— Королевскому роду невозможно объявить кровную месть, — покачал головой Хранитель Традиций, — это запрещено.

— Уверен, что нашего славного разрушителя это волнует? — раздраженно поинтересовался у герольда тай-Мориц.

— Ну, меня достать не так–то просто, — хмыкнул король, — к тому же, если бы у нас была дочь этого смутьяна…

— Старый сэр Вагрон, который втравил нас в эти неприятности, окружил себя двойным кольцом гвардейцев, — невозмутимо сообщил тай-Тирон, — боец внутреннего круга его и проткнул.

— У них что, даже амулетов не было? — фыркнул шут.

— По мертвым амулетам и определили, что там был сэр Кат. Охрана его не видела. Так что я вас очень прошу, забудьте об идее взять заложника. И постарайтесь, чтобы никто не связал королевскую семью с родом тай-Борвейн.

— Поздно, — уныло заметил шут, — о том, как зовут любовницу принца, знают все. Кстати, до этой стервы темный еще не добрался?

— Он не убивает женщин, — покачал головой тай-Мориц, — обычаи он чтит.

— Формально — нет, — кивнул Паук, — но леди Пармия сошла с ума и покончила с собой.

— Конечно, когда у тебя на глазах убивают ребенка, — леди Анна выглядела подавленной, — Алеару было всего полгода.

— Обычай кровной мести требует смерти всех мужчин рода, — спокойно объяснил тай-Тирон.

Можно было бы заподозрить главу службы безопасности в бездушности, но присутствующие хорошо знали, что лорд–паук не проявлял вообще никаких эмоций только когда занимался делом.

— А Валенсия чем провинилась?! — леди подобной выдержкой не обладала, — у нее–то должна была быть девочка.

— Полагаю, темный вообще не при чем. Леди просто переволновалась, вот и все. К тому же роженицу удалось спасти.

— А ребенка нет, — прозвучало чуть слышно. Анна бессильно обмякла в кресле. Тай—Гивер чуть сжал руку жены, пытаясь успокоить.

— Ладно, с Алариком я поговорю. Он отставит маркизу. А потом ее можно будет по–тихому удавить, чтобы мстить не вздумала. Вернер, ты понял задачу?

— Да, ваше величество. Надеюсь, этого будет достаточно.

— Что ты имеешь в виду?

— Как вы думаете, кем было подписано это злосчастное письмо?

Тай—Мориц выругался.

— Я вас предупреждал! — мэтр Фадиус гордо выпрямился, — Эту бешеную собаку стоило зарубить еще тогда.

— Нет! — маршал, канцлер и шут произнесли это одновременно. Тай—Тирон покачал головой.

Как же меня все это задолбало, — Карл спрятал лицо в ладонях, — задолбало получать каждое утро сведения о новых смертях, и что хуже — понимать, что я ничего не могу сделать.

— Ты мог бы остановить это тогда, на совете, — хмуро произнес лорд–маршал.

— Откуда ж я знал, что все так обернется? Война между тай-Геймами и как их там… а, неважно, тлеет еще со времен отца. Да и один единственный барон против целого рода… сколько их там мэтр?

— Род тай-Борвейнов насчитывал девятнадцать человек, ваше величество, — ответил герольд, — я говорю только о мужчинах. На данный момент точно известно о смерти двенадцати из них. Местонахождение еще четверых не выяснено.

— Шестнадцать человек за десять дней. Вы все еще хотите объявить открытую войну тай-Ривертэйну? — цифры произвели впечатление даже на шута.

— Я хочу знать, как его остановить!

— Можно было бы попытаться, если бы я с ним встретился, — задумчиво произнес тай-Мориц, — надеюсь, он еще не совсем спятил. Но последний раз его видели в зале совета.

— Замок проверяли? — уточнил герольд.

— Долина Ривертэйна закрыта, — пояснил тай-Тирон.

— Как это закрыта? — король повернулся к Пауку.

— Никого не впускают, никого не выпускают. Купца, который пытался настаивать, зарубили на месте. Именно поэтому полагаю, что барона там нет. Уверен, защиту снимут, как только род тай-Борвейн будет уничтожен. Кстати, это неплохой шанс поставить темного вне закона. Послать курьера, а потом доказать убийство королевского служащего…

— Отделается штрафом или найдет способ вывернуться без потерь, — отмел предложение шут.

— И все же с темным нужно что–то решать, — взгляд короля вновь стал твердым, — Сейчас я напишу приказ гвардейцам, чтобы убирались из Киана. Сэр Дитрих, передадите его через полкового мага.

