Он был прав. Холод начал проникать даже сквозь термокостюм. Стряхнув снег, они забрались во флиттер, который зловеще покачивался под порывами ветра. Неужели ураган сможет сорвать их с ледяного якоря?

Мешлер разделил еще один туб рациона. Дэйн, обследовав багажник, обнаружил, что их дела не так уж плохи, даже если кончатся запасы из мешка Мешлера. В багажнике флиттера оказался ящик Е-рациона, бинокль и несколько запасных зарядов для бластера.

– Нам повезло, – заметил он, перетаскивая содержимое багажника в кабину. – А что с коммуникатором? Можно связаться с поселком, передать информацию и попросить связать нас с космопортом?

По возвращению во флиттер Мешлер занял кресло пилота. Откинув капюшон, он расстегнул термокостюм.

– Буря заглушит любую передачу. Но как только она кончится... А пока можно поспать.

Разумное предложение. Как только упомянули о сне, Дэйн понял, что смертельно хочет спать. Прошло не менее суток, как они отдыхали в последний раз в убежище среди скал. Но смогут ли они уснуть? Флиттер дрожал под ударами ветра. В любое время их может сбросить с обрыва. Но он уснул сразу же, как и остальные.

Проснувшись, Дэйн в течении нескольких минут не мог сообразить, где он. Флиттер неподвижно стоял и больше не дрожал от ветра. Дождь не стучал по корпусу. Дэйн выбрался из сонной теплоты кресла, протиснулся мимо бреча, который слегка фыркнул во сне, и пробрался к окну. Но он ничего не увидел: оно все было сковано льдом, а снаружи ярко освещено солнцем. Буря кончилась, и пора было действовать. Повернувшись, Дэйн качнул переднее сидение. Тау поднял голову и закашлялся, оглядываясь по сторонам.

– Что... – начал он, но потом, видимо понял, где он.

– Солнце вышло... может быть, – и Дэйн указал на окно.

Тау повернулся и взялся за ручку двери. Дверь сопротивлялась, словно скованная морозом, но потом поддалась. Тау распахнул ее и в лицо им ударил солнечный свет. Снаружи было очень холодно.

Тау выставил свои длинные ноги, ступил на землю и заскользил, отчаянно цепляясь за край двери. Ударившись о землю, он все же удержался на месте, лежа прямо под дверным проемом. Он с трудом повернулся и лицо у него было такое, словно рядом с ним выстрелили из бластера. Тау, по-видимому, не способный воспользоваться ногами, подтянулся на руках и забравшись в кабину, захлопнул за собой дверь.

– Лед, – сообщил он. – Тут не только идти, но и стоять невозможно.

Мешлер распахнул дверь со своей стороны и уставился на поверхность внизу.

– Здесь то же самое.

– Надо высвободить флиттер перед взлетом, – сказал Дэйн. Воспользуемся бластером на минимальной мощности разряда.

– Нужно будет привязаться, – заметил Тау. – Есть какой-нибудь шнур?

Дэйн осторожно отодвинул бреча и открыл крышку багажника, который обследовал накануне. Он не помнил, чтобы ему попадалось что-нибудь такое, но нужно было еще раз все проверить и просмотреть. Ничего не было.

– Что это? – Мешлер повернулся в своем кресле и указал на сверток над головой Дэйна. Дэйн потянул за конец и вытащил многократно свернутую защитную пластпалатку. Вероятно ею нужно было закрывать флиттер в дождь.

Их собственный флиттер не был оборудован подобным приспособлением.

– Разрезать на полоски, связать, и у нас будет отличная веревка. Мешлер достал из кармана длинный острый нож.

Работа оказалась трудной: пластик с трудом поддавался ножу. Мешлер терпеливо пилил, пока не получились три веревочные полоски. Эти куски он с трудом связал между собой и получилась грубая, но прочная веревка. Не предлагая никому, он привязал один конец к поясу, застегнул термокостюм и сказал, чтобы Тау с Дэйном покрепче держали конец веревки.

– Постараюсь недолго... – сказал он, вытаскивая бластер и поворачивая регулятор мощности влево до упора. Он снова открыл дверь и выскользнул наружу. Хотя он и держался одной рукой за дверь, было ясно, что он с трудом удерживает равновесие.

Дэйн и Тау напряглись. Веревка в их руках натянулась. Мешлер попытался шагнуть, потерял опору и исчез из виду.

