Но — для начала, попрактикуюсь сам. На аэродроме, как и раньше, провёл селекцию технического персонала: кто с нами; кому всё равно, а кто против нас. И среди немцев провёл и среди наших — пленных техников. Отделил, так сказать, зёрна от плевел… Сел в истребитель и взлетел, на виду у ошеломлённых пленных лётчиков. Покружил немного; пару незамысловатых фигур пилотажа выполнил. Понял — сумею сделать все, что у меня в голове. Теперь — очередь за лётчиками: надеюсь что уже моими лётчиками… Начал с обучения пилотов на истребитель — до бомбардировщика очередь дойдёт чуть позже… Для начала: посидеть в кабине, освоится. Затем погазовать, прокатиться по взлётке… Затем подняться в воздух и пролететь по коробочке. И сесть — естественно! Но это — по готовности. Психологической. А умение пилотирования я вложил им в голову, передав через мои руки то, что имел сам. Самолётов таких у меня всего десять и просто жалко потерять хоть один при обучении пилотированию. Показал, проследил и ушёл к Илам и Пешкам. Там неторопливая подготовка к полёту: пилоты-пленные летали именно на таких. Не стал дожидаться вылетов, только предупредил — не геройствовать: здоровья нужного пока ещё нет…
В городе работа кипит во всю: рекруты начали осваивать технику теоретически, а кто то — у кого здоровье позволяет и практически. Батальон, проявивший себя при захвате города хуже всех временно «расформирован» и направлен, вместо отдыха, командирами-инструкторами к рекрутам в группы и отделения: о взводах говорить ещё рано… Второй батальон — сзади, разумеется, направлен на сортировку и загрузку нужного нам в эшелоны. Остальное будут грузить освобождённые, пожелавшие служить в РККА: еду надо отрабатывать — даром у нас, только за амбаром! Везде командиры-инструкторы негромко сообщают мне, как были поражены пленные едой, которую им давали. А как же: сначала — пряник, ну а потом уже… Рекруты с какой то, хотя вполне понятной яростью, набросились на обучение! Но командиры их остудили слегка: пока не пройдёте полный курс тренировок: рекрут, стажёр, боец о бое с фашистами и думать не смейте! И командиру глупых вопросов по этому поводу не задавайте. И просто глупых — тоже… В общем — настраивали на рабочий лад…
Притихший город встретил нас настороженно: чего ждать от этих освободителей и надолго ли они пришли: немцы ведь постоянно вели активную пропаганду, почти не обманывая — взято то-то и то-то; захвачено столько то и столько то; уничтожено столько то… А тут — как снег на голову эти… И как себя вести: уйдут освободители; придут немцы и что делать? Но мне, до их опаски, честно говоря — дела не было: ведь мы, действительно уйдём — завтра… Вот разве что город почистим от всякой гнили — на наш взгляд! Вот вопрос о гнили — не такой уж он и простой… Тут ведь и по уму и по совести и по человечности оценивать надо, но более всего — по закону! В моём времени всякие дерьмократы; кабинетные философы; толерасты и идиоты-интеллигенты дошли до того, что Зою Космодемьянскую и ей подобных считают виноватыми в терроризме против своих же — советских… Сталина считают чудовищем за приказ не оставлять врагу ничего: взрывать, уничтожать постройки, урожай, фабрики, заводы, которые не смогли эвакуировать! Местные жители, видите ли, при этом страдают! Да: страдают — это факт! Но все эти рассуждения всего лишь возможность заработать себе на этом политический капитал — и всё! Этим правозащитникам нет никакого дела до этих самых жителей. Только личная выгода! Это по совести… По уму ссылка идёт на Красную Армию: они отдавали всё, чтобы армия была сильной и смогла защитить этих людей А она не защитила — бежала, отступала, бросив этих жителей на произвол судьбы! Да — бросила — это факт! Но что мешало этим жителям эвакуироваться на восток, как многим? Не было разрешения на эвакуацию — говорят учёные идиоты. А когда армия отступает — никаких разрешений не надо… Сами остались — сами и несите ответственность за все! А за сотрудничество с врагом надо отвечать — без скидок на обстоятельства!
