– А кто из двух графиней ваша жена?

– Обе! – широко улыбнулся Андрей Константинович. – Как-нибудь расскажу вам, Софья Алексеевна, эту занятную историю. И вы все поймете. А сейчас у нас слишком мало времени...

– Но позвольте, граф! – воскликнула Софья. – Вы представляете, что начнется, когда бояре узнают, что у вас две жены? Да меня упрячут обратно в монастырь, но на этот раз в Соловецкий!

– Софья Алексеевна, – возразил полковник, – боярам ведь можно и сказать, что я не православной веры, что по сути и верно. Дайте мне ответ на простой вопрос: вы хотите назад в монастырь?

Софья Алексеевна не привыкла, чтобы с ней разговаривали в таком тоне. Поэтому она сперва опешила, но быстро взяла себя в руки и отрицательно помотала головой. Полковник, видимо, тоже понял, что не следует ломать царевну при всех, и поспешил извиниться:

– Я прошу прощения за свой тон, но у нас важные дела, требующие немедленного обсуждения. А мы мусолим вопросы, время для решения которых найдется в любой день после того, как мы вернем вам трон.

Лицо царевны озарилось радостью. Все-таки ее догадки оказались верны – ей предложат встать во главе Руси! Правильно сказал этот странный полковник, время для личных отношений можно найти и потом. Она милостиво разрешила:

– Продолжайте, граф. Кто этот очень высокий и сильный мужчина, с которым вы меня похитили из монастыря?

– Профессор физико-математических наук Каманин Ростислав Алексеевич.

– Прохвессор с такой статью? – удивилась царевна. – О боже, не верю! Господь ошибся!

Ростик отвесил поклон.

– И тем не менее, Софья Алексеевна, это так.

– Очень рада, прохвессор! – Глаза царевны пошли туманной поволокой. Она, бедная, за девять лет совершенно отвыкла от мужчин. Но Софья быстро справилась с собой. Бесовские мысли могут и подождать.

А полковник продолжал:

– Мой сын, виконт Волков Константин Андреевич. Старший лейтенант мобильной пехоты.

– Приравнивается к чину поручика, – пояснил Костя, сняв фуражку и поклонившись.

Глаза царевны оценивающе посмотрели на Константина и метнулись в сторону двух графинь. Моментально определив, кто из них приходится матерью молодого человека, она улыбнулась Анжеле:

– У вас чудесный сын, графиня!

– Благодарю вас, Софья Алексеевна, – склонила голову женщина.

– Графиня де Лаваль, – представил Волков еще одну женщину, – бакалавр истории и магистр химии.

– Граф, вы не устаете меня поражать! – охнула царевна. —Женщина-бакалавр! С ума сойти!

– Я надеюсь, Софья Алексеевна, вы ничего не имеете против женской образованности? – холодно спросила Татьяна.

Софья поняла, что едва не обидела эту женщину, в которой безошибочно угадала умницу и стерву.

– Бог с вами, милая! – перекрестилась она. – Не забывайте, что я сама женщина. Причем тоже науки изучавшая.

Волков чертыхнулся про себя и быстро представил Дениса с Кешей. Софья немного рассеянно приветствовала парней, а затем предложила приступать к трапезе. Ее очень беспокоило, как бы не забыть имена, звания и регалии представленных ей сегодня людей. Чуть попозже она решила обратиться к полковнику, чтобы наедине еще раз прокрутить события сегодняшнего вечера. Царица должна знать своих приближенных.

Когда с ужином было покончено и слуги убрали со стола, полковник кивнул Денису. Тот отослал всех лишних из гостиной и плотно прикрыл все двери. Затем молча кивнул Волкову.

– Итак, – начал полковник, – мы здесь собрались для того, чтобы обсудить попытку государственного переворота. Поясняю подробнее. Пока Петр Алексеевич в отъезде, мы захватим власть и поставим во главе Русского государства того, кто должен быть им по праву. Софья Алексеевна, вы согласны взять на себя эту отнюдь не легкую обязанность?

Царевна зарделась. Выждав полуминутную паузу, она медленно кивнула.

– Я согласна, – сказала она, – но я не совсем точно представляю, граф, ваши интересы. Почему вы взялись мне помогать?

