– Ну, в какой-то степени… Как вы отнесетесь к супу из бульонных кубиков с картофелем?

– Никак не отнесусь, – честно признался я. – А что Оля…

– Как вам не стыдно! – неожиданно вспылил Гутмахер. – Почему женщина должна быть закабалена кухней!

– Ааа, – только и нашелся, что протянуть я, начиная догадываться, откуда дует ветер. – Она, наверное, опять устала?

– Не нужно иронизировать! Олюшка действительно устала. Если бы вы знали, какая у нее была жизнь!

– Понятно. Я сейчас что-нибудь приготовлю…

– Почему вы, я тоже могу приготовить…

– Суп из бульонных кубиков, – повторил за него я. – Пускай им кормит свою семью ленивая тетка из рекламы. У нас достаточно продуктов для того, чтобы сделать нормальный обед.

– Ну, если вас это не затруднит, – проявил покладистость хозяин. – Олюшке нравится то, что вы готовите.

Меня это затрудняло и, главное, отрывало от прикосновения к бессмертным ценностям, но голод, как известно, не рекламная тетка, поэтому пришлось отложить Чехова и отправляться на кухню.

– Могла бы и поучаствовать, – прошептал я Ольге, когда ее поклонник оставил нас ненадолго одних.

– Я так не люблю готовить! – честно созналась девушка, пленительно улыбнувшись. – Тем более, у тебя, Алешенька, так все вкусно получается! А я испорчу любые продукты.

Меня эта грубая лесть не растрогала, но спорить я не стал и отложил выяснение отношений до более удобного случая.

– Изумительно вкусно! – уписывая за обе щеки мой фирменный борщ, хвалила меня тунеядка. – Лешенька, где ты так хорошо научился готовить?!

Я не обратил внимание на сомнительный комплимент и со скрытой угрозой в голосе поинтересовался:

– Кто будет мыть посуду?

– Я не могу, – первой откликнулась Ольга. – Я только перед обедом ногти лаком накрасила.

От такой наглости я даже оторопел, но излить праведный гнев мне не удалось, меня опередил хозяин:

– Бог с ней, с посудой, – задумчиво глядя в окно, сказал он. – Все равно у нас на нее нет времени.

– То есть как это нет! – зловеще поинтересовался я, с тайной надеждой пробудить у нашей дамы если не совесть, то хотя бы страх.

– Кажется вы, Алексей, были правы, нас, как вы выражаетесь, уже «вычислили».

Я вывалился из-за стола и подскочил к окну. Зрелище, открывшееся «моему потрясенному взору», было малоутешительное. По двору к дому со стороны забора кралось два одетых в камуфляж, обвешанных оружием человека.

– Действительно, помыть посуду мы не успеем, – стараясь, чтобы не дрогнул голос, согласился я.

Пребывать на свободе нам осталось от силы минут десять, покуда смогут выдержать милицейские кувалды старинные дубовые двери.

– Нам нужно поторапливаться, – будничным голосом, сказал Гутмахер. – Я не хочу, чтобы эти господа испортили входную дверь.

– Тогда пойдемте сдаваться.

– Ну, зачем же сразу сдаваться, я же вам говорил, что у меня в доме есть, где спрятаться.

– Вы это серьезно? – поинтересовался я.

– Вполне. Собирайте провизию и свои вещи и несите в эту комнату, – сказал он и указал на доселе закрытую дверь, на которую я раньше как-то не обратил внимания.

В этом предложении была интрига – играть в прятки с ОМОНОМ в относительно небольшом доме. Понимая весь идиотизм происходящего, я, тем не менее, подчинился и начал перегружать купленные утром продукты из холодильника в хозяйственные сумки.

– Олюшка, – обратился между тем хозяин к нашей чаровнице. – Соберите, детка, все свои вещи, а то неизвестно, сколько времени нам придется провести взаперти.

Пока я забрасывал продукты в сумки, Аарон Моисеевич отпер ключом таинственную дверь.

– Сносите все сюда, – распорядился он, а сам отправился вглубь дома, как я предположил, за своим имуществом.

Я подхватил сумки и внес их в комнату. Она была довольно просторной и напоминала не жилое помещение, а физическую лабораторию. Разглядывать се у меня не было времени.

Оставив продукты просто на полу, я кинулся в спальню за своими вещами. Сбегать туда, захватить куртку, шапку и туалетные принадлежности было делом нескольких секунд.

В последний момент я вспомнил замечание Гутмахера, что может статься, нам придется провести взаперти много времени, и присоединил к барахлишку томики Чехова, оставив незваным гостям графа Нооля и остальную литературную лабуду.

Между тем, никто пока не начинал выламывать входную дверь, и вообще кругом было тихо и мирно.

– Вы готовы? – поинтересовался Гутмахер, одновременно со мной вернувшись в гостиную. – Как вы думаете, может быть мне пойти помочь Олюшке собрать вещи?

– Надеюсь, что с этим она справится и сама.

– Мне очень хочется ей помочь, но я боюсь ее утомить своим вниманием. – оправдываясь, сказал влюбленный профессор. Однако, помочь бедной страдалице ему не удалось.

– А вот и я, – торжественно объявила Ольга, втаскивая в комнату здоровенный чемодан невесть откуда взявшегося имущества.

– Никто ничего не забыл? – поинтересовался хозяин, помогая девушке внести вещи в лабораторию. – Тогда заходите, а я пойду, отопру входную дверь, чтобы ее не сломали.

Не очень понимая, что происходит, я прихватил вещи Гутмахера, свой скромный скарб и вошел в тайную комнату. Через минуту к нам присоединился хозяин.

– Ну, вот и чудесно. Значит, я закрываю двери, – совершенно спокойным голосом сказал Аарон Моисеевич и нажал какую-то кнопку на стене. Вместо того, чтобы закрыться, дверь осталась распахнутой настежь, но в проеме заклубилось что-то вроде дыма или густой пыли, потом эта завеса сгустилась, приобрела цвет и рисунок обоев и начала сливаться с остальной стеной. Через полминуты мы оказались в комнате без дверей.

– Вот здорово! – захлопала в ладоши Ольга. – Арик, ты это сам придумал?!

«Арик», засмущался, покосился на меня, как я приму такое к нему фамильярное обращение.

– Ну, в общем, в какой-то мере, используя некоторые общеизвестные идеи… – с плохо скрытым удовольствием от похвалы и произведенного эффекта скромно признался он. – Это довольно сложная разработка, если интересно, я вам как-нибудь на досуге объясню принцип работы…