Когда Дейзи плюхнулась рядом, он повернул голову и дружески лизнул ее в ухо.

— Счастливчик, иди сюда! — окликнула его Белла, свешивая голову с кожаного сиденья Длиннолапых.

Он с опаской встал, потрогал мягкую кожаную лежанку сначала одной лапой, потом второй. Решившись, он вспрыгнул наверх и свернулся рядом с Беллой, которая с веселым тявканьем лизнула его в нос.

Счастливчик закрыл глаза и запрокинул голову в беззвучной мольбе о добром сне. «Собака-Луна, защити нас…»

— Что делаешь? — раздался у него над ухом удивленный голос Беллы.

— Что я?.. — он замолчал, сбитый с толку ее вопросом. — Готовлюсь ко сну.

— Но ты и так готов ко сну! — не поняла Белла, с недоумением глядя, как он топчется на месте, трижды поворачиваясь, прежде чем лечь.

Счастливчик перестал вертеться и с любопытством посмотрел на сестру. Неужели Белла не умеет правильно отходить ко сну? Он склонил голову, подозрительно обнюхал кожаное сиденье и снова поймал на себе взгляд Беллы.

— Не беспокойся, Счастливчик, — ласково сказала она. — Все хорошо.

— Никак не могу устроиться, — пробормотал он, завозившись на своем месте. — Слишком уж тут мягко и удобно…

— Да ну, глупости какие! — зевнула Белла. — Ты и опомниться не успеешь, как привыкнешь.

Счастливчик задумался над ее словами.

— Ты, наверное, была счастлива со своими Длиннолапыми, — сказал он.

— Да…

— Где они теперь? Что случилось, Белла?

— Ох, Счастливчик… — Она положила голову на лапы и насторожила уши, будто прислушивалась к каким-то воспоминаниям. Потом вздохнула. — Знаешь, когда пришел Большой Рык, началась такая суета. Такая жуткая паника. Они убежали, в дикой спешке. Побросали все пожитки в клетку-гремелку и уехали. Забрали с собой все свои пожитки, — с грустью повторила она, — кроме меня.

А чего она ждала? Длиннолапые есть Длиннолапые, предательство у них в крови, такова их природа. На них нельзя полагаться и верить им тоже нельзя, Белла совершила чудовищную ошибку, когда поверила, что сможет быть счастлива жизнью собачки-на-поводочке… Но ничего этого Счастливчик не стал говорить, он просто потерся носом о нос сестры и вылизал ей уши.

— Мне очень жаль, Белла.

— Ничего, Счастливчик. Я по ним не скучаю. То есть, не очень скучаю. Они ведь меня бросили, значит, не стоит по ним убиваться. Это не я сделала что-то плохое, а они, — в ее голосе прозвучала невольная горечь, но Белла быстро встряхнулась и замолчала.

«Вот, теперь у тебя открылись глаза», — с невеселым удовлетворением подумал Счастливчик. Ему было жаль сестру, он искренне не хотел, чтобы она огорчалась, но чем сильнее будет ее обида против прежней жизни, тем лучше. Это позволит ей не вздыхать о прошлом, а стать счастливой в настоящем и будущем.

— И потом, — продолжала Белла, — мне есть о чем беспокоиться! Например, о моих друзьях. О том, как жить дальше. Нам нужен вожак или тот, кто будет принимать решения. Так что у меня нет времени лить слезы.

— Вот это правильно, — похвалил Счастливчик, очень довольный мудростью и практичностью своей сестры. Что и говорить, Белла очень похожа на него самого. Из нее выйдет отличная собака-одиночка…

— А что произошло с тобой, Счастливчик?

— То есть?

— Как ты жил после того, как покинул Щенячью стаю?

— Я… — Он закрыл глаза. Какой смысл снова вытаскивать на свет эти воспоминания? Тем более, в них не было ничего хорошего. Ничего светлого. Но Белла была его сестрой. Она имела право знать. Ей он сможет рассказать. Если только сможет вспомнить…

Воспоминания были смутными и туманными, всматриваться в них было все равно, что искать дичь, прячущуюся в мутной воде. Но Счастливчик был упрям, и забытое нехотя и постепенно начало обретать четкость.

— Я помню, как меня забрали… Длиннолапые… Они улыбались, выглядели счастливыми… Ой, да что же это? Я не вырывался! — Он пошевелил бровями, изумляясь. — Я не пытался освободиться. Как странно… Почему я не убежал?

— Мы не убегали, — ответила Белла. — По крайней мере, тогда. Щенки так не делают. Рассказывай дальше.

