Они молча побрели по улицам.

Счастливчик заставил себя не оборачиваться на город, в котором он еще недавно был так счастлив. С него хватало того, что остальные собаки оборачивались на каждом шагу и жалобно выли, оплакивая свою прошлую жизнь. Некогда оживленное, безопасное, полное шума, любви и веселья место теперь лежало в руинах, и они покидали его навсегда.

Где-то вдалеке надрывалась клетка-гремелка, на дальней улице с грохотом осыпалась очередная стена. Город был мертв. Теперь в нем царили лишь тишина и запах гибели.

Поэтому и оглядываться не надо. Вообще, в жизни нужно поменьше оглядываться на прошлое…

По мере того, как все кругом все меньше и меньше походило на город, а дома Длиннолапых встречались все реже и оставались все дальше, настроение у Счастливчика стремительно улучшалось. Оказывается, он успел забыть, как любит ощущение свободы и простора, которые веселили его сердце каждый раз во время редких вылазок на природу.

За всю свою жизнь Счастливчик всего несколько раз покидал пределы города: чаще всего это случалось во время погони за кроликами или когда Длиннолапые из Западни устраивали облавы на диких псов, и ему приходилось на несколько дней убегать подальше.

Но теперь ликующее чувство щекотало ему живот и разливалось по спине. Наконец-то у него дошли лапы поучиться настоящей охоте — на белок, кроликов и даже на сусликов, если повезет!

Пока они, конечно, еще не добрались до настоящей глуши, но двигались в правильном направлении. Впереди лежало какое-то чахлое поле, поросшее сорняками и обнесенное рваной проволокой. Нет, это была еще не глушь, но уже не городской парк!

В зарослях камышей и высокой травы сверкнула маленькая ленивая речушка шириной не больше двух собак, медленная вода блестела, отражая облака.

Счастливчик поставил уши торчком и с наслаждением вдохнул полной грудью. Остальные собаки подбежали к нему.

— Вода! — тявкнул он, бросаясь к реке.

Но когда между ним и рекой оставалось расстояние в несколько собак, Счастливчик вдруг замер как вкопанный, вздыбив шерсть. Как только запах реки достиг его чуткого собачьего носа, из пасти у Счастливчика вырвалось низкое рычание.

Белла тоже остановилась, потом подошла к брату и замерла с поднятой лапой. Она принюхалась и с тревогой обернулась к подбегавшим собакам.

— Там что-то не так, — проскулила Белла.

— Еще как не так, — мрачно подтвердил Счастливчик, медленно пятясь от блестящей воды.

— Да бросьте, что там может быть плохого? — Альфи с веселым тявканьем сорвался с места и побежал к реке, едва не сбив с лап маленькую Солнышко. — За мной!

— Альфи, нет! — завопил Счастливчик, бросаясь за доверчивым псом. Альфи бежал изо всех сил, но Счастливчик был быстрее.

«Какое счастье, что он такой коротконожка!» — подумал он на бегу, а потом всем телом врезался в Альфи, повалил его на землю и схватил зубами за шиворот.

Альфи забился под ним, размахивая лапами.

— Отпусти! Пусти сейчас же!

Счастливчик мрачно развернулся и побежал обратно к дрожавшим от страха собакам. Сначала они испугались за Альфи и бросились к воде, но стоило им вдохнуть запах, как они все поняли шерсть и застыли, поводя носами.

Счастливчик грубо бросил Альфи на землю, и тот мгновенно вскочил, пыхтя от возмущения.

— Ты что, ничего не чувствуешь, Альфи? — укоризненно спросила его большая Марта. — Это плохая вода. Очень плохая!

— Как вода может быть плохая? — огрызнулся Альфи. — У моих Длиннолапых никогда плохой воды не было, значит, вся вода хорошая!

— Для твоих Длиннолапых специально делали хорошую воду и доставляли ее в ваш дом по трубам, — проворчал Счастливчик, не уставая поражаться тупости домашних собак. — Хорошо, иди сюда. Только не прикасайся к воде, понял?

Он подтолкнул Альфи к кромке воды, остальные собаки тоже робко двинулись следом, то и дело отворачивая носы от резкого запаха.

— Ну что, видишь? Что теперь скажешь?

Он почувствовал, как Альфи задрожал с головы до ног.

— Это… это неправильно! Так не должно быть!

