Они вновь принялись за обсуждение. Сине настаивала, чтобы распоряжения они отдавали с осторожностью, не оставляли лазеек, и этого достаточно. Певара же упирала на то, что они позволяют целому десятку бунтовщиц безнаказанно разгуливать по Башне. Сине говорила, что наказание мятежниц не минует, а Певара твердила, что этого слишком долго ждать. Сила воли подруги всегда восхищала Сине, но вообще-то иногда эта сила выливалась в чистое упрямство.

Лишь слабый скрип петель предупредил Сине, и она успела уронить Клятвенный Жезл себе на колени и спрятать его в складках юбки. Дверь широко распахнулась, и они с Певарой разом обняли Источник.

В комнату с фонарем в руке спокойно вошла Саэрин. Шагнув в сторону, она пропустила Талене, следом, держа второй фонарь, появилась маленькая Юкири, потом Дозин, по-мальчишески стройная и высокая для кайриэнки. Последняя плотно притворила дверь и привалилась к ней спиной, словно для того, чтобы никто сюда не вошел. Четыре Восседающие, представлявшие все остальные Айя в Башне. Кажется, они вовсе не замечали, что Сине и Певара удерживают саидар. Неожиданно комнатка стала как будто меньше. Причуды воображения...

– Странно видеть вас двоих вместе, – заметила Саэрин. Лицо ее было невозмутимо, но пальцы поглаживали рукоять заткнутого за пояс кривого ножа. Свой пост она занимала сорок лет, дольше, чем любая в Совете, и все знали: характер у нее такой, что шутить не стоит.

– То же самое можно сказать и о вас, – сухо отметила Певара. Характер Саэрин ее никогда не тревожил. – Или вы спустились сюда, чтобы позаботиться о Дозин? – Неожиданный румянец на хорошеньком мальчишеском личике Желтой сестры выдал ее смущение, хоть и держалась она с элегантной уверенностью. Это подсказало Сине, кто из Восседающих оказался чересчур близко к крылу Красных. – Хотя вряд ли вы появились бы вместе. Зеленые готовы вцепиться в горло Желтым, Коричневые – Серым. Или ты привела их сюда, Саэрин, чтобы устроить втихую поединок? А, Саэрин?

Сине лихорадочно принялась размышлять, что могло заставить эту четверку спуститься столь глубоко в недра острова Тар Валон. Что их объединяет? Их Айя – все Айя – и вправду готовы вцепиться в глотки одна другой. Все четверо были наказаны Элайдой. Кому из Восседающих понравится наказание тяжелым трудом, особенно когда всем известно, за что именно они моют пол или скребут котлы, но вряд ли дело в этом. Что еще? Все не из знатных семей. Саэрин и Юкири – дочери содержателей гостиниц, Талене – крестьянка, а у Дозин отец торговал ножами. Саэрин сперва обучали Дочери Молчания, из них она одна добилась шали. Ерунда какая-то. Внезапно ее будто ударило, и в горле у нее пересохло. Саэрин, которая часто едва сдерживает свой нрав. Дозин, которая послушницей трижды убегала, хотя всего лишь раз добралась до мостов. Талене, которую наказывали, возможно, чаще и больше, чем любую другую послушницу за всю историю Башни. Юкири, которая, если ей хотелось идти другим путем, всегда последней соглашалась с Серыми сестрами, и, кстати, последняя, кто присоединился к согласию Совета. В некотором роде все четверо – бунтарки, и каждая претерпела немало унижений от Элайды. Могли ли они решить, что допустили ошибку, поддержав решение о низложении Суан и возведении на Престол Амерлин Элайды? Могли они прознать про Зеру и остальных? А если так, что намерены делать?

Мысленно Сине приготовилась сплести саидар, хотя и не питала надежд на бегство. Певара по силе была ровней Саэрин и Юкири, но сама Сине слабее любой, кроме Дозин. Она приготовилась, но Талене шагнула вперед, и все логические построения Белой Восседающей разлетелись вдребезги.

– Юкири заметила, как вы вдвоем прошмыгнули сюда, и мы хотим знать почему. – В удивительно глубоком голосе Талене, несмотря на ледяное выражение лица, чувствовалась горячность. – Неужели главы ваших Айя поручили вам тайные переговоры? На людях главы Айя рычат одна на другую, но, видно, в тихих уголках ведут беседы. Совет вправе знать, что они замышляют.

