– Что за чушь?! – Жена вскинулась и вскочила с места. – Ты что, умирать собираешься?! Ошалел?! А как же я?!

– Спокойно. – Отодвинув тарелку, я вытер губы льняной салфеткой, развернул кресло в сторону моря, снова налил в бокалы вина и повернулся к Каисс: – Подойди!

Мой голос звучал спокойно, уверенно и строго, словно я отдаю команду солдату и уверен в том, что моё приказание будет выполнено. И когда я так говорил, жена не перечила, раз попробовала, и пришлось объяснить ей без крика и шума, что и как и к чему могут привести истерики и желание возразить мужу. Она всё уяснила, умная девушка. Вот и сейчас жена молча приблизилась ко мне, и я протянул ей бокал. После чего осторожно притянул Каисс к себе, усадил её на колени, убрал с раскрасневшейся щеки выбившуюся из прически прядь белокурых волос, приобнял жену за талию и спросил:

– Успокоилась?

– Да, – кивнула она. – Но как же так, почему завещание?

– А потому, любимая. Всякое случается, и порой происходят нехорошие неожиданности. А раз так, ты должна понимать, что и где лежит и как этим воспользоваться, чтобы не пойти с нищенской котомкой по имперским дорогам. В случае беды, – я три раза постучал по деревянному подлокотнику кресла, – до тех пор, пока Айнур не окончит военный лицей, на тебе девочки и судьба Трори. Понимаешь меня, графиня Ройхо?

– Да.

– Отлично, потому что осень и зима будут беспокойными, и мне придётся много ездить и суетиться. И каждый раз тратить на объяснение своих поступков пару часов – это слишком расточительно, время дорого. Один раз всё объяснил, а дальше следуй моим инструкциям и сама думай.

– Я всё понимаю, но это так неожиданно… Раньше мне казалось, что после смерти отца, матери и младшего брата и того, что со мной произошло, моя жизнь окончилась. Одна. В столице. Без связей, знакомств и денег. Хоть в петлю лезь. Но появился ты, любимый, желанный, честный и сильный. Ах, как же я ревновала тебя ко всем этим великосветским шлюхам, которым ты улыбался, так бы и выцарапала им глаза! Однако ты выбрал меня, мы женаты, и у нас всё как в красивых историях про любовь. И я не могу потерять тебя, иначе это было бы несправедливо.

– Про это мы уже говорили. Я вернусь, и у нас всё будет хорошо. Но завещание пусть останется, это вещь необходимая.

– Как скажешь, – вздохнула Каисс, сделала паузу и добавила: – Супруг.

– Вот то-то же, и не смей нервничать, переживать и лить слёзы. Тебе это не идёт и может повредить твоей красоте.

– Хорошо.

– Умница.

В тот вечер мы о многом говорили. От дел постепенно перешли на хорошие добрые темы, среди которых одной из основных была наша предстоящая поездка в столицу, где через пять недель должна состояться свадьба императора Марка Четвёртого и Ингрид Каним. За этими разговорами прикончили бутылочку вина и перешли ко второй, а ближе к полуночи, когда с моря задул свежий, прохладный ветер, мы перебрались в опочивальню, и ночь прошла так, как нам того хотелось.

А утром следующего дня – ранний подъём. Я прошёлся вдоль конного строя дружинников, подмигнул Эри Вереку и вспрыгнул на своего жеребца. Взмах рукой! Выступаем! И, покинув замок, провожаемый взглядами Каисс и других женщин, которые оставались позади, вдоль морского побережья мой отряд направился к горам Аста-Малаш.

Пещера была маленькой и узкой, в ширину два, а в длину восемь метров. Она располагалась на почти отвесной скале в ущелье Маброк, с его западной стороны, и была скрыта от нескромных взоров людей и нелюдей густым вечнозеленым кустарником. И если не знать, что именно в этом месте есть небольшое уютное укрытие, в которое очень трудно пробраться, но где всегда можно пересидеть непогоду и спрятаться от врагов, то найти его было практически невозможно.