Вблизи река выглядела еще более вялой и ленивой, только теперь было видно, что вода в ней не прозрачная, а плотная, да еще ядовитого сине-зеленого цвета. Но что еще хуже, по ее поверхности растекалась пленка, переливавшаяся разными оттенками, вроде тех полос, что иногда расцветают на небе после хорошего дождя.

Счастливчик уже видел такую воду раньше — один раз, когда две клетки-гремелки столкнулись на улице, и из одной на дорогу вытекла целая лужа переливающейся вонючей жидкости — только сейчас все выглядело гораздо хуже. Не говоря уже о том, что река пахла в сто раз хуже, чем кровь клетки-гремелки — от этого резкого, едкого смрада слезились глаза и ноздри горели огнем.

— Это вообще не река, — пробасила Марта, поежившись.

Счастливчик с удивлением покосился на черную великаншу, потом перевел глаза на реку. «А она права», — понял он.

— Я думаю, это одна из ран, которую Большой Рык нанес Собаке-Земле, — пробормотал Счастливчик. — Недавно я чуть не провалился в одну такую царапину, — он невольно поежился при воспоминании о бездонной трещине. — Только та была пустая, а эту затопило водой. Она только кажется похожей на реку, а на самом деле опасная.

Белла в страхе зарычала, оскалив зубы:

— Давайте поскорее уйдем отсюда! А ты, Альфи, в следующий раз будь осмотрительнее. Теперь не те времена, чтобы бросаться неизвестно куда очертя голову. Слушай, что тебе говорят!

Альфи принял эту выволочку, как должное. Похоже, он был не на шутку напуган.

— Хорошо, Белла. Я больше не буду.

Собаки повернулись и снова побрели через поле, но не успели приблизиться к опрокинутой изгороди, как Бруно вдруг насторожил уши и сел.

— Длиннолапые! — гавкнул он.

Собаки дружно остановились, наклонив уши в ту сторону, куда смотрел Бруно. Счастливчик услышал голоса Длиннолапых, доносившиеся откуда-то с другой стороны поля.

Судя по звуку, Длиннолапых было несколько, но как знать, не опасны ли они? Разве нормальные Длиннолапые будут собираться в стаю возле ядовитой реки?

Сердце у Счастливчика тревожно забилось, ему захотелось броситься бегом в другую сторону, но его спутники, похоже, не чувствовали никакой опасности. Они с восторгом смотрели в ту сторону, откуда доносились голоса, и нетерпеливо перебирали лапами.

Солнышко, как обычно, первая высказала общее настроение:

— Бежим к ним! Поздороваемся!

— Где они? Где они? — затявкала Дейзи, крутясь и подпрыгивая от возбуждения.

— Успокойтесь! — рявкнул Счастливчик. — Не надо привлекать к себе внимание! Прошу вас, будьте осторожнее! Успокойтесь.

Но разве они слушали? Марта, Микки и Бруно хором залаяли, тряся хвостами, а Белла, высунув язык, подбежала к краю поля и радостно пошевелила ушами.

— Вот они! Вот! Возле большой башни!

Счастливчик оцепенел. Да, это были Длиннолапые — в желтых шкурах, безглазые, с черными мордами! Точно такие, каких он повстречал в мертвом городе. И Счастливчик уже имел возможность убедиться в том, что они совсем не доброжелательные, а от их черных безглазых морд у него мороз пробегал по шкуре.

— Постой…

Поздно.

— Ура! Наконец-то! — Дейзи, заливаясь счастливым лаем, бросилась к Длиннолапым.

— Дейзи! — в страхе пробасила Марта.

Собаки сорвались с места и бросились за Дейзи, но шустрая маленькая собачка успела далеко вырваться вперед, распиравший ее восторг придавал немыслимую скорость ее маленьким лапкам. Остальные не успели преодолеть и половины расстояния до башни, когда веселая собачка, заливаясь счастливым лаем, подскочила к Длиннолапым и запрыгала вокруг их обутых в тяжелые башмаки лап.

К счастью, Длиннолапые не обратили на Дейзи никакого внимания. Счастливчик почувствовал прилив надежды. Может быть, дурочка поймет намек и не будет приставать к ним…

Но Дейзи не могла смириться с равнодушием Длиннолапых. Когда ее дружелюбное тявканье не возымело успеха, она ухватила одного Длиннолапого зубами за ослепительно-желтую шкуру и игриво потянула.