Будем считать этот тезис следующим принципом паралогии. В тоже время он является еще одним следствием глобального закона нестабильности мироздания. Действительно, абсурдно «напяливать» какие-либо псевдосхемы на непрерывно меняющийся мир: все равно они окажутся ему тесноваты. Смешно, например, требовать от женщины любви сегодня на том лишь основании, что таковая, возможно, имела место вчера или год назад, ведь с того времени изменилось все: и она, и, кстати, вы сами, и весь мир, в котором вы оба существуете. Впрочем, об этом мы уже говорили. Мир изменчив, но в то же время незыблем и вечен — в каждом своем мгновении. Между прочим, основную задачу паралогии можно сформулировать и так: неразумными, но эффективными средствами помочь кому-нибудь — а всем помочь невозможно — переселиться из полубессознательного состояния «вчера-завтра» в совершенно сознательный мир «здесь и сейчас».

Теперь посмотрим на принцип «не тяни одеяло на себя» в другом ракурсе. Стремление нечто насильственно удержать, иметь сегодня то, чем, как нам кажется, мы владели вчера, или имеет право владеть (а в большинстве случаев, это нам действительно только кажется), вернуть какие-то упущенные возможности и т.д. и т.п. — все это «щели» сознания, через которые из нас, словно из дырявой посудины, бесцельно вытекает драгоценная психическая энергия. По сути это — очень хитрая ловушка смерти: стремясь вытянуть у жизни какие-то крохи, мы растрачиваем нечто значительно более ценное — самое жизнь. Допустим, вы купили какую-то дорогую вещь, а потом выяснили, что она вам не нужна. Будучи вскормлены молоком логики, вы начнете просчитывать, в чем вы ошиблись, выстраивать схемы, якобы, позволяющие впоследствии избежать подобной ошибки, фантазировать на тему: что было. бы, если бы вы накануне сломали ногу или приняли бы ислам, а также предаваться другим столь же полезным умственным упражнениям, иными словами, всячески сожалеть о содеянном. Может, это и верно, что умный человек лишь однажды «наступает на одни грабли». Но подчеркнем, именно на одни. А всевозможных «граблей» в этом мире накидано превеликое множество. Так что совершенно логично выходит у нас, едва облегчив душу добрым словцом после плодотворной встречи с одними «граблями», тут же перекрестить себе лоб рукоятью следующих. Тогда, может, разумнее вообще не беспокоиться по этому поводу? Только как это сделать? — Да очень просто. Впитать в себя вместе с мраком Ахримана — есть такой темный бог у арьев иранской группы — важнейший паралогический принцип: если я что-то сделал (или нечто со мною произошло), значит, так надо, значит, это для чего-то необходимо. По этому поводу буддисты говорят о «таковости», или «данности», то есть о безусловном принятии существующего порядка вещей. Вероятно, то же самое имеют в виду и видящие толтекской традиции, формулируя концепцию безупречности воина, который, по определению, не может жалеть ни о чем и ни о ком — и в первую очередь, о себе самом. По нашему мнению, и христианское смирение правильно будет интерпретировать именно так. Во всяком случае, только в данной трактовке его можно считать продуктивным качеством.

Люди полны иллюзорной ответственности. Они ответственны перед родными и близкими, перед товарищами и сослуживцами, перед обществом, перед соотечественниками. Некоторые, особенно талантливые в этой области индивиды, умудряются чувствовать и изображать (одно другому не мешает) ответственность, аж перед всем человечеством, даже перед вселенной… Теперь подумайте: какова ответственность муравья, допустим, в масштабе солнечной системы? Вот именно, догадались… Каждый из нас ответственен лишь перед одним существом — перед самим собою, единственным и неповторимым. Когда же человек поддается всевозможному индуцированию окружающих особей, усердно программирующих его на те или иные действия, мысли и эмоции (нужные, между прочим, только этим особям, но не самому бедняге), тем самым он неосознанно отказывается от великой возможности самостоятельно действовать и развиваться. Через всю магическую систему Карлоса Кастанеды красной нитью проходит категорическое требование — принять стиль жизни воина.