— Если приказ они получали лично от принца, то простого полковника могут и проигнорировать.

— Тогда арестовать этих идиотов за неподчинение! А если будут дергаться — вырезать к демонам! И сделайте это срочно, маршал, пока эти кретины не решили вломиться в дом мага. По поводу маркизы я уже сказал.

Теперь по поводу темного. Сейчас я так и быть, затаюсь и сделаю вид, что ничего не вижу и все по закону. Но мага нужно убирать. Мэтр прав — от него больше проблем, чем пользы. И сделать это надо так, чтобы на нас не пала и тень подозрения. Лучше всего чужими руками. Вернер, уверен, у вас есть выход на таких людей.

— Не выйдет, — шут потряс пустую уже флягу, — если уж он уделал тай-Моррингейна…

— Я говорил о профессионалах.

— Да тоже бесполезно, — отмахнулся Фолио, — тай-Пантус потратил на убийц не меньше чем на "серебряную войну", а результат? Пять из семи Посредников мертвы, а остальные не возьмутся за такой заказ, даже пообещай им всю королевскую казну.

— На войне опасно, — протянул тай-Мориц в раздумье — и смерть — самое обычное дело.

— Организовать вам небольшую войну? — поинтересовался тай-Тирон.

— Вернер, Дитрих, вы задачу поняли, решайте сами.

— И все равно зря, господа, — вздохнул шут, — вы забываете про огненную леди. Боюсь, муж — это единственное существо, способное ее хоть как–то сдерживать.

Но король от этих слов только отмахнулся.

Последнее усилие и копыта Кошмара ударили в плиты двора. Под конец этой сумасшедшей охоты даже дайхор начал спотыкаться. Обвожу взглядом ставшие за эти годы родными башни, стену, в которой знакома каждая трещина, донжон, чья крыша, кажется, протыкает низкие тучи. Дом. Вдруг наваливается дикая, отупляющая усталость. Сознание словно укутано толстым слоем пыли, через которую еле–еле пробиваются какие–то звуки, образы, мысли. Откат от выпущенного на свободу безумия разрушителя, передозировка силы и украденных жизней.

Тяжело спускаюсь на землю. Кошмара нужно отвести в конюшню. Движением руки отогнав грума, расседлываю и чищу свое ездовое животное. Связь между нами очень тесна и сейчас Кошмар больше демон, чем конь, глаза стали почти черными. Людей к нему пока лучше не подпускать. Даже Тень держится в стороне. Волчица радуется нашему возвращению, сообщает, что все спокойно, ждет похвалы.

Лестница кажется бесконечной. Кивнув стражнику, поднимаюсь выше. Сейчас бы просто упасть и уснуть. Делать этого, конечно, нельзя, да и не получится с таким раздраем в энергетических структурах, но слабое человеческое тело требует именно этого. Хрупкая фигурка в центре полутемного зала смотрится особенно одиноко и беззащитно. Или все дело в ауре, в какой–то обреченности, безысходности и боли, что пропитывают воздух? Некоторое время рассматриваю жену, но в душе нет никаких эмоций кроме жалости. Не хочется ни ругаться, ни злорадствовать.

— Тебе стоит аккуратнее относиться к собственной крови, — вот и все, что я могу сейчас сказать. Служанка, передавшая образец людям маркиза мертва, остальное пока не важно.

Пытаюсь обнять Тин, но та отстраняется. Эмоции в ее ауре сходят с ума. Я бы может и насладился этим безумным коктейлем, но сейчас я слишком устал. Мне все равно. Даже удивление не в силах пробить пыльный кокон.

— Я беременна, — звучит, наконец, еле слышно.

— Избавься, — безразлично пожимаю плечами. Там еще даже сердце не бьется.

Вспышка. Мышцы и связки вопят о пощаде, но я все же успел — огненный клинок проходит вплотную, срезая прядь волос, обжигая. Боль рождает ярость и, скользнув под следующий удар, я бью наотмашь, не сдерживаясь.

Некоторое время смотрю на тело жены, рассыпавшиеся волосы, перепачканные кровью. Поднимаю отлетевший в сторону меч и покидаю зал. Постепенно приходит боль. Правую половину лица словно окунули в кипящее масло, глаз не видит совершенно, болит все, каждая мышца, каждая связка. Подозреваю, завтра я не смогу двигаться без посторонней помощи. А значит, здоровьем нужно заняться прямо сейчас. Сделал все, что смог, опустошив экстренную аптечку почти на треть.