Обосновывая введение этого революционного понятия, Фрейд выдвигает еще несколько идей, имеющих большое значение для практики психодинамической терапии. Так, он говорит о том, что принцип удовольствия ограничивается не только принципом реальности, но и «потребностью в повторении». Он описывает пример с собственным внуком, полуторагодовалым Эрнстом, который предавался следующей игре: бросая привязанную за веревку катушку, он заставлял ее то исчезать, то вновь появляться. Эта игра сопровождалась следующими выразительными восклицаниями: «О-о-о-о», то есть «сильно», «далеко» – когда катушка исчезала, и «Да», «Вот», когда она вновь появлялась. Фрейд сделал вывод, что этим своим действием ребенок воспроизводил тяжелую ситуацию ухода матери, а именно травмирующий момент расставания. Клиническая практика лечения неврозов свидетельствовала, что подобное повторение часто встречается и у взрослых: «Повсюду мы наталкиваемся на людей, чьи человеческие взаимоотношения имеют одинаковый исход: возьмем, к примеру, благодетеля, которого через какое-то время в раздражении покидает каждый из его протеже, при всем различии или сходстве последних, благодетель же, кажется, обречен испить всю горечь неблагодарности; или человек, дружба которого всегда заканчивается предательством со стороны его друга; или человек, который время от времени в течение всей своей жизни возводит кого-нибудь на пьедестал великого личного или общественного авторитета, а затем, через определенный промежуток времени, свергает этот авторитет и заменяет его новым; или любовник, каждая из любовных связей которого проходит через одни и те же фазы и достигает одних и тех же результатов» (Кан М., 1997).
Кроме того, Фрейд, вслед за английским психоаналитиком Барбарой Лоу, сформулировал принцип нирваны, объясняющий причины влечения к смерти: это «…тенденция к ослаблению, постоянству, подавлению внутреннего напряжения, связанного с возбуждением» (Лапланш Ж., Понталис Ж.-Б., 1996). В отличие от введенного ранее принципа постоянства, под которым имелась в виду тенденция к сохранению постоянного энергетического уровня, принцип нирваны подразумевал глубинную направленность на полное устранение возбуждения. (В более ранних работах З. Фрейда эта тенденция называлась также «принципом инерции».)
По Фрейду, влечение к смерти противостоит влечению к жизни (Эросу), под каким понятием он объединил все выявленные им влечения. Этим противостоянием объясняются состояния грусти и меланхолии, суицид, несчастные случаи, вредные привычки, преступления, совершаемые с бессознательным стремлением быть уличенным, а также такие сексуальные перверсии, как садизм и мазохизм.
Отметим, что концепция влечения к смерти – практически единственное из заявлений Фрейда, которое вызвало бурю протеста среди его ортодоксальных сподвижников, воспользовавшихся преимущественно языком морального осуждения. И поныне это один из самых спорных моментов психоанализа. С одной стороны, несмотря на то что «не было обнаружено ни одного биологического наблюдения, которое подтверждало бы идею инстинкта смерти – идею, которая противоречит всем принципам биологии» (Райкрофт Ч., 1995), эта идея составляет существенную часть психоаналитической теории М. Кляйн (речь о которой пойдет чуть дальше). С другой стороны, многие современные психодинамические терапевты рассматривают эти фрейдовские положения как метафизические.
На третьем этапе развития психоанализа (1923–1939 гг.) была разработана структурная модель психического функционирования. В ней психоаналитики переместили свой интерес с содержания бессознательного на процесс, посредством которого это содержание удерживается вне сознания, и с этих позиций откорректировали основные психодинамические понятия.
Исследуя обнаруживаемое у пациентов бессознательное чувство вины, а также учитывая ряд несоответствий и противоречий, возникших в ходе практического применения топографической модели психического функционирования, Фрейд выдвинул новую (а точнее, усовершенствованную) теоретическую модель, в которой новые определения не полностью заменяли старые, а скорее соседствовали с ними. В своей работе «Я и Оно» он сформулировал основные положения структурной модели (вторичной топики), согласно которым психика членится на составляющие, названные им «Ид» («Оно»), «Эго» («Я») и «Суперэго» («Сверх-Я»).