Обычно большую часть года пещера пустовала. Но несколько раз в год в ней появлялись временные жильцы – люди из рода гунхат (ирбис), один-два человека, не больше. Они были необычными разумными двуногими существами, так как являлись оборотнями, про которых одни имперские мудрецы говорили, что их породила сама Добрая Мать – Кама-Нио, а другие утверждали, что они суть продукт древних направленных мутаций и магических экспериментов, которые проводились в государствах, исчезнувших с лика планеты десятки тысяч лет назад. Споры и теории, а истины не знал никто, включая самих оборотней из самых разных родов: псов и волков, ирбисов и рысей, медведей и львов, леопардов и многих других.

В этот ясный погожий летний день, царивший в отрогах горного хребта Аста-Малаш, пещера не пустовала. В ней находился среднего роста крепкий молодой мужчина лет двадцати пяти. Он был смуглым, худым и, если судить по мышцам, очень сильным и гибким. На его левой руке находился очень редкий в этих краях кожаный охранный оберег с маленькими древними серебряными рунами. Короткая щёточка усов, маленькая растрёпанная бородка и густые длинные чёрные волосы, спадающие на оголённые плечи, скрывали большую часть его лица. Но можно было разглядеть чуть вздёрнутый нос и продолговатые глаза, которые имели слегка желтоватый оттенок и самый обычный круглый человеческий зрачок. Вглядевшись в эти глаза, любой человек с жизненным опытом за плечами увидел бы в них боль и страдание, которые разрывали душу мужчины из рода гунхат. Впрочем, о том, что оборотень находится в бедственном положении, можно было судить и по другим признакам: разорванным окровавленным шерстяным брюкам, которые оставались единственной одеждой мужчины, и глубоким порезам на его груди.

Звали оборотня несколько странно – Рольф Тарим-шш Южмариг Гунхат, что значило Рольф, сын Тарима из ветви южмариг рода гунхат. И кто понимал, что обозначают эти слова, мог без труда определить, откуда он и каковы его умения. Но таких разумных существ вблизи не было. Впрочем, не было и вождя ирбисов – сильного и мудрого Тарима, ветви южмариг, и самого славного рода гунхат.

В поселение оборотней, которое находилось в семи километрах от пещеры, пришла беда. И из немногочисленного племени, в котором вместе с котятами (детьми) и женщинами оставалось всего семьдесят семь живых душ, выжил только один человек – сын вождя Рольф. И хотя существовала большая вероятность того, что несколько детей и женщин находятся в плену, их участь была решена. День-два – и они умрут. А выручить их взрослый оборотень не мог, поскольку не имел сил бороться с врагами, которые были в несколько раз быстрее и сильнее, чем он. И потому всё, что Рольфу оставалось делать, – это ждать, пока затянутся его раны. А затем он вынужден будет отправиться дальше на запад, где в похожем на Маброк ущелье проживали дружественные ирбисам оборотни из племени гунзаг (медведи), которые могли бы дать последнему гунхату свою поддержку и помочь ему отомстить за своих близких.

«Великие Прародители! – посмотрев в тёмно-серый камень пещерного свода, с неизбывной тоской и болью взмолился Рольф, обращаясь к своим умершим предкам. – Почему вы нас оставили и не предупредили о грядущих бедах?! Как же так?!»

Ответа не было, да и, сказать по чести, Рольф его и не ожидал. Великие первопредки рода гунхат не могли ответить своему потомку. Он это знал, и всё, что оборотень хотел, – это выплеснуть из себя молчаливым криком своё страдание. Но сделать этого не получилось. Осмотрев своё тело, которое постепенно затягивало раны физические, но не могло залечить раны душевные, Рольф закрыл глаза и вспомнил историю своего рода и события нескольких минувших ночей, которые предопределили судьбу снежных барсов…

Род гунхат был древним кланом, корни которого уходили в глубь тысячелетий. Однако письменность у ирбисов и прочих оборотней появилась только с момента, когда от лица государя остверов Иллира Анхо им было сделало предложение стать подданными нарождающейся империи. Тогда вожди и патриархи всех родов, которые кочевали по Эранге от побережья Форкума на севере до солнечного тёплого Керийского океана, собрались на совет и приняли общее решение поверить будущему императору. И оборотни не прогадали. Более тысячи лет, до гибели Квинта Первого Анхо они были стражами имперского пограничья и разведчиками в регулярных армейских полках. Они не платили налоги, жили сами по себе в своих поселениях и мало чем отличались от обычных людей, разумеется, если не обращать пристального внимания на их повадки и не принимать в расчёт того факта, что в любое время дня и ночи оборотни могли перекинуться в зверя с разумом человека.