Наши укрепленные позиции в действительности представляли собой один лишь ров, даже без ходов сообщения в тыл. При усиленном обстреле артиллерийским огнем, в особенности огнем тяжелой артиллерии, этот кое-как сделанный ров быстро заваливался, а сидевшие в нем люди при ураганном огне уничтожались целиком или сдавались в плен во избежание неминуемой смерти… На Юго-Западном фронте к позиционной войне вперемежку с полевой мы перешли в конце 1914 года и уже окончательно перешли к позиционной войне летом 1915 года, после грандиозного наступления армий центральных держав. Что касается 8-й армии, то, когда мы отступали с Карпат на новые позиции южнее Перемышля, никакой заблаговременно подготовленной позиции у нас не было, и войска стали спешно окапываться лишь по прибытии на места. Окопы эти были весьма примитивного свойства, и надлежащим образом их усовершенствовать в дальнейшем не было никакой возможности, ибо приходилось вести чрезвычайно упорные бои, перекидывая войска, по мере надобности, с места на место».

Фронт просто не имел достаточно сил для подготовки нужных ему позиций. По мнению Д.М. Карбышева, в начале войны «из одной крайности, полного отрицания, мы впадаем в другую: в тылу без всякой системы нагромождается бесчисленное количество всевозможных рубежей… все средства отдаются тылу, фронт же предоставлен своим силам». Когда войска выходили к таким «тыловым позициям», те, как правило, уже не отвечали текущим тактическим требованиям, и войска ими почти не пользовались.

В полевой обороне в 1915 г. главная позиция включала теперь уже три линии окопов, расстояние между которыми увеличилось до 200–300 м, а глубина главной позиции возросла, следовательно, до 400–600 м. Перед главной позицией в ряде случаев устанавливались проволочные заграждения в 2–3 ряда кольев, заграждения прикрывались ружейно-пулеметным огнем. На открытых местах в пределах главной позиции оборудовались ходы сообщения. Для предохранения находившегося в окопах личного состава от шрапнели устраивали блиндажи и козырьки. Обязательным условием стала организация огневого взаимодействия между линиями окопов. Общая глубина обороны дивизии достигала 5–6км. Вид окопов все еще простейший. Получив задачу оборонять такую-то линию, пехотная часть часто рыла вдоль этой линии окоп в виде канавы. За недостатком пулеметов в таком окопе плотно размещали стрелков — буквально громоздили «забор из винтовок», чтобы достичь максимально возможной плотности огня перед фронтом обороны. Сразу за окопом в отдельных ячейках располагались командиры, руководившие боем.

Уже в январе 1915 г. Штаб Верховного Главнокомандующего сообщал, что на р. Бзуре «германцы теперь приступили к тому, что делается при осаде большой крепости, то есть под покровом осадной артиллерии стали продвигаться сапами и прикрываться стальными щитами». Сапы устраивали в полный рост. По мере продвижения германцы подтягивали «батареи осадной артиллерии».

Русская укрепленная Горлицкая позиция к апрелю 1915 г. носила смешанный характер: в центре — шахматный, на флангах — уступной. При этом фланги окопов были закруглены. Профиль окопов — «для стрельбы стоя со дна рва». Поскольку высокий уровень почвенных вод здесь не позволял довести окопы до полного профиля, бруствер наращивался мешками с землей, между которыми устраивались бойницы. Были созданы искусственные препятствия, заложены фугасы.

Однако позиции должны защищаться достаточными силами и средствами, а тактическая плотность в обороне русских войск была довольно низкой. Между тем для наступления в ходе Горлицкой операции германо-австрийцы обеспечивали себе подавляющее превосходство:

На участке прорыва в 35 км соотношение сил было еще хуже:

Превосходство германо-австрийцев в живой силе на участке прорыва — в 2 раза, в легкой артиллерии — в 4,5 раза, в тяжелой — в 40 раз, в пулеметах — в 2,5 раза. И это — при недостатке боеприпасов у русских войск. Почти каждое боевое донесение содержало ссылку на нехватку боеприпасов и просьбу доставить их в войска. 21 апреля главнокомандующий войсками Юго-Западного фронта Н.И. Иванов дал директиву командующим армиями: «Прошу беречь винтовочные патроны с особой тщательностью». 7 мая Иванов докладывал начальнику штаба Верховного Главнокомандующего Янушкевичу, что остающийся в его распоряжении запас легких снарядов и ружейных патронов не покрывает даже четверти некомплекта их в войсках и в полевых парках. И получил такое же указание резко ограничить расход ружейных патронов. Превосходство противника в артиллерии, особенно тяжелой, и недостаток боеприпасов, может быть, и не были основной причиной неудачи русских войск в Горлицкой операции и отхода войск из Галиции, но сыграли существенную роль.