Итак, стиль жизни воина, или человека силы: не поддаваться индуцированию, сделаться «прозрачным» для любого воздействия извне и, по возможности, не выполнять то, на что вас провоцируют; ни о чем не жалеть; принять на себя полную ответственность за собственные действия, за собственную жизнь.

Последнее чрезвычайно важно, ибо без этого у нас вообще не выйдет ничего. Каждую минуту, каждое мгновение нам приходится делать выбор: пойти — не пойти, сказать — не сказать, согласиться — не согласиться… И стоит нам хотя бы частично отказаться от ответственности за него, подсознательно переложить эту ответственность на нечто внешнее — или даже на какую-то собственную черту характера, какую-то свою субличность, — как нас тут же начинают одолевать бесплодные сожаления, тревоги, озабоченность, уныние, отнимая у нас жизненную силу.

И еще, в строгом соответствии с паралогическим принципом «Я делаю, значит, так надо»,каждое свое решение воин принимает единожды и не расходует энергию на сомнения и терзания по поводу собственного же выбора (последнее, между прочим, свойственно всему роду человеческому). Это очень легко: вы принимаете решение и затем просто его выполняете, не задумываясь больше о том, насколько оно правильно.

Запомните, всего по капле за день наполняется чаша вашей жизни; но каждый день смерть отпивает из нее глоток; сделайте накопленную каплю больше глотка, и смерть никогда не сможет выпить чашу вашей жизни. Вдумайтесь в это, вспомните себя в различных ситуациях и раз и навсегда решите: стоит ли постоянно растрачивать драгоценную жизненную силу на то, на что она у вас уходит… Жить без выбора — это самый великий выбор.

В одной из своих книг Карлос Кастанеда пересказывает весьма интересную притчу, впрочем, не комментируя ее. Однако после того, что мы изложили в этой главе, она и не нуждается в особых комментариях. Один нищий индеец, каким-то образом оказавшийся в мексиканском городке, долго скитался по нему и буквально погибал от голода и жажды. Наконец, он встретил старика, который увел его в горы и там напоил и накормил. У старика был чудесный талисман, при помощи которою он мог вызывать волшебного оленя, дающего абсолютно верные советы, делающего точные предсказания, а главное, являющегося носителем духа, носителем силы. Но спасенного индейца больше заинтересовали тяжелые бутыли, которые старик почему-то все время старался спрятать, убрать подальше.

— Что у тебя в этих бутылях? — спросил нищий.

— Пища и вода, — ответил старик.

«Не может этого быть, — подумал индеец. — Иначе, отчего бы старик так ими дорожил — значительно больше, чем даже своим талисманом. Наверное, в бутылях — что-то исключительно ценное». И решил он отобрать у старика его таинственные бутыли.

— Не делай этого, — взмолился старик. — Возьми лучше мой талисман.

Но молодой индеец подхватил тяжелые бутыли и убежал. Отбежав от того места на значительное расстояние и оказавшись в одиночестве, нищий открыл бутыли. Как вы думаете, что там было? — Вот именно — обычная водя и незатейливая пища. В досаде индеец швырнул бутыли на высохшую и твердую, как камень, землю, отчего они разбилась. Вся вода, разумеется, вытекла, а пища смешалась с пылью и песком.

Оставим в стороне морально-этические принципы и посмотрим на действия этого нищего индейца исключительно с позиций целесообразности. Итак, разумно ли было разбивать бутыли, когда вокруг простиралась безводная пустыня, а наш герой еще недавно изрядно настрадался от голода и жажды? Конечно же, нет. Ну, выпил бы эту воду, в конце-то концов! Вероятно, так бы он и поступил, когда б не досада… Но этот человек не принял на себя ответственность за собственный выбор и был наказан за это досадой. А досада есть пустая растрата жизненной энергии, потеря какой-то части своих потенциальных возможностей.