Но выполняет ли существующая логика столь высокие функции? На этот вопрос Гегель отвечает отрицательно. Хотя логика и сохранялась в качестве предмета публичного преподавания, ее содержание, отмечает Гегель, делалось «все более и более тощим и скудным; в ней еще не чувствуется тот новый дух, который выявился в науке не менее, чем в действительности» ¹⁷. Но ведь только те философские и логические учения способны оказать влияние на жизнь народа и его дальнейшее развитие – к чему Гегель горячо стремится, – которые пойдут навстречу неудержимым историческим изменениям «субстанциональной формы духа» ¹⁸. Перемены уже нельзя игнорировать. Даже противники новых представлений вынуждены к ним приспосабливаться. Язык нового стал проникать в крепости старого, ретроградного, догматического миропонимания. Тем более должны впитать в себя требования стремительно развивающейся исторической эпохи философские учения, сделавшие своим принципом дух диалектики, дух творчества.

Гегель не только в общей форме соотносит потребности развития философии и логики с духом новой эпохи, эпохи коренных перемен, продолжая тем самым уточнять эпохальные характеристики эволюции человеческого познания, которые были даны в «Феноменологии духа». Существенно, что он связывает с развитием эпохи и более конкретные этапы, переживаемые философом вместе со всей отечественной философской мыслью. Творческий принцип – а как раз тут речь пойдет о принципе диалектики, развиваемой в систему, – был утвержден в период «брожения», с которого вообще начинается всякое творение нового. Гегель здесь бросает ретроспективный взгляд на период поисков, когда антисистемные настроения были связаны с критикой старого, с новаторскими замыслами и неумением реализовать их, – на период, который сам он вместе со всей творческой философией пережил в конце XVIII – начале XIX в. Но теперь ясно ставится задача перейти от утверждения, пропаганды «принципа» ¹⁹ к его превращению в обоснованную, развернутую научную концепцию.

Что это означает применительно к логике? Реализация замысла – превратить логику из формальной дисциплины с ограниченной служебной ролью в часть метафизики, в «чистую, спекулятивную философию», в заповедную землю диалектики – для Гегеля совпадает с выполнением задачи, выдвигавшейся и другими корифеями немецкой классической философии: «дать новое понятие научного рассмотрения». Но дело, подчеркивает Гегель, осложняется тем, что совершенно нецелесообразно заимствовать представление о научности и научных методах от других дисциплин, пусть это будут и столь почтенные науки, как математика. (Делается отсылка к соответствующим формулировкам «Феноменологии духа».) Понятие научности применительно к философии вообще, логике в частности весьма специфично и потому, что оно может быть получено только благодаря содержательному развертыванию всей категориальной системы. «Только природа содержания может быть тем, что развертывается в научном познании, причем именно лишь эта собственная рефлексия содержания полагает и порождает само определение содержания» ²⁰.

Из всего, что может быть сказано о научно-теоретическом познании, Гегель решительно выдвигает на первый план и во всей «Науке логики» делает предметом системной логической реконструкции основную особенность: способность диалектически «порождать» содержание, причем именно «определения содержания», способность развертывать порожденное содержание, объединять его в специфические целостности. И это в какой-то мере есть развитие кантовских идей о творческой активности научного познания, «создающего» относительно самостоятельные, как раз в их единстве и целостности невыводимые из опыта «миры». Гегель не всегда и замечает, что идет по стопам Канта, но он стремится в философии, в логике применить кантовский «конструирующий» способ анализа. «Я утверждаю, – торжественно провозглашает Гегель, – что философия способна быть объективной, доказательной наукой лишь на этом конструирующем себя пути» ²¹.

Судьбу новой логики Гегель связывает с обоснованием, развертыванием, реализацией системного принципа. Создание новой логической системы и означает для него формирование содержательной логики. Ее особое содержание уже накоплено в процессе исторического опыта, однако реально эксплицированным, объективированным оно станет только тогда, когда развернется, выстроится в систему. Иными словами, содержательная диалектическая логика подготавливается историческим развитием человеческой мысли, но актуальным фактом культуры она может стать лишь благодаря нахождению внутренней связи ее законов, многочисленных категорий и форм. Так в гегелевском замысле объединяются историческое и логическое измерения, которые находятся друг с другом в непростых, даже противоречивых отношениях.

Пусть история и подготавливает реформу логики. Но логика не должна надеяться получить содержание готовым, данным извне; всякая внешняя содержательность, по Гегелю, может только повредить логике, ибо она замутняет «чистоту» логического. Даже философские рассуждения не всегда имеют логическую природу и не всегда обогащают логику содержанием. Нельзя ограничиться ни философствующим рассудком в его прежнем понимании, когда берутся некоторые застывшие определения, ни разумом, пока его диалектика сводится к отрицанию. Нужно подняться до уровня духа, который выше подобных односторонностей.

В отличие от прежних своих работ Гегель теперь намеревался осмыслить именно специфику логического и связать с этим выявление особенностей логического принципа системности. В предисловие ко второму изданию и во введение вынесены некоторые результаты изысканий Гегеля о природе логического и специфике логической системности. Конечно, дело тем не ограничивается, и в основном тексте «Науки логики» Гегель в разных связях обращается к этому вопросу. Во вводных же разделах зафиксированы самые существенные для автора книги соображения. Чрезвычайно важно, что разъяснения специфики диалектической логики, в частности логического принципа системности, прежде всего тесно связаны со специальным осмыслением роли истории для науки логики. Разработка логического принципа системности здесь имеет своей теоретической предпосылки выявление «исторических измерений», исторических путей развития логического. Применение – специально к логическим задачам – принципа историзма лежит у истоков и в самой сердцевине гегелевского замысла новой логики. Теоретическое «предшествование» исторического вовсе не случайно и опирается на реальный процесс развития человеческого познания. Ведь благодаря истории появляются предпосылки, которые диалектический логик имеет, так сказать, в наличии, прежде чем приступает к построению своей логической системы.

Суммируем исторические предпосылки логики: они одновременно являются в понимании Гегеля ее внутренними историческими «измерениями».

1. Прежде всего предпосылкой логики является длительный исторический процесс, благодаря которому логические формы создаются и функционируют в едином сплаве с живым человеческим познанием, мышлением, общением, языком. Гегель высказывает тут правильную и теоретически перспективную мысль: «Но если противопоставлять природу вообще как физическое духовному, то следовало бы сказать, что логическое есть, вернее, сверхприродное, проникающее во все естественные отношения человека, в его чувства, созерцания, вожделения, потребности, влечения и тем только и превращающее их, хотя лишь формально, в нечто человеческое, в представлении и цели» ²². Обратим внимание: действительную сплавленность логических форм с историей человеческой духовной культуры, с обыденным сознанием человечества Гегель использует для утверждения идеалистического логицизма. Но для реформы логики, для ее исторического обоснования такой ход мыслей был весьма плодотворным. Итак, благодаря истории создается грандиозное опытное поле для формирования и последующего вычленения форм и категорий логики. Они функционируют стихийно и лишь постепенно становятся предметом логической науки.