Полковник тяжелым взглядом обвел представителей семнадцатого века.

– Цель у нас только одна, – наконец ответил он, – благосостояние России и ее народа. Того народа, о котором многие вспоминают в последнюю очередь, если вспоминают вообще. Того народа, что с именем царя идет в бой и умирает за цели, не понятные не только ему, но порой и самому царю. Того народа, который кормит и поит всех нас. Поверьте, если будет сыт крестьянин, то будем сыты и мы – довольными людьми легче управлять. Желания мои тоже просты. Я не хочу, чтобы в самой богатой стране мира жили самые нищие люди на Земле.

Но за один день несчастных счастливыми не сделаешь. Можно дать бедняку мешок золота, но в девяти случаях из десяти он его спустит в ближайшей корчме. Я о чем говорю... Необходима система реформ, неуклонно и год за годом меняющая быт простого народа, меняющая наш с вами быт, меняющая мировоззрение, неумолимо убивающая в человеке того зверя, что алкает хлеба и зрелищ, причем алкает на халяву.

Взгляните хотя бы на Москву. Это город пьянства и порока. По улицам не пройти от нищих, калек, юродивых, татей и попрошаек.. Попы, забыв про свои обязанности, уподобились оным и проводят свое время в разврате и непристойности. Верхушка духовенства заботится только о своем кармане и устраивании личных дел. Они еще имеют наглость величать Москву «Третьим Римом». Бред сумасшедшего! Москва сейчас представляет вторую «Содом и Гоморру». Давеча об этом упоминал и патриарх Иоанн. Коснулся мельком. Хм!

Образование и культура находятся в зачаточном состоянии. И не из-за недостатка средств, а в основном из-за воровства. Страна в агонии, и этого не видит только слепец.

Полковник еще раз обвел взглядом притихших собеседников.

– Вас здесь собрали, потому что вы являетесь людьми с широким кругозором и самыми передовыми взглядами и потому что у вас болит душа за Русь – некогда великую и могучую. Чувствуете ли вы в себе силы, чтобы одолеть нашу лень и невежество? Поймите, мы никому не нужны в этом мире, кроме нас самих.

Так вот, задача минимум – доказать, что мы нужны самим себе!

После преамбулы полковника наступила гнетущая тишина. Не каждый день тычут носом в собственное дерьмо и при этом интересуются ощущениями. Князь Одоевский мрачно перебирал четки. Князь Глинский в лучших традициях сайентологии щипал правой рукою левую. Лафайет Хаббард еще не родился, но пример Ростислава доказал, что он будет прав. Думный дьяк Иванов грустно кивал головой, в ответ на каждый пункт обвинения.

Софья хотела возразить, сказать что-то резкое, чтобы отчитать этого наглеца, появившегося неизвестно откуда и подвергшего критике социально-политические основы России. Но, взглянув на остальных, увидела в их глазах мрачное согласие с бесцеремонным графом. Покорно вздохнув, спросила только:

– Когда?

– Завтра! – быстро ответил Андрей Константинович. – Через две недели заявится ваш братец, и придется рубить слишком много голов. У нас есть две недели на то, чтобы народ шкурой почувствовал, насколько ваше правление лучше для него.

– Хорошо, граф! Завтра так завтра. Но я должна с вами переговорить с глазу на глаз.

– К вашим услугам, Софья Алексеевна. Господа, время позднее, необходимо отдохнуть перед завтрашним днем. Поэтому предлагаю устраиваться на отдых. Вас разбудят с первыми петухами.

Собравшиеся медленно поднялись из-за столов и медленно разбрелись по опочивальням, чтобы в одиночестве провести бессонную ночь и тысячу раз подумать над безумным своим решением.

Сенная девица принесла кувшин испанского вина и, поставив его на стол, удалилась. Волков наполнил бокалы и произнес тост:

– Софья Алексеевна, давайте выпьем за доверие, без которого плодотворной работы не бывает. Поверьте, мы не ищем корыстных целей и наград, мы просто желаем добра России и проживающим на ее землях. Возможно, в это трудно поверить, но вы уж попытайтесь. А ваш брат в безудержном стремлении своем и невежестве способен натворить таких дел, что волосы на затылке встают дыбом.