Каждый человек уникален. Он обладает способностью по-своему воспринимать и интерпретировать мир. Психическое переживание окружающего называется феноменом, а изучение того, как человек переживает реальность – феноменологией.

Сознание – не эпифеномен. Люди способны сами себя контролировать, их поведение детерминируется способностью делать свой выбор на основе личного восприятия реальности каждый момент. Следовательно, нельзя понять другого человека, не попытавшись взглянуть на мир его глазами. Любое поведение, даже кажущееся очень странным, имеет смысл для того, кто его проявляет.

У каждого человека есть врожденная потребность в реализации заложенного в нем потенциала. Эмоциональные нарушения отражают блокирование потребности в личностном росте (самоактуализации), вызванное искажениями восприятия или недостатком осознавания чувств.

Для гуманистической психотерапии как направления характерны несколько принципов:

1. Лечение есть встреча равных людей. Оно должно помочь пациенту восстановить свой внутренний естественный рост, а также вести и чувствовать себя в соответствии с тем, каков он на самом деле, а не тем, каким он должен быть по мнению других.

2. Улучшение наступает преимущественно за счет правильно созданных психотерапевтических условий. Это происходит за счет повышения осознанности, самопринятия и выражения своих чувств (особенно тех, которые подавлялись и блокировали личностный рост). Важен «феноменологический инсайт» – осознание текущих чувств, восприятий и мыслей.

3. Необходимо установление отношений, обеспечивающих пациентам чувство безусловного принятия и поддержки. Терапевтические изменения – за счет переживания пациентом этих отношений.

4. Пациенты полностью ответственны за выбор своего поведения.

Наиболее известными формами экзистенциально-гуманистического направления являются: «клиент-центрированная терапия» К. Роджерса, гештальт-терапия Ф. Перлза, ноо-терапия В. Франкла, экзистенциальная психотерапия И. Ялома.

Вопросы лингвистики и риторики всегда привлекали философов, социологов, информологов, физиологов, психологов, врачей. Среди последних, разумеется, наиболее заинтересованными являются психиатры и, главным образом, психотерапевты.

Интерес к языку, его природе и возможностям восходит из глубины веков. Если отслеживать историю человечества ab ovo, то можно напомнить, что «Человек умелый (Homo habilis)» появился приблизительно 2 млн лет назад. За ним следуют «Человек прямоходящий (Homo erectus)», «Человек мыслящий (Homo sapiens)» и, наконец, «Человек говорящий (Homo loquens)», имеющий возраст около 30 тыс. лет. Уже с античных времен обозначился спор о языке, который окончательно не разрешен до сих пор. Сократ и Демокрит считали, что он создан по установлению (thesei), а Гераклит – по природе (physei). Платон и его ученик Аристотель, считающийся, кстати, основоположником риторики, пытались как-то примирить их мнения, опираясь на оба постулата. При этом везде подразумевался Создатель, отсюда провозглашалась божественная мудрость языка. Известна библейская легенда о Вавилонской башне, которую люди не достроили в результате смешения языков и столпотворения, что свидетельствует якобы о «Божьем промысле». В результате население Земного шара говорит сейчас на 5650 языках, из которых только 500 системно исследованы. Между тем выдающийся швейцарский лингвист Фердинанд де Сосюр не находил в языке разумного логического порядка и считал его «плохо устроенным складом». Близкое мнение высказывали его не менее маститые немецкие современники Вильгельм фон Гумбольдт и Якоб Гримм.

В плане решения задач психодиагностики и психотерапии с использованием лингвориторических средств образовался ряд направлений, многие из которых (возможно, вполне оправданно) претендуют на статус самостоятельных наук. Более полувека существует психолингвистика. Среди множества ее разнообразных определений видный отечественный психолог А. А. Леонтьев предпочел следующее: «Учение об отношениях между нашими экспрессивными и коммуникативными потребностями и средствами, которые нам предоставляет язык». Тут же рядом находится нейролингвистика, изучающая мозговые процессы, обеспечивающие языковые функции у здоровых людей (за рубежом ее толкование значительно расширено); информология, рассматривающая способы накопления, переработки, хранения и представления информации; лингвориторика, появившаяся после возрождения из опалы и забвения риторики и решающая прагматические и лингвистические задачи (ныне встречаются публикации по медицинской риторике и риторике менеджеризма). Далее следует множество междисциплинарных ответвлений: психосемантика, психориторика, когнитивная лингвистика, лингвистика измененных состояний сознания и др.

Наиболее популярной среди них оказалась психолингвистика. В этом заслуга, прежде всего, лингвистов. Они основательно разработали ее теорию, признали родоначальником науки (задолго до ее оформления) уже упомянутого В. Гумбольдта, расставили свои приоритеты, утвердили своих ведущих современных авторов и даже сумели «спровоцировать» разногласия между петербургской и московской школами.

Нам представляется, что нельзя отдавать язык на откуп только лингвистам, как и только физиологам или психологам. Врачи, допущенные к тайнам мозговой деятельности и душевных состояний, т. е. психиатры и психотерапевты, которые пользуются им повседневно в лечебно-диагностических целях, должны понимать и чувствовать его глубже. Бернард Шоу в свое время ядовито заметил: «Всякая профессия есть заговор для непосвященных». Неадаптированный текст, составленный лингвистами, нередко может вызывать крайнее недоумение у медиков, имеющих очевидные проблемы в лингвистическом гуманитарном образовании. Последние существенным образом мешают им успешно лечить душу больного. Поэтому некоторая осведомленность врачей (прежде всего, психиатров и психотерапевтов) в области лингвистики и риторики хотя бы в рамках студенческого филологического курса «Введение в языкознание» принесет им несомненную пользу и расширит горизонты профессиональной деятельности.

В данной главе ставится задача весьма скромная, прикладная, чтобы ни в коем случае не отпугнуть специалистов малопонятными терминами и своеобразными для незнакомой им науки построениями на пути преодоления междисциплинарного барьера и повышения речевой культуры и мастерства.

Считается, что человек использует три вида мышления: понятие, суждение и умозаключение. Первый подразумевает предмет или его представление, второй – утверждение или отрицание его свойств, третий – приобретенное собственное о нем мнение. Если понятие выражается словом или словосочетанием, то суждение – уже предложением, а умозаключение – фразой. Мы мыслим и изрекаем серии суждений. Само суждение состоит из субъекта и предиката, мысль движется от первого, содержащего старое знание (тему), ко второму, утверждающему нечто новое (рему).

Процесс мышления реализуется через язык и речь. Язык материализует мысль и является ее формой. По В. Гумбольдту, это «объединенная духовная энергия народа, чудесным образом запечатленная в звуках». Человек проживает в двух мирах: материальном и символическом. Это состояние хорошо иллюстрируется стихотворными строками Шарля Бодлера:

Человеческая речь вышла за пределы простой реализации окружающих явлений внешнего мира посредством сначала небольшого числа членораздельных звуковых символов. Выполняя одну и ту же знаковую функцию, пантомима и звук конкурировали между собой. Последний победил ввиду его экономичности и оперативности. Итак: пантомима – нечленораздельные звуки – членораздельная речь. Язык – самая совершенная символическая система, хотя некоторыми авторами символы считаются знаками не языковой природы, а элементами психики (К. Юнг).