В лихие девяностые одни закладывали квартиры, чтобы занять деньги; поехать за товаром; привести и продать; рассчитаться с долгом и заработать на жизнь, а другие становились бандитами — отнимая деньги, товары, жизнь! В фильме «Бумер» герой-бандит говорит: Не мы такие — время такое… Враньё! Не время делает людей, а люди делают время! А что касается поджогов и уничтожения тех же домов в деревнях и сёлах… Пусть эти писаки, идиоты интеллигенты с потугой на интеллигентных людей походят всю ночь по улице хотя бы в десятиградусный мороз, да легко одетыми! Может тогда они поймут своим скудным умишком — врага надо уничтожать любой ценой и любыми средствами! Хотя вряд ли — очутятся в тепле; отогреются; услышат обещание заплатить за то, чтобы облить грязью тех, кто понимает — и будут писать и говорить то, за что уплачено. Потому как они по другому не умеют. Они ничего не умеют — только говорить… Так что заблуждающихся оставим до лучших времён — возвращения Советской власти, а «добровольцев» — по закону военного времени!
Через пару часов после освобождения лётчиков из плена часть в вагоне, прицепленном к паровозу, с двумя платформами СЗУ Ганомаг, отправилась прямиком в Минск — на «стажировку» и обучение к моим лётчикам, а часть — стала осваивать — пока теоретически, стоявшие на аэродроме бомбардировщики, тем более что между Пе-2 и Ю-88 разница небольшая. Следом за ним — по готовности, в Осиповичи и Минск пошли эшелоны с бывшими пленными, разделёнными на отделения. Вот подарок я подкинул генералу: столько штабных и политработников: где им должности найти?! Утешением, разве что будет то, что они одеты; оружие и продовольствие идёт следом. А бесплатным бонусом — лёгкие танки; противотанковые 37мм пушки; пушки и гаубицы большого калибра. И разные пулемёты: «Максим» и «Дегтярёв» конечно MG-34. И грузовики — ГаЗ-АА… Раненых, пожелавших служить в РККА после выздоровления тоже отправил эшелоном в Минск — после оказания необходимой медицинской помощи. А к вечеру из Бобруйска вышло пять батальонов, ещё не участвовавшие в операции: два к Могилеву; один — на полпути, к небольшому городку Быхов: для захвата аэродрома с неполным полком пикирующих бомбардировщиков Ю-87 «Штука» и один — к городу Рогачёв, что стоит на железнодорожной ветке Могилев-Гомель: аккурат посередине этой самой дороги. Тем более что из Бобруйска идёт автомобильная дорога прямо до Рогачёва… Ценного в Рогачёве то, что в 16ти километров на северо-восток в местечке Серебрянка расположен аэродром бывшей 13й бомбардировочной авиации а ныне — аэродром истребителей Ме-109 в количестве 20 штук. Там же — на окраине, как бедные родственники, жмутся друг к другу и мокнут под дождями 6 штурмовиков Ил-2, абсолютно пригодных у применению. Надо их «прихватизировать» — пока немцы не поняли что к чему и не перебросили в другое место… А первая группа озаботится захватом аэродрома около города Орша с истребителями Ме-109. Их там осталось одна эскадрилья из трёх — но зато самая лучшая: старички-ассы! 10 самолётов, пять звеньев!
Полк передислоцировался поближе к фронту, а «старички» выбили себе у начальства один день отдыха: завтра должны перелететь на новый аэродром. Эх… — не успеют! Правда они об этом ещё не знают… И не надо, а то ещё улетят с испугу и нам не достанется такой дефицит — десять истребителей мессершмитт… Я обратил на это особое внимание командира первой группы капитана Молодцова: смотри не упусти! Клятвенно обещал! Молодец — растёт на глазах!
Уходя в голове колонны на Могилев дал задание батальонам, штурмовавшим город: чтобы лучше отдохнуть — сменить род занятий… Проехаться на четырёх грузовиках повзводно по окрестным сёлам и деревням с простым заданием — сменять имеющиеся у нас товары повышенного спроса, а проще говоря дефицита на то, чего у селян вполне, не смотря на войну ещё хватает — продовольствие… И упаси бог от любого насилия: цену обмена пусть они сами назначают — не обеднеем, но славу о себе оставим добрую… Дал наказ и уехал на операцию со спокойной душой. Все у меня уже привыкшие выполнять мои указания и приказы от и до — без всякой самодеятельности… Вернусь — добавится у нас продовольствия и уменьшится всякого барахла, которое мои командиры сносят в наши закрома — важное и нужное по их разумению. Я не особо сопротивляюсь: пока есть прямая ветка Осиповичи — Тимковичи для Недвигина и ветка для Минска — всегда могу отправить излишки остающимся в окружении…