«Оно» («Ид») – самая древняя из трех инстанций (приблизительно соответствующая бессознательному в первой топике) содержит в себе исходные инстинктивные влечения со всеми наследственными и конституционными элементами. С точки зрения экономического подхода «Оно» является первичным резервуаром психической энергии. Его деятельность направлена на обеспечение немедленной и свободной разрядки возбуждения. Соответственно, эта часть психики управляется принципом удовольствия и функционирует в соответствии с первичными процессами.
По мере созревания и развития, а также вследствие взаимодействия с внешним миром часть «Ид» (прежде всего телесная, которая формируется из ощущений тела) претерпевает изменения и превращается в «Эго». Несмотря на то что «Эго» также стремится к удовольствию, эта инстанция функционирует в соответствии с принципом реальности и является колыбелью вторичных процессов. Первостепенной функцией «Эго» З. Фрейд считал задачу самосохранения. «Эго» контролирует произвольные действия, становясь между переживанием потребности и действием в соответствии с данной потребностью. «Эго» имеет дело с внешними событиями, задействуя восприятие и память, избегая чрезмерных стимулов, приспосабливаясь к умеренным стимулам и способствуя совершению действий, целью которых является изменение внешнего мира с учетом своей выгоды. Касаясь внутренних событий, связанных с инстанцией «Ид», «Эго» пытается управлять влечениями, принимая решения, касающиеся выбора времени и способа их выполнения, или подавляя обусловленное этими требованиями возбуждение. Фрейд сравнивал «Ид» с лошадью, а «Эго» – с наездником. Он отмечал, что, как правило, «Эго» оказывается слабее «Ид», поэтому «Эго» привыкло преобразовывать желания «Ид» в действия так, будто желания «Ид» являются его собственными желаниями.
Таким образом, «Эго» служит посредником между требованиями «Ид» и ограничениями реальности и этики. Оно имеет как сознательный, так и бессознательный аспекты. Сознательный аспект – то, что большинство людей понимает под термином «Собственное Я» (Самость), или «Я», в то время как бессознательный аспект включает в себя механизмы психологической защиты.
Третью инстанцию, «Суперэго» (или «Сверх-Я»), Фрейд рассматривал как формирующуюся в пределах «Эго» и являющуюся чем-то вроде осадка или остатка ранних конфликтов и идентификаций в детской психике, в особенности связанных с родителями или другими близкими людьми. Главной функцией «Суперэго», которое поглощено самонаблюдением, является подавление требований «Ид» посредством морального влияния на «Эго». Согласно коррективам, внесенным в теорию развития на базе второй топики, первоначально ребенок инстинктивно прибегает к самоотречению из-за боязни потерять любовь или из-за опасения агрессии со стороны внешнего, или родительского, авторитета. Впоследствии, после усвоения внешнего сдерживающего начала, инстинктивное самоотречение возникает из-за страха перед внутренним авторитетом – «Суперэго».
Для «Суперэго» характерно наличие «Эго-идеала», основанного на восхищении совершенством, которое ребенок усматривает в родителях, и на стремлении им подражать. Часто эти понятия выступают как синонимичные. Сам «Эго-идеал» состоит из предписаний типа «ты должен быть таким…» и запретов типа «ты не должен быть таким…». В основе этих предписаний и запретов лежат, прежде всего, идентификации и подавления, являющиеся результатом разрешения эдиповой стадии (отметим, что современные аналитики находят их истоки гораздо раньше – в примитивных представлениях младенца о том, что хорошо и что плохо). Они представляют собой то, что близко к обыденному пониманию совести. Действия, совершаемые индивидом вопреки «голосу совести», с большей степенью вероятности способствуют возникновению чувства неполноценности и вины, а также ощущению потребности в наказании.
