Русалка снова завыла, закачавшись. Когда Мишель обняла ее, прижимая к себе, завывания перешли в тихий скулеж. Такой тонкий, жалобный… Он больно резанул Мишель по сердцу.

- Меня пустили по кругу, - шептала русалка. - Пустили по кругу. Завтра об этом узнает вся академия.

Мишель гладила ундину по влажным волосам, полотенце тюрбаном осело на пол смятой тряпкой.

- Что ты, малышка, - повторяла она, силясь найти хоть какие-то слова, которые могли бы сейчас успокоить Заури, снять ее боль. - Что ты. Никто не узнает. Они не посмеют рассказать… Им за такое грозит каторга…

- Я подписала согласие, - бесцветным тоном сказала русалка. - Я подписала все, что они мне дали, лишь бы трахали меня. Все было… по согласию.

У Мишель ком стал в горле. То, что произошло, было чудовищно.

- Но они же не идиоты, чтобы кому-то рассказывать о таком, - пробормотала она, но прозвучало это неуверенно.

- Расскажут, - прорыдала Заури.

- Почему ты так уверена?

Русалка посмотрела на нее долгим взглядом.

Затем протянула ей линкофон.

Дрожащие пальцы Мишель заскользили по панели. Она с трудом сдерживала крики и рвотные позывы. На панели, одна за другой, мелькали фотографии. Отвратительные потные тела, позы…

- Они сказали, что если ты не придешь к ним сегодня в восемь, сначала фото попадут в центральный информаторий академии, затем в сеть… Федералы не смогут докопаться: есть письменное согласие и на секс, и на фотографии, и даже на их распространение. Моя семья слишком бедна, чтобы нанять хорошего адвоката… Да и мало среди защитников тех, кто пойдет против диаспоры джиннов.

Голос Заури был безжизненным. Взгляд остановился.

- Если ты откажешься, а я убью тебя сама, если ты согласишься, я должна буду вернуться туда. Если не вернусь… Они обещали, что еще пару инъекций, и я стану их штатной сучкой, готовой на все ради дозы. Привыкание к эйфорину наступает практически сразу же. Вот говорю сейчас с тобой, а меня трясет…

Русалку и вправду колотило. Речь ее становилась все более бессвязной.

- Эйфорин. Их было восемь. Подать заявление?! Да они ославят меня на весь Слитсберг! На всю Апостеорию! Они же снимали на свои линкофоны… Меня даже не выгонят из академии. Сама уйду, если не сдохну от передоза. Эйфорин… еще одна доза и я стану торчком, торчком, Мишель! Кто поможет маме, сестрам, братьям? Я видела тех, кто подсел на куда более слабые наркотики, чем эйфорин. Девчонки отдавались за дозу… За дозу.

Мелодично зазвенел будильник. Пора было вставать и собираться на пары. Русалка никак не отреагировала на нежную мелодию.

Мишель бросила в стакан с водой две таблетки успокоительного и русалка, не спрашивая, что это, послушно выпила.

- Прежде всего, тебе надо поспать, - мягко, но решительно сказала Мишель. - Я зайду в твой деканат и скажу, что тебе не здоровится. Заодно возьму задание, которое тебе положено за пропуск сегодняшних занятий.

- А смысл? - бесцветным голосом спросила ундина.

Мишель деланно нахмурилась и укутала ту одеялом.

- Смысл в том, чтобы стать высококлассным специалистом в своей области. Чтобы выйти на уровень стипендиата. Чтобы вернуть матери с таким трудом добытые на твое обучение деньги. Чтобы раздать все долги, поставить на ноги братьев и сестер и наслаждаться жизнью в достатке и роскоши.

- Мишель… После всего, что произошло…

- Вот именно, что ничего не произошло, - твердо сказала Мишель. - Посмотри на это с максимальным цинизмом… Первый раз, я слышала, редко у кого бывает приятным. И главное, такого больше не произойдёт. Никогда. Я обещаю тебе.

- Меня некому защитить, - прошептала Заури.

- У тебя есть я. Вместе мы справимся.

- Человечка… К тому же из межмирья. Бедная, еще беднее меня, без знакомств и связей. Что ты собралась делать?

Русалку буквально подкинуло на кровати, еще секунду назад безжизненные пальцы вцепились в пижаму Мишель.