– Ой, да ладно, Талене. – Голос Юкири, как всегда, удивлял даже больше, чем голос Зеленой сестры. В темно-серебристом шелке с желтовато-белыми кружевами Юкири походила на миниатюрную королеву, но говорила она как среднего достатка поселянка. Серая сестра утверждала, что подобный контраст не раз помогал в переговорах. Она улыбнулась Сине и Певаре: так улыбается монарх, не уверенный, насколько милостивым ему следует быть сегодня. – Видела, как вы вынюхиваете, точно хорьки у курятника, – сказала Юкири, – но язык прикусила. Помнится, вы ведь подружками были, да и кому какое дело? Вот я и помалкивала, пока Талене не разоралась, мол, кто там по углам прячется. Ну, я и сама видела, как кое-кто по углам шепчется. Вот и заподозрила, а не возглавляет ли кто из тех женщин свои Айя, так что... Иногда дважды два – четыре, а иногда такая путаница выходит... А теперь рассказывайте. Совет имеет право знать.

– Пока не расскажете, мы не уйдем, – с еще большим жаром вмешалась Талене.

Певара фыркнула и сложила руки на груди.

– Допустим, глава моей Айя мне что-то сказала, но я не вижу причины, с чего бы передавать вам ее слова. То, что мы с Сине обсуждаем, не имеет никакого отношения к Красным или Белым. Шпионьте где-нибудь в другом месте. – Но саидар Певара не отпустила. Как и Сине.

– Проклятие, все бесполезно! Так и знала, – пробурчала от двери Дозин. – И почему я поддалась на ваши уговоры?.. Хорошо, что больше никто не знает, иначе нашими тупыми рожами будет любоваться вся Башня. – Порой она говорила как несносный мальчишка, которому за излишне вольный язык стоит вымыть рот с мылом.

Сине встала бы и ушла, если б не боялась, что колени ее подведут. Певара уже поднялась и нетерпеливо приподняла бровь, глядя на сестер, стоящих между нею и дверью.

Саэрин по-прежнему играла со своим ножом и вопросительно смотрела на двух Восседающих.

Вдруг она скользнула вперед и с быстротой, заставившей Сине ахнуть, сунула руку вниз. Сине попыталась все же спрятать Клятвенный Жезл, но кончилось дело тем, что Саэрин держала Жезл одной рукой на уровне талии, а Сине вцепилась в другой его конец, заодно прихватив в горсть и юбки.

– Головоломка, – сказала Саэрин. – Мне нравятся головоломки.

Сине отпустила Жезл и принялась поправлять платье; больше ничего не оставалось.

Появление Жезла мгновенно породило гомон – все заговорили чуть ли не разом.

– Кровь и огонь, – прорычала Дозин. – Вы что, спустились сюда кого-то в сестры возводить?

– Оставь их, Саэрин, – засмеялась Юкири. – Что бы они тут ни задумали, это их дело.

Перекрывая гомон, Талене рявкнула:

– Но зачем они шныряли повсюду – и вместе! – если тут не замешаны главы Айя?

Саэрин махнула рукой, и через миг наступила тишина. Все присутствующие были Восседающими, но в Совете она имела право говорить первой, да и сорок лет на таком посту со счетов не сбросишь.

– Полагаю, вот ключ к разгадке, – промолвила она, поглаживая Жезл большим пальцем. – И все-таки почему? – Внезапно сияние саидар окружило и ее, и она направила Дух в Жезл. – Именем Света клянусь не говорить ни слова лжи. Я – не Приспешница Темного.

В воцарившейся тишине писк мыши показался бы громом.

– Я права? – промолвила Саэрин, отпуская Силу. Она протянула Жезл Сине.

И в третий раз Сине дала обет не лгать, и во второй раз повторила, что она не Приспешница Темного. С холодным достоинством то же самое проделала Певара. Глаза ее сверкали зорко, как у орла.

– Что за нелепость! – сказала Талене. – Ведь нет никаких Черных Айя!

Юкири взяла Жезл у Певары и направила Силу.

– Именем Света клянусь не говорить ни слова лжи. Я – не Черная Айя.

Сияние саидар вокруг нее погасло, и она протянула белый стержень Дозин.

Талене состроила кислую мину:

– Не поддавайся, Дозин. Лично я не собираюсь мириться с таким мерзким предположением.

– Именем Света, клянусь не говорить ни слова лжи, – чуть ли не нараспев произнесла окруженная светящимся ореолом Дозин. – Я – не Черная Айя.