Долли тяжело вздохнула и сказала:

— Послушай, Маэв, мы обе знаем Джорджио как облупленного. Знаем, что он изначально был лодырем и воришкой. Но что бы там Джорджио ни сделал, он чересчур дорого платит сейчас за это…

Маэв хотела переспросить, что имела в виду Долли, но ее остановил звук открывающейся двери, и последовавшей вслед за этим веселый возглас «Привет!». Донна сразу прошла на кухню с пачкой книг, которую прижимала к груди.

— Привет, Донна, дорогая моя. Что это?

— Привет, Маэв! О, это книги с автомобильного аукциона. Вот собираюсь просмотреть их, разобраться, смогу ли я свести концы с концами. Привет, Долли! Как насчет чашки чая? Я не выживу, если немедленно не напьюсь чаю…

Долли налила ей чашку чая, одновременно прислушиваясь к ее легкой болтовне.

— …Начинаю втягиваться в работу там, на аукционе. Наверное, это потому, что я стала в ней лучше разбираться. Теперь даже Кэрол порой оставляет меня одну, чтобы я сама управлялась. Пока еще я многого не понимаю, но постепенно разберусь. К тому же Кэрол начала принимать часть звонков прямо на дому, и это частично снимает напряжение. Дэви отныне может сосредоточиться на покупателях и ездить повсюду, подбирая для клиентов нужные машины. Так что, думаю, у нас, и правда, все отлично получается!

Маэв улыбнулась.

— А что за звонки на дому принимает Кэрол? Наверное, нет необходимости и тебе находиться в конторе весь день?

Донна пожала плечами и присела за резной сосновый стол.

— Не знаю. Должно быть, это обычные покупатели — они справедливо рассуждают так, что я могу напутать. Или сделать еще что-нибудь неправильно. Как только наберусь опыта, мне станет легче все решать… Сегодня утром я получила милое письмо от Джорджио. Его определили в «Паркхерст». А через восемь месяцев будет рассматриваться его апелляция. Тон у письма был намного радостнее — я такого не читала уже сто лет!..

Она широко улыбнулась обеим пожилым женщинам, и те улыбнулись ей в ответ. Маэв молча пила чай, все время мысленно спрашивая себя: что за звонки принимает дома Кэрол? И почему эти звонки больше не могут поступать в офис?

— Посмотрите-ка на нее! Что она тут делает?! — загремел зычный голос Марка Хэнкока.

Все мужчины одновременно уставились на приближающуюся к ним женщину в белой твердой шляпке и в костюме «от Веллингтона». Ноги ее были туго обтянуты черными то ли бриджами, то ли лыжными брюками. Еще на ней был белый свитер крупной вязки. И вообще женщина имела такой вид, словно у нее, по крайней мере, была назначена с кем-то встреча на скачках. Но явно не на строительной площадке в Илфорде.

— Чем же я могу быть вам полезен, миссис Брунос? — задиристым тоном спросил Марк. Присевшие кто где в предвкушении интересной сцены мужчины захихикали.

Донна приняла его тон как должное и напряженно улыбнулась, хотя уже почувствовала смущение.

— Я так поняла со слов мужа, что фундамент должны были закончить шесть недель назад. Таким образом, выполнение работы отстает от графика, оговоренного в контракте…

Марк грубо перебил ее.

— Я уверен, ваш муж видел из своего нового жилища, какая стояла погода? — раздраженно произнес он. — Все время шел дождь. Ответственный за планирование офицер не разрешил нам погружать бетон, пока фундаментные столбы не выставлены. В любом случае мы не нарушаем графика. Теперь работы возобновились, поскольку установилась хорошая погода. Дома будут построены вовремя, уверяю вас. Ну а что теперь? Ведь это все? — Он в нарочитом недоумении сморщил лоб, отчего высоко поднялись его густые рыжие брови.

Донна почувствовала, как из-за этой явной грубости у нее что-то сжалось в желудке.

