- Какой молодец! Весь в меня, - смотрю, как его пухленькие ручки мнут мамкину титьку. Давай я посмотрю вас обоих и полечу немного. Небось, натер тебе домик?

Оленька засмущалась и согласно кивнула. Мальчик был абсолютно здоров, а Оленьке я быстро все подлечил, заодно попытался убрать растяжки и подтянуть мышцы живота. Через пол часа полюбовался проделанной работой и получил по рукам, когда нетерпеливые ручки после животика опустились пониже. Жена сделала круглые глаза и скосила их на малыша. Тот весело угукал, ползая тем временем по кровати. Я взял его на руки и подержал над собой, разглядывая повнимательней. Сынуля засмеялся, затеребил ножками и пустил струю прямо на меня. Пришлось опять идти полоскаться в баню под смех Оленьки.

Потекли зимние дни, заполненные общением с семьей. Маленький особо не требовал внимание. Много спал и ел., чем мы с Оленькой бессовестно пользовались, проводя в соседней кровати долгие часы, никак не насытившись друг другом.

В один вечер, Александр Никитич попросил меня на разговор.

- Мой дорогой зятек! Завтра нам надо быть на дворянском собрании, где тебя утвердят в праве твоим детям наследовать завоеванное тобой сословие. Проблем не будет, не волнуйся.

- Как все произойдет? Что нужно будет сказать.

- Как?! Выпьем вина, закусим. Ты расскажешь о своих подвигах. Короче повеселимся. Все уже подписано и бумаги для отправки в Петербург давно готовы. Можно сказать, едем отмечать это славное событие.

Я разулыбался от такого известия и горячо поблагодарил тестя.

- Ничто! Одна семья почитай. В воскресенье едем крестить Андрюшку. Крестными будут мой сосед, которого ты спас и одна влиятельная дама. Жена самого Генерал Губернатора! Как услышала о тебе, так и не слезла с меня до тех пор, пока не пообещал позвать крестной матерью. С чего такое внимание, ума не приложу! Где мы и где они?! Давай выпьем ликерчику за ее здоровье. Ведь это с ее легкой руки так быстро подготовили и подписали бумаги о твоем дворянстве.

Я разлил вишневого ликера, чокнувшись выпили и тесть закурил трубку, пыхнув ароматным облачком.

- Дела наши, в отличие от военных, лучше не бывает. Твой счет уже сейчас больше ста тысяч. Представляешь общие обороты?! Миллионы! Мы торгуем уже по всей России и в половине Европы. Если бы не война, то и во всей бы смогли. Но жаловаться грех. Наше производство постоянно расширяется, а заказы растут еще быстрее. Даже самоваров продаем изрядно. Так что, бросай свою армию. Купим вам дом в Санкт-Петерсбурге, заживете в столице!

- Знаете, Александр Никитич! Пока погожу. Давайте купим дом в Крыму или построим. А лучше купить и рядом начать строить другой, чтобы не ждать. Что-то тепла хочется! Перевезу туда Оленьку с малышом, и сам буду наезжать.

- Васенька! Давай, наконец, на ты. Обидно, ей богу! Не хочешь звать отцом, зови батькой, а Лизу матушкой.

- Хорошо, батя!

- Ну, вот и отлично! – мы обнялись и расцеловались. Тесть расчувствовался и мы хряпнули еще по рюмашке.

В веселом настроении крадусь в спальню, чтобы не разбудить жену и ребенка. Маленького разбудить внеурочно, надо еще постараться, а вот женушка и вовсе не спала.

- Папенька, какой нехороший! – зашептала она, пристраиваясь сбоку. – Мало того, что отнял мое законное время, так еще и напоил тебя!

Целую надутые губки и уворачивающиеся щечки.

- Фу! Спиртом пахнешь!

- Не спиртом, а вишней!

- Вот и целуйся со своей вишней!

Шутливая борьба быстро перешла во взаимные объятия и вскоре мы, позабыв обо всем отдались своим чувствам, сплетясь телами и вжимаясь друг в друга.

На следующий день, мы с тестем посетили дворянский, клуб, то бишь собрание, где мужики отрывались от семьи под видом важных дел. К удивлению, одна женщина все же присутствовала и занимала место рядом с председателем. Меня немного удивил ее внимательный взгляд. Оказалась она и была той самой генеральшей, пожелавшей стать крестной мамой моему сыну. Только вот возрастом она оказалась если и старше меня, то не намного. Весь вечер я ловил ее непонятные взгляды в мою сторону. Когда официальная часть собрания прошла, мы с Оленькиным отцом подошли, как говориться, приложиться к ручке.

