Джучи эти слова не убедили.

– Но слухи не прекращаются.

Шибан выдержал его взгляд.

– Тогда вот тебе новый слух, от меня – твоего хана. Неужели ты считаешь, что я ничего не знаю об этих недостойных сплетнях? И неужели ты мог подумать, даже на один миг, что я позволю им вернуться? Тем, кто забыл о своей верности. Этого никогда не случится. Лучше умереть одному, чем вместе с сагьяр мазан.

Джучи опустил глаза, и Шибан отпустил его.

– Но знаешь, ты правильно поступил, что сказал мне об этом, – сказал Шибан, пытаясь подбодрить воина. – Пойми, у нас с тобой нет вражды, брат. Как и с теми, кто всегда следовал под знаком мингана, кто сохранил верность, когда ложь распространилась по всему флоту. И никогда не было. Когда-то мы поклялись здесь, на этом корабле. Помнишь? Вот, что остается.

Джучи кивнул.

– Но клятвопреступники изгнаны, – продолжил Шибан. – Они не вернутся.

В этот момент Шибан почувствовал новый болевой спазм, вызванным онемением из-за механизмов Механикума, которые сохраняли ему жизнь. Это напомнило ему, чем он заплатил за предательство других: своей скоростью, своей радостью, своим будущим.

Столь многое уже было разрушено, и предатели орду сыграли в этом свою роль.

– Поэтому они не вернутся, – повторил хан, отвернувшись от дуэльного круга. – Цена будет заплачена. Будь уверен, если другие дрогнут, то я лично прослежу за этим.

Переборки дрожали от повторяющихся попаданий. Их было слышно даже в глубинах линкора, за многочисленными слоями усиленного палубного настила.

Ревюэль Арвида быстро шел по коридорам «Копья Небес», направляясь в главный апотекарион. Его руки все еще пылали от применения энергии варпа. Он чувствовал обострение и понимал, что с каждым циклом будет становиться только хуже. Уже горело в глазах и участилось сердцебиение. Для Арвиды было бы лучше уединиться в прохладном покое своей каюты, борясь с изменением, но известия не могли ждать. В тот самый момент, когда потрепанная ударная группа Белых Шрамов, преследуемая флотом Эйдолона, прорывалась к точке Мандевилля на первый план вышли другие дела.

Он добрался до двери, охраняемой двумя громадными воинами кэшика, и прошел мимо них.

Внутри, вокруг главного медицинского стола, собралось множество людей. Большинство были смертными из экипажа линкора. Из-за исключительно высоких потерь специалистов чогорийцев среди них оставалось менее половины, а большинство составляли подобранные и насильно рекрутированные техники из других Легионов и армейских полков.

У изголовья стола стоял с обнаженной головой и скрестив руки Джубал-хан. Лицо воина было окровавлено, а с бритой головы свисал поникший чуб. В зале находился Намаи, протеже и заместитель Цинь Са, а также другие воины кэшика и ханы многих братств. Они расступились, пропуская Арвиду, и тот наклонился над раненым.

Цинь Са извлекли из его доспеха. Обнаженное тело под светом медицинских люменов представляло массу из обугленной плоти и переломанных костей. Лицо удерживалось вместе наложенными крест-накрест штифтами, а в многочисленных разрезах, сделанных эмчи-апотекарием линкора Джайджаном, булькали питательными растворами трубки. Доспех магистра кэшика был свален в сторону, окровавленный и пустой, как куча металлолома. Сверху лежал расколотый надвое драконий шлем.

Цинь Са увидел приближающегося Арвиду одним целым глазом и кровавые полосы вокруг рта скривились в слабую улыбку.

– Чародей… – прохрипел он едва слышимым шепотом.

Арвида наклонился поближе. Снова использовать варп после столько короткого перерыва было опасно, особенно в окружении элиты Легиона, но в данной ситуации выбора не было.

+Не ослабляй себя+ передал он мысленным голосом. +Говори со мной этим способом+

Для обоих воинов апотекарион растворился в белой дымке, а затем они оказались лицом к лицу с восстановившимися телами.

Мысленный образ Цинь Са рассмеялся. Освобожденный от ужаса изувеченного тела он звучал, как обычно при жизни – звонко, беззлобно, сверхъестественно спокойно. Все воины старой гвардии степей обладали подобными голосами, хотя Цинь Са, не считая Есугэя, был последним из них. Последним из тех, кто сражался вместе с Джагатаем на Чогорисе, не побоялся пройти Возвышение, несмотря на неподходящий возраст, и выжил.

«Мы проиграли» – сухо сообщили мысли Цинь Са.

+Это была невыполнимая задача+

«Я должен был выбить их из этого места. Увидеть, как они бегут, как тогда, на Перессимаре».

Это случилось два года назад. Великая победа, одержанная благодаря внезапности и скорости. Возможно, последняя.

+Ты исполнил свой долг, кэшика. Это все, что он захочет знать.+

В мысленном мире грубые черты Цинь Са растянулись в улыбке, словно слишком яркое солнце родного мира отразилось от бесконечных лугов.

«Он будет винить себя. Будет считать, что мы слишком долго оставались в пустоте».

Арвида кивнул.

+Если он поговорит со мной, я скажу ему обратное.+

«Все пути под присмотром. Даже если мы бы хотели, то не смогли бы прорваться».

+Он знает об этом.+

«Все те годы, что я служил ему, он был справедливым повелителем. От самобичевания сейчас нет никакого проку. Для всех нас. Поиски необходимо продолжать».

+Раваллион говорила, что знает путь. Вот почему мы делали все это. Возможно, она все же окажется права.+

«Так или иначе, – вздохнул про себя Цинь Са, – он дал клятву на руинах царства своего брата, и она подстегивает его. Он должен добраться до Терры».

+А если не останется путей?+

Очертания Цинь Са начали расплываться. Ветер стал холодным, а небеса потемнели до ночной синевы. Улыбка кэшики исчезла, сменившись гримасой растущей боли. Его душа готовилась покинуть тело.

«Ты не видишь ни одного? Ты ведь предсказатель судьбы».

Арвида не знал, что ответить на это. Он не мог увидеть даже пряжу собственного будущего, за исключением видений, которые приходили к нему во время варп-переходов. А их он не желал вспоминать.

И все же, бывали времена, когда истина оказывалась жестокой.

+Путь будет найден+ заверил он. +Если Раваллион ошибается, будет найден другой способ. Каган – это сила самой вселенной. Мы оба знаем это. Его не остановить.+

Цинь Са попытался снова улыбнуться и не смог. Боль реального мира стала проявляться в этом царстве грез, и некогда здоровое лицо старого воина начала растворяться.

«Как и тебя, чародей. Вот тебе последний приказ: исцели себя, прежде чем кого-то еще из нас. Обещай мне».