Она резко выпрямилась во весь свой небольшой рост и произнесла со всем достоинством, которое сумела призвать себе на помощь:

— На самом деле это еще не все. Я получила счета за цемент, и, как мне представляется, его заказано на триста ярдов больше, чем ожидалось. Поскольку мы строим дома с четырьмя спальнями, а не целое большое поместье, то, возможно, вы будете столь любезны, чтобы просветить меня, точнее, поведать мне точно: куда делся остальной бетон? Ну, а также мне нужны имена и адреса так называемых нанятых подрядчиков. Мы уже заплатили двум фирмам, поставляющим штукатурку. А кирпичи еще не готовы даже в виде сырца. При этом, как я полагаю, за них было заплачено заранее, не так ли? Вы хотите, чтобы я продолжала? Или мы все-таки пойдем в офис и там закончим наш разговор?

Марк некоторое время глядел ей в лицо, и глаза его сверкали от злости. Затем он вихрем пронесся мимо нее, и Донне пришлось бежать вслед за ним, чтобы не отстать. Но она успела услышать, как за их спинами засмеялись рабочие, и поняла, что на сей раз их смех предназначался не ей.

Сердце прыгало, просто билось у Донны в горле от сознания собственной дерзости и отваги. Марио указал ей на несоответствия в счетах и все объяснил. Правда, так, как понимал сам. Была чрезмерно завышена смета расходов, и это касалось разных статей. Донна обещала ему, что разберется с этим. Итак, семья предполагала, что она будет отстаивать интересы мужа. И Донна была полна решимости делать это. Данное обещание придавало ей мужества, необходимого для того, чтобы обуздать людей, подобных Марку Хэнкоку. Донна также знала, что Марио был готов подстраховать ее в любой момент, когда бы ей это ни потребовалось… За последние шесть недель жизнь Донны перевернулась с ног на голову. Хотя здесь имелась и хорошая сторона: она уже начала подумывать о том, что пора выбираться из спячки.

Оказавшись в офисе, она умильно улыбнулась Хэнкоку. И сочла себя вознагражденной тем, что на лице его явно была написана встревоженность.

Пэдди Доновон — громадный мужчина весом почти сто пятнадцать килограммов — без труда носил свою тушу лишь потому, что рост его был скорее семь, а не шесть футов, то есть более чем метр и семьдесят пять сантиметров. Большую львиную голову увенчивала грива рыжеватых кудрей, тут и там отмеченных, словно сбрызнутых, сединой. Длинная кустистая борода тоже начинала уже седеть. Серо-голубые, как сланец или сталь, глаза были окружены желтоватыми ресницами.

Руки Пэдди напоминали лопаты, а плечи остались широкими и мускулистыми. Хотя ему почти стукнуло пятьдесят пять лет. Не существовало ничего такого в управлении строительным бизнесом, чего бы не знал Пэдди. Доновон приехал в Англию в начале пятидесятых годов и устроился в Килбурне. Поднял семью, потерял жену, которую убил рак, — и все время он работал на различных строящихся объектах страны. Если что и оставалось в его жизни незыблемым, так это ежедневно покупаемая газета «Айриш Пост». Хотя он приобретал ее единственно ради похоронных объявлений.

Большой Пэдди предложил опечаленной непорядком в делах Донне провести свою собственную экспертизу — параллельно с расследованием Марио. И она с благодарностью приняла предложение Пэдди. Теперь он инструктировал ее по любому поводу: что нужно говорить на участке, а о чем лучше промолчать и т. п. Если, к примеру, менеджер участка не выдавал Донне то, что Пэдди называл «ее должным», то он грозился составить план, согласно которому менеджер уже вынужден был отчитываться перед ним, Доновоном. Марк Хэнкок стал первым, кто столкнулся с подобным подходом. И сейчас Хенкок, кипя от негодования, в очередной раз пытался утихомирить не только Донну Брунос, эту, по его мнению, «настоящую суку», но и Пэдди Доновона — бывшего кулачного бойца, чемпиона, побеждавшего всех, кто был ниже его ростом. А таковых, по оценкам Марка Хэнкока, набиралось не менее девяноста пяти процентов мужского населения страны.

— Влажная погода закончилась, мы начинаем класть кирпичи через два дня, а штукатурка придет позже. Не знаю, что еще вам сказать, — раздраженно объяснил Марк.

— А как насчет вопроса, куда уплыли деньги? И еще: кто тот бесполезный болван, что заказал цемент?..

Марк почувствовал, что вот-вот рухнет в обморок. Большой Пэдди по обыкновению говорил тихо, но угроза в его голосе от этого не становилась менее очевидной.