— Я помню дом Длиннолапых. — За разбитым прозрачным камнем молла полыхнула молния, на мгновение озарив мир, за ней последовал новый раскат грома. Битва Небесных псов шла своим чередом. Грозные звуки непогоды вторили невеселым воспоминаниям Счастливчика, холод разлился у него внутри, бока задрожали. — Но там, в своем доме, Длиннолапые больше не улыбались. Там были мелкие Длиннолапые, вроде щенков. Они не давали мне покоя. Гонялись за мной, хватали, дразнили. Я помню, что страшно уставал и мечтал, чтобы меня оставили в покое…

— Ах, щенята Длиннолапых все такие, — закивала Белла. — Но они не злые, просто глупые. Надо только подождать, пока они привыкнут, тогда становится легче.

— Это верно, они не злые. Зато большой Длиннолапый был плохой. То есть, он вообще был странный. Иногда он раскачивался во все стороны, как старое дерево под ветром, и пахло от него тогда гадко. Как огненным соком для клеток-гремелок, только затхлым. Когда от него пахло совсем сильно, он не мог стоять на своих лапах. И делался очень злым. — Счастливчик крепко зажмурился, терзаясь болью воспоминания. — Я помню его лапы лучше, чем все остальное. Он меня пинал. Иногда хватал и тряс. Кричал, бил и пинал меня, и всегда был злой, даже когда от него не пахло огненным соком.

Белла, поскуливая, потерлась лбом о его плечо.

— Твой Длиннолапый совсем не похож на моего!

— Что ж, я не спорю, даже среди Длиннолапых порой попадаются хорошие, — согласился Счастливчик, с грустью думая о своем добром приятеле из Дома еды. — Но этот был не такой. Сколько я жил в его доме, столько хотел оттуда убежать. Куда угодно, лишь бы подальше от Длиннолапого. Он меня пугал. Однажды дверь оказалась открыта — наверное, ее забыли закрыть — и я удрал. Бежал, бежал, бежал, куда глаза глядят…

— И?

— И больше никогда не вернулся. — Он вздохнул, радуясь тому, что история подошла к концу. — А потом моя жизнь наладилась. Я был счастлив жить сам по себе. Постепенно я научился заботиться о себе, добывать еду, защищаться. С тех пор я больше никогда никого не боялся и никогда не буду. Это я точно знаю.

Белла поудобнее легла рядом с ним.

— Ты помнишь истории, которые мама рассказывала нам перед сном, когда мы были щенками? — спросила она.

— Конечно! — откликнулся Счастливчик, думая о молнии, только что полыхнувшей за стенами молла.

— Я часто вспоминаю ее сказку об омеге по имени Ветер и Собаку-Лес? Помнишь ее?

Счастливчик наморщил лоб.

— Не очень, — признался он и лизнул сестру в ухо. — Расскажешь?

— Конечно! Жила-была одна маленькая собачка по имени Ветер, самая незаметная и тихая в стае. Другие собаки называли ее омегой и заставляли делать всю грязную работу — таскать, что прикажут, делать, что скажут и быть на побегушках. Альфой в этой стае был очень жестокий бойцовский пес, который очень больно кусал бедную омегу по имени Ветер за любую оплошность, а чаще всего за то, что она якобы слишком медленно исполняла его приказы.

Бедная Ветер днями и ночами мечтала убежать из своей стаи и освободиться от тяжкой работы, но как это сделать и как выжить в одиночку? И вот что придумала маленькая Ветер — она стала тайком уходить из стаи в лес и охотиться там на мелких зверьков. А поскольку омегам охотиться запрещено, она съедала половину своей добычи, а вторую половину оставляла в дар Собаке-Лесу.

Так все и шло потихоньку, но тут настала Собачья Гроза, и мир перевернулся. Стая маленькой Ветер стала первой жертвой лютых собак, пришедших с гор. Одна из этих собак погналась за малюткой Ветер, и та пустилась наутек. Вскоре силы бедняжки иссякли, и она уже мысленно простилась с жизнью, ибо страшные собаки обезумели от крови и рвали в клочья всех, кого им удавалось поймать. Но Собака-Лес не забыла подношений, которые Ветер оставляла ей во время своей охоты, она давно присматривала за маленькой омегой и полюбила ее, как Небесные собаки полюбили Молнию, потому что Ветер была умная, хитрая и никогда не сдавалась. Поэтому Собака-Лес помогла омеге забраться на дерево, где лютые псы не могли ее найти, и спасла ее от Собачьей Грозы.