Веревка дергалась и извивалась, но двое в кабине держали ее прочно.

Много ли времени понадобится рейнджеру, чтобы растопить лед? У Дэйна заболели руки. Запястье побелело, а то место, где врезалась веревка, быстро онемело.

И вот когда ему уже стало казаться, что он останется навсегда калекой, в проеме показалась рука, ухватилась за край, и Мешлер, подтянувшись, свалился на сиденье, а Дэйн, тем временем, перегнулся через него и закрыл дверь.

С минуту они сидели неподвижно. Потом Мешлер встряхнулся, бросил перчатки и сел. Он нажал кнопку взлета и Дэйна отбросило назад на бреча, который взвизгнул и попытался отползти.

Они поднимались, хотя могли это только чувствовать. В замерзшие окна ничего нельзя было разглядеть.

– Нас отнесло на юг, – сказал Мешлер. – Поэтому мы направимся на север, хотя я не знаю, далеко ли мы отклонились на запад.

– А коммуникатор? – спросил Тау.

Мешлер молча извлек микрофон.

– Вызываю Картла! Картла! Картла! – Он как будто распевал это имя.

Они терпеливо ждали ответа. Но вместо него их оглушила мешанина резких звуков, почти непереносимых для уха.

– Помехи. – Мешлер снял палец с кнопки вызова. – Не пробиться.

– Это нормально? – хотел знать Тау.

– Откуда мне знать? – нетерпеливо ответил Мешлер. Глаза у него ввалились, лицо осунулось, как будто с первой их встречи прошли недели. Для меня эта местность новая, но помехи слишком громкие и настойчивые. Я склонен считать их искусственными.

– Возможно, они ждут от нас предупреждения, – предположил Тау. – Что ж, поскольку мы не сможем связаться, то полетим сами.

На север, так как их отнесло на юг, и на восток, поскольку Мешлер считал, что они слишком забрались на запад. Но как он может знать, на сколько? Направляющего луча нет. Если бы удалось связаться с поселком, его передачу можно было бы использовать для определения направления. А так у них только догадки рейнджера, а местность внизу дикая и неисследованная.

И, вероятно, в ней есть другие сюрпризы помимо лагеря.

Но одно их немного успокаивало. Буря кончилась и стекла кабины начали постепенно оттаивать. Мешлер включил небольшой видеоэкран, рассчитанный именно на такой случай, и они смогли по очереди взглянуть на местность внизу.

Судя по солнцу, было раннее утро. Значит, они проспали остаток дня и всю ночь. Такая потеря времени беспокоила Мешлера, хотя лагерь и поселок Картла разделяло большое расстояние, и вряд ли освободившиеся чудовища сумеют так быстро преодолеть его.

Не видно было никаких машин в воздухе, ни следов краулера внизу.

Лесистая местность, пересеченная двумя реками, кое-где голые скальные выступы – дикое пространство без всяких следов присутствия человека.

Время от времени Мешлер включал коммуникатор, но в эфире были сплошные помехи. Неожиданно он указал рукой на затянутую льдом реку.

– Корокс!

– Вы видели ее раньше? – спросил Тау.

Видимо, доктор тоже беспокоится о их маршруте, подумал Дэйн.

– В прошлом году сюда добиралась экспедиция, – Мешлер облегченно откинулся на спинку кресла. Его тоже беспокоил курс флиттера.

– Нам нужно только следовать вдоль реки до впадения притока Корокса, а потом развернуться на восток. Там начинается территория Картла.

Флиттер пошел вдоль реки. Внизу по-прежнему не было никаких следов людей.

– Значит, местность южнее вся дикая, – заметил Тау.

– Трудно расчищать землю. Ввозить технику накладно. Мы не можем ввозить топливо, техников, обслуживающие машины, запасные части. А лошади, дуокорны с Астры и любые другие тягловые животные с других планет, здесь не приживаются. На станции пытались вывести породу, которая не нуждалась бы в постоянном присмотре. Но местные насекомые – муха Торк – жалят в глаза. И пока нам не удалось выработать иммунитет у ввозимых животных. А местных животных нельзя использовать для тяжелых работ. В результате поселки вынуждены сообща приобретать технику и перемещать ее с места на место. В сухие сезоны заросли пытаются поджигать, но это требует больших мер предосторожности и выделения довольно значительных людских ресурсов для контроля.