На основании этого короткого очерка жизни Иоанна я с убеждением позволяю себе высказать мнение, что Иоанн Грозный был душевнобольной человек, причем его душевная болезнь выражалась в форме однопредметного помешательства (мономания, или паранойя), позволявшего ему одновременно и управлять государством, и совершать деяния, которым могут быть найдены объяснения только в его болезненном душевном состоянии.

В последнее время вопросу о гении посвящено очень много работ, причем, нужно правду сказать, часто рассматривался этот вопрос с совершенно ложной точки зрения, от чего сущность данного состояния не только не уяснена, а скорее даже запутана и затемнена. В самом деле, гений рассматривался с точки зрения взаимосоотношения с сумасшествием. Собственно говоря, такое уродливое сопоставление двух совершенно различных понятий есть дань увлечения времени и скоро падет, по мере разъяснения других вопросов, затронутых попутно, жизненными обстоятельствами.

Еще не так давно, в первой половине прошлого столетия, на сумасшедших смотрели, как на одержимых злым духом и дьяволом, почему в обществе им не было места. Одержимых изгоняли. Одержимых сажали на цепь. Одержимых казнили. Одержимых сжигали на кострах, – сжигали десятками, сотнями и тысячами. Сжигали их вместе с ведьмами и колдунами, – сжигали во славу Божию.

Много потребовалось усилий, стараний и забот, чтобы рассеять этот жестокий мрак, охватывавший умы тогдашнего общества и служивший удовлетворению столько же человеческого невежества, суеверия и предрассудка, сколько и злоупотреблению и произволу в данном положении. Только мало-помалу стало выясняться, что сумасшедшие – не одержимые злым духом, не вместилище сатаны, не сосуд дьявола, а люди, самые простые люди, и притом люди больные и несчастные – под влиянием своей болезни, лишенные образа Божия и всего того счастья и нравственного удовлетворения, которое связано с сознательным существованием.

Мало-помалу, однако, наука и знание восторжествовали. Сумасшедшие были признаны людьми, и притом людьми больными. Но эти больные люди в своих болезнях проявляли деяния и поступки для людей опасные, вредные и разрушительные: убийства, самоубийства, изуродования, пожары и т. д. и т. д. Эти люди для общества представлялись столь же опасными, как и преступники, угрожавшие людям подобными же деяниями. Опять не стало места в человеческой среде этим несчастным. Их опять люди изгоняли из своей среды и заключали в места более безопасные и надежные. Потребовались новые усилия ученых, новые разъяснения и новые разоблачения и внедрения в обществе истинных и человеколюбивых данных и сведений о положении несчастных сумасшедших. Выяснилось, что на свете существуют сумасшедшие преступники и преступные сумасшедшие. Первые, будучи душевнобольными, под влиянием своих обманов чувств и ложных идей, могут совершать такие деяния, кои для общества могут быть опасными, вредными и ужасными. Такие деяния являются случайными и с излечением болезни они прекращаются, а сами люди по-прежнему представляются людьми и правоспособными, и дееспособными, и ответственными за свои деяния и поступки. Люди второй категории – преступные сумасшедшие – являются таковыми от рождения и остаются таковыми же пожизненно. В их духовном бытии уже от рождения отсутствовали понятия о любви к Богу, родине и человечеству, обществу, семье, даже к отцу, матери и детям. Эти люди являлись органическими эгоистами.

На почве изучения этого проявления человеческого рода возникло учение о нравственном помешанном (moral insanity) и прирожденном преступнике (l'uomo deliquente). Дальнейшие исследования показали, что нравственно-помешанный и прирожденный преступник почти одна и та же особь человеческого рода – это был важнейший пункт, где учение о душевных болезнях и уголовное право пришли в близкое соприкосновение и медицина и юриспруденция подали друг другу руку.

Дальнейшее тщательное изучение природы и свойств нравственно-помешанного и прирожденного преступника показали, что оба эти явления представляются присущими человеку от рождения и почти всегда сопровождаются множеством явлений физического и душевного вырождения. Так, замечено, что прирожденные преступники часто проявляют эпилепсию, импульсивные явления, склонность к судорожности и вообще близкую связь с различными другими неврозами.

В это время некоторые невропатологи, занимаясь изучением связи неврозов и психозов, дозволяли себе отнести и проявления гения к области неврозов (Moreau de Tours). Принимая во внимание тесную связь и частое соприкосновение сумасшествия, преступности, эпилепсии и нейрозов, некоторые увлекающиеся исследователи отнесли к этой же группе и гений. Насколько такое сопоставление правильно – увидим из дальнейшего изложения.

Проявления гения известны с древнейших времен. Древние греки этим именем обозначали особый дар богов, особое, превышающее обычное, проявление ума, энергии и душевной жизни. Гений Пифии дозволял ей предугадывать и предсказывать будущее. Гений Сократа вдохновлял его к разрешению великих мировых вопросов; гений Гомера дал ему возможность воспеть великие события. Другие великие люди древней Греции тоже были воодушевляемы божественным гением.

Прошли века. Изменились нравы. Проявления гения от времени до времени вспыхивали, но взгляд на них общества изменился. В средние века слово «гений» исчезает из употребления и заменяется выражениями: «дар Божий», «люди, одаренные Богом», «искра Божия» и проч. С возрождением науки и искусств и установкою надлежащего взгляда на науку и ее значение – гений вновь появляется и занимает надлежащее место.

Но что такое гений? Определений гения существует много, едва ли, однако, хотя одно из них охватывает и определяет точно все то, что совмещается в проявлении гения. Kant определяет гений так: «Гений есть способность создавать то, к чему нет определенных правил… Все единогласно признают, что гений есть полная противоположность подражанию. Так как учиться есть нечто иное, как подражать, то и величайшая способность к изучению не может быть признана гениальностью».

Schopenhauer говорит: «гений состоит в значительном развитии способности познания, развитии, превышающем потребности воли, – эссенция гения, следовательно, состоит в анормальном эксцессе интеллекта, единственное применение которого выражается познанием главного и общего, что есть в существе. Таким образом он посвящается на пользу и служение всему человечеству, подобно тому, как обычный интеллект служит на пользу только данного индивида. Состояние, необходимое для полной отвлеченности интуиции, требует совершенства мозга и всего того, что в физиологической конституции благоприятствует его деятельности… Путем интуиции гений реализует бессознательное…» По мнению Шопенгауэра, воображение может быть пассивным и активным. Пассивное воображение есть точное воспроизведение перед нашими мысленными глазами хранящихся уже в нашей памяти образов; активное воображение к образам памяти, при воспроизведении, присоединяет результаты своих размышлений и сочетаний. Собственно говоря, это только кажется так, что оно создает, – на деле же оно только видоизменяет существующее. Такое активное воображение независимо от нас. Гений именно и обладает особенным даром, с помощью которого он создает то, что другим недоступно. Его воображение увеличивает поле зрения и область мышления гения и выводит его за пределы доступного обычному человеку мира. Однако активное воображение есть только дополнение к гению, – создать же гений оно не может. Во всяком случае, эта высокая способность не заключает в себе ничего анормального и экстрафизиологического. Гений не есть чудовище или выродок…

Seailles говорит следующее: «Гений развивается подобно жизни и одновременно с нею усилиями нескольких последующих поколений, приобретения которых, передаваемые наследственно, он видоизменяет и совершенствует».