- Разрешите представиться, подпоручик Василий Пахомов. – Меня одарили улыбкой и протянули тонкую кисть, которая слегка вздрогнула под моими губами.

- А я слышала, что уже готов приказ о производстве вас в следующий чин и награждения орденом Святого Георгия второй степени. Пройдемте! Расскажите, где вы так отличились? – повернулась и пошла из залы. Вынужденно пристроился следом, оглядывая стройный тыл. Меня привели в какой то кабинет, и я битых пол часа рассказывал о своих подвигах. Генеральша внимала и смущала необычным взглядом. Позже я пытался связать ее с собой и кроме моей связи с молчаливой девушкой не нашел возможных контактов. От этой мысли, меня пошиб пот, и я пытался просчитать возможные последствия, если это окажется так.

Как, оказалось, паниковал я зря. На крестинах Генеральша мило улыбалась, восторгалась младенцем и Оленькой, с которой быстро нашла общий язык и расположила к себе.

- Какая замечательная женщина! – прошептала мне вечером супруга. Прошептала, потому что теперь это наш обычный способ общения при спящем сыне.

- А еще, у нее взгляд несчастной женщины, но она это тщательно скрывает.

- Хорошая у нас крестная, - согласился я и невольно в памяти воскресли мои встречи в темной квартире.

- А еще, когда она думала, что никто не видит, она смотрела на тебя!

- А, что?! Я герой, хорош собой! Ты ревнуешь, что ли?!

- Да!!

- Ах, ты моя маленькая! – целую ее моську и далее все тело, пока моя супружница, позабыв обо всем не утонула в ответной страсти.

Генеральша в течении месяца навещала наш дом, вызывая нешуточную ревность у супруги. Приходилось после этого утешать ее и доказывать, как я ее люблю. К ее и моему облегчению, вскоре Генерал Губернаторша уехала в столицу к мужу и наша семейная жизнь потекла в более спокойном русле.

Вскоре отпущенные мне два месяца истекли, и вновь пришлось ползти в карете по весенней дороге в свою часть. С тестем мы договорились о покупке дома на берегу моря в Крыму, так как в Питере жить ни я, ни Оленька не захотели. Придворная жизнь нам не светила, да и мы к ней не стремились. Лучше мы будем купаться и греться на солнышке, поедая свежие фрукты

В части доложился нашему полковнику. Тот в радости даже обнял меня.

- Герой! Как есть, герой! Выглядишь здоровым. Сказывали, рана у тебя была очень плохая.

- Все, слава Богу, зажило. Готов продолжить службу.

- Очень рад! Думал, не вернешься на службу. А у меня офицеров раз, два и обчелся! Встанешь на роту, взамен Федора Евграфыча, царство ему небесное. Кстати, поздравляю с поручиком и наградами. Георгий уже пришел с остальными наградами, сейчас отдам.

Вручает мне коробочку и приказ о присвоении звания поручика.

- Извини, что не перед строем, в торжественной обстановке. Не то время, сам понимаешь.

- Служу государю и отечеству! – обнимаемся и расцеловываемся. Никак не привыкну к такому обращению с бородатыми мужиками.

В своей батарее меня приняли как родного, аж на душе стало приятно. Посидели, помянули погибших.

Вечером, я уже обнимал радостную вдову, которая меня уже не ждала.

- А где же Оленька? – Надежда освободилась от моих объятий, не зная, куда деть глаза.

- С маленьким у родителей. Там пригляд лучше, а мне может опять в поход скоро.

Вдовушка порывисто вздохнула и, очнувшись, повела меня в дом. Чудесные детки встретили не менее радостно, так как я являлся бесценным источником вкусностей и игрушек. Хозяйка, весь вечер витала вокруг меня, как бабочка вокруг лампочки, не зная чем угодить. Ее взгляды не оставляли сомнений, что душа находится в полном смятении и ее лихорадило не по детски. Я тоже был в замешательстве, не зная как себя вести. Адюльтер в мои планы не входил, но женщину понять было можно. Несколько лет без мужской ласки, а тут молодой офицер под боком и без жены.