- Только не говори, что решила пойти к ним! Не смей! Слышишь?! Это со мной все кончено, а ты должна жить… Должна стать долбанным артефактором, ездить в экспедиции, как мечтала. Слышишь, слышишь меня?!

Старательно сдерживая слезы, Мишель уложила подругу обратно. Успокоительное подействовало, и ундина обмякла под ее руками.

- Никто не пойдет к ним, - сказала Мишель. - Ни ты, ни я. У меня есть идея получше.

Весь учебный день Мишель старательно сдерживала слезы и рвущиеся наружу рыдания. Даже не поздоровалась с удостоившими ее своим вниманием королевами академии. А когда те, ничуть не обидевшись, нагнали ее в коридоре и попытались расспросить, что случилось, пробормотала что-то невразумительное и удалилась торопливым шагом.

Если бы не необходимость вести себя, словно ничего не случилось, прикрывать ундину, она не знала, как прошел бы этот день. Возможно давно разревелась бы, как маленькая и убежала… Но нужно было быть стойкой… И нужно было найти способ отвести Заури к врачу… Не сегодня… Сегодня ни у русалки, ни у нее не хватит на это сил. Завтра. Она подумает об этом завтра.

Проклятье богов! Это ее вина!

Ее. Вина.

Ей не стоило вчера отпускать русалку с джинном… Нужно было… настоять, чтобы вернуться домой вместе. Но Мишель понимала, что этим бы она лишь отсрочила случившееся. Джинны разыграли все, как по нотам, ясно было, как Богинин день, что это все тщательно продуманный план. Чтобы ей, Мишель, узнавшей тайну Дэениса, точно не выкрутиться. Даже издевательства над русалкой… Они были лишние. Достаточно было вколоть той дозу, изнасиловать, сфотографировать… Зачем же бить? Угрожать?

Мишель понимала, что все это лишь для того, чтобы деморализовать ее. Испугать. До потери пульса, до умопомрачения. Выбить почву из-под ног.

И потому она должна со всем этим разобраться!

Хуже всего было то, что джинны пришли на занятия. Все. Целый день Мишель терпела их ухмылки и сальные взгляды. А когда проходила мимо, Дэенис даже предупредил нарочито громко, так, чтобы слышали все, кто бы в коридоре, чтобы рыжая тщательно подготовилась к вечеру…

Все это происходило, как во сне.

Когда Мишель проходила мимо двух фурий (насколько Мишель успела уяснить, фурий отличает от гарпий более мощное сложение, а еще то, что в боевой трансформе крылья у них растут прямо из рук, в то время, как в обычной, человеческой ипостаси, фурии, в отличие от гарпий, бескрылые), причем тех фурий, которых неоднократно видела воркующими с той самой компанией джиннов, она услышала краем уха:

- Это подруга той самой, ага. Которую по кругу пускали, раком трахали…

«Я должна быть сильной, - говорила себе Мишель, впиваясь ногтями в ладони. - Нельзя реагировать. Надо как можно скорее положить конец всему этому.

Усевшись на подоконник, она вынула линкофон и вбила номер с карточки.

«Это Мишель. Из клуба. Вчера, - набрала она, чувствуя себя дурой. - Мы можем встретиться?»

И потекли томительные минуты ожидания.

Инкуб не отвечал. А потом прозвучал сигнал на следующую пару.

Выйдя из аудитории, на которой умудрилась схлопотать низший бал за то, что «считала сов», Мишель с замиранием сердца уставилась на экран линкофона. Увидев мигающий конвертик, с облегчением выдохнула. Ответил!

Только одно слово:

«Зачем?»

Вот ведь демон!

А потом не в меру услужливая память напомнила его слова:

- Я хочу оттрахать тебя, детка. Так, как тебя еще не трахали. Хочу, чтобы ты сидела на вибраторе и сосала у меня. Долго-долго. Хочу вылизать твою текущую розовую щелку, хочу играть языком с самой твоей сутью, крошка. Хочу смотреть, как ты скачешь на мне, бесстыдно расставив ноги…

Закусив губу, Мишель написала:

«По поводу твоего предложения».

Да, она прекрасно помнила слова магистра Бары о том, что ей нужно хранить девственность. Что пробудившийся магический дар развивается лишь в условиях целостной энергетической оболочки… Что если удастся поднять уровень своего дара, можно будет и дальше претендовать на стипендию…