то в жизни.

– Вот Гоюн и говорит о том, что для того чтобы изменить мир, надо изменить свое отношение к жизни. Если люди начнут мыслить иначе, обратятся к добру, то мир станет лучше.

– Справедливо. Только не пойму, как господин Андрей сумел из этого сделать вывод, что нападение на князя Юсупова улучшит мир.

– Он говорил, что есть люди, которые никогда не начнут работать во имя всего человечества.

– Это он тоже прочитал у Гоюна?

– Не знаю.

– Как это не знаешь? Разве ты не читала его трудов?

– В учении «Небесного предела» существуют разные ступени посвящения. Андрей был допущен на более высокую, чем я.

– Вот как?! О таком я не слышал. Что-то очень напоминает секту.

– Может быть. Но в школе «Небесного предела» говорят, что некоторые знания могут быть доверены только подготовленным людям.

– Логично, – я снова усмехнулся. – Старине Гоюну не откажешь в здравомыслии.

– Разве это не типично восточный подход к обучению? Ведь ты учился в Китае.

– Ты изучила мою биографию?

– Да, немного. Я смотрела публикации о тебе в Интернете.

– Давно?

– Нет. После того случая в «Максиме».

– И что там интересного?

– Много сплетен. Про твою бывшую жену немного. Почему вы расстались?

– Разве этого не было в биографии?

– Было, но я не поверила.

– И правильно сделала. Истинные причины всегда не на поверхности.

– Но все-таки, почему вы расстались?

– Не стоит ворошить прошлое, Юля. Это уже пройденный этап.

– Но может быть, о нем стоит знать, чтобы не обжечься в будущем, – Юля хитро посмотрела на меня.

– Чтобы не обжечься в будущем, лучше не приближаться к моей бывшей жене. Человек, полный злобы и жажды мести, опасен для всех.

– Твоя бывшая жена во всех интервью рисует тебя просто дьяволом во плоти, а ты вообще не отвечаешь на вопросы о своем разводе.

– Это ты верно заметила. Неужели во всей моей биографии тебя заинтересовал лишь мой скоротечный брак и громкий развод?

– Если честно, самое интересное – это твоя жизнь в Китае. Но о ней почти нет сведений. Сказано только, что ты в восемьдесят третьем году закончил Пекинский императорский университет и вернулся в Петербург после гибели брата в девяностом. Все. Даже непонятно, что ты делал семь лет после окончания университета.

– Я работал в представительстве нашей корпорации в Азии, потом возглавлял его.

– И все?

– Нет, конечно. Жизнь богата и удивительна, всего и не расскажешь.

– Но о тебе не сказано вообще ничего.

– Тем лучше. Не придется оправдываться за былые поступки и слова. Человек постоянно меняется. И тем противнее, когда какой-то журналюшка ради красного словца постоянно тычет тебе под нос то, что ты говорил или делал десять лет назад.

– Ты считаешь, что человек не отвечает за свои прошлые слова и поступки?

– Отвечает, но только перед собой и теми, кого это касается непосредственно. Постоянно оправдываться и каяться перед всем миром не нужно.

Она помолчала.

– Я понимаю, о чем ты хотела спросить, – сказал я. – Имею ли я какое-то отношение к Гоюну?

– Если честно, да, – оживилась она.

– Мы с ним не встречались, – ответил я. – Хотя он жил в Пекине, когда я учился там. Более того, мы занимались у одного наставника ушу. Но он покинул эту школу раньше, чем я пришел в нее.

– Вы занимались ушу у одного учителя?! – воскликнула она.

– Ушу, то есть боевым искусством.

– Но ведь в Китае оно неотделимо от духовных практик.

– Возможно. Но в духовных делах каждый идет своим путем. То, что мы в разное время занимались у почтенного Ма Ханьцина, означает только, что наша техника боя внешне похожа.

Я резко скинул скорость и вывел машину на съезд с автобана.

– Что-нибудь – случилось? – встревоженно спросила Юля.

– Ничего, кроме того, что мы приехали в Висбаден, – я кивнул в сторону дорожного указателя.

«Мы прерываем нашу трансляцию для экстренного сообщения, – прозвучал из динамиков голос диктора. Я увеличил громкость. – Сегодня ночью скончалась известная судовладелица, одна из богатейших женщин планеты Лора Онасис. По заявлению личного врача Лоры Онасис, смерть наступила из-за передозировки снотворного. Тело Лоры Онасис было обнаружено сегодня утром в спальне ее дома...»

Я скрипнул зубами.

– Что-нибудь случилось? – встревоженно спросила Юля, которая явно не знала немецкого, языка.

– Лора Онасис умерла. Говорят, передозировка снотворного.

– Ты ее знал?

– Да. Она была хорошим человеком.

– Мне очень жаль.

– Мне тоже жаль.

«А еще мне очень странно, что она умерла именно сейчас», – добавил я про себя. Очень не хотелось верить в свою страшную догадку, но факты упрямо твердили свое.

Когда я проснулся, Юля еще крепко спала. Я вышел из спальни на цыпочках, быстро побрился и умылся, после чего, накинув свежий халат, спустился в гостиную. Усевшись за компьютер, я быстро составил меню завтрака и отправил его портье с распоряжением подать в апартаменты. Как только я кликнул мышкой, выходя в сеть, на экране появилось два сообщения. Первое гласило:

«Ваша светлость, из резиденции герцога Дармштадтского сообщили, что машину за вами пришлют сегодня в 13.00 к парадному входу в отель».