— Я ему предложил два финика, а он в ответ ударил. Чуть зуб не выбил.

— Но этот мне сказал такое…

— И что? Ты не в благородной семейке родился.

Лайсу сразу расхотелось что-то говорить еще.

— Что мне с тобой делать?

Повернувшись к мужику, сказал:

— Черепок, ты пострадал. С обидчика вира. Дашь ему один удар плетью по голой спине. Сейчас будешь? — Надсмотрщик протянул свою плеть мужику.

Тот задумчиво глядя на Лайса, сказал:

— Нет, подожду.

И уже обращаясь к мальчику, сказал:

— Один сильный удар плетью, который рассечет кожу спины, и в придачу два финика. Подумай. Я пока подожду. Но не долго.

И тут до Лайса, наконец, дошло, что было с тем мальчиком в бараке. Ну и негодяи, что Черепок, что Гриф.

— А что, таких здесь много? — спросил Лайс у Длинного Бака, когда Гризли и Черепок ушли.

— Нет. Но есть. В долг не влезешь, никто тебя не тронет.

— Даже Гризли?

— А у него женщины есть.

— Какие женщины?

— А кто еду готовит, загонщиков обстирывает? У Гризли своя каморка есть, туда и приводит. Даже помощникам достается. Молодые, свеженькие, — Длинный Бак мечтательно замолчал.

— И много их здесь?

— С полсотни наберется. Каждую луну новых привозят.

— А старых куда?

— К оркам в суп. Как родят, через пару-тройку месяцев вместе с младенцами. У орков молочные младенцы лучший деликатес. А ты что так про женщин заинтересовался? Не про твою честь.

Лайс вспыхнул.

— Откуда ты про мою честь взял?

— А ты что, из благородных будешь? — Длинный Бак странно посмотрел на Лайса.

— Барон. Бывший. Теперь раб.

Реакция Длинного Бака была странной. Он почему-то с ненавистью смотрел на мальчика.

— А что случилось, Бак?

Тот продолжал молчать, а потом сказал:

— Из благородных. Барон. Если бы с тобой эту седьмицу не делил хлеб, удавил бы.

— За что? Что я тебе такого сделал?

— Все вы бароны такие.

— Но я не такой. И если тебя кто-то из знати обидел, то не я же. Меня тоже сюда не простолюдины сунули. Негодяй граф.

— Ладно, живи. А про свое благородство помалкивай. Таких как я здесь найдется. Долго не протянешь.

Отношения с Длинным Баком с тех пор не наладились, он был холоден с Лайсом и говорил только то, что требовалось по работе.

Где-то через седьмицу тот мальчик из барака не смог встать на работу, а вечером, когда Лайс вернулся в барак, его уже не было. А на следующий день во время перерыва возле Лайса появился Черепок в сопровождении Грифа. Лайс встал, а Гриф неожиданно схватил своей сильной рукой Лайса за шею, поволок куда-то в сторону. Рядом суетился Черепок.

— Не хотел добровольно, щенок!

Лайс даже не успел испугаться, как Черепок, а за ним следом и Гриф полетели в разные стороны — это вмешался Длинный Бак.

— Что здесь у вас опять? — Это появился старший загона Гризли.

— Да эти мальца хотят попортить, а тогда какой из него работник?

— И верно. Вы двое марш на место, с вами я разберусь в конце седьмицы.

Затем Гризли посмотрел на Лайса.

— С тобой все время что-то происходит. Сейчас получишь новое место работы.

— Куда его? — спросил Длинный Бак.

— При кузне на гвоздях вчера место освободилось.

Значит, тот мальчик умер. Длинный Бак говорил, что не всякий взрослый выдержит. Что же с ним теперь будет?

Вторую половину дня Лайс учился обрабатывать тяжелым молотком заготовки для гвоздей. Гризли сказал, что сегодня урока давать не будет, а с завтрашнего дня Лайс должен делать девяносто гвоздей за день. И так целую седмицу. После с него будет спрос за урок в полном объеме — а это уже сто гвоздей.

Когда к концу следующего рабочего дня Гризли подошел к Лайсу, заканчивающего складывать обработанные гвозди, надсмотрщик спросил:

— Сколько сегодня сделал.

— Восемьдесят девять.

Брови у Гризли удивленно поползли вверх.

— Кто помогал?

— Никто. Я сам.

— Ну-ну, — только и ответил Гризли и ушел дальше проверять итоги рабочего дня.

— Удивился, — тихо сказал Лайс сам себе. — Попробовал бы ты с девятилетнего возраста подержать на вытянутых руках тяжелые мечи. Молоток, конечно, будет тяжелее, но здесь поднял, ударил, несколько мгновений отдохнул, а там я в последний год уже без особого труда подолгу держал мечи. Хотел меня сгнобить здесь? Не получится. Я еще тебя переживу. Сбегу отсюда. И отомщу Тарену.

На грязной и кривой улочке Гендована, а город и состоял в основном из таких улочек, в малоприметном доме в тот вечер собралась компания из шести людей. Это была верхушка воровского мира города. Был сам Хитрец, главный из них, остальные были его помощниками. Из известных нам лиц Пиявка оказался и самым молодым из них. Остальные были заметно старше.

Эта встреча ничем не отличалась от предыдущих, на которых главари преступного мира обсуждали те или иные дела, которые попадали в круг интересов их сообщества. На этот раз бандитов интересовал барон Ронбайс, точнее не сам барон, а его дом в Гендоване. Барон был богатым феодалом и его замок в герцогстве по праву считался одним из самых сильных и укрепленных. Земли баронства были расположены далеко к югу от Гендована, местность считалась безопасной от нашествий орков, которые в голодные годы пытались грабить земли северных вассалов герцога Гендованского. А раз безопасной, то и люди с удовольствием селились на такие земли. Больше людей, больше податей. Поэтому нет ничего удивительного в том, что барон имел в стольном городе герцогства большой и хороший дом, хотя предпочитал жить у себя в замке.

Говорили, что барон был немного странным. Ему, когда он жил в городе, часто снились какие-то странные сны, которых барон почему-то пугался. Многие из них, по словам барона, сбывались. Он говорил, что это у них наследственное в роду. Наверное, поэтому и предпочитал Ронбайс жить в замке.

Вот об этом доме и шла речь на воровском сборище. Барона в городе нет уже давно, а в доме несли охрану всего двое стражников. И надо полагать, бдительность их притупилась. А потому появилась возможность ограбить дом барона, представлявшийся в глазах бандитов лакомым кусочком.

Но и два профессиональных солдата, даже без кольчуг, которые они, надо полагать, снимали на ночь, были для бандитов серьезным противником. Да и вряд ли они откроют двери дома незнакомцам в ночную пору. А если и откроют, то смею уверить, будут в кольчугах и с мечами в руках.

— Человек десять потеряем, но будет ли толк в том?

— Нам нужно, чтобы дверь была открыта, а охрана была без кольчуг. Так?

— Если пробраться в дом незаметно и попытаться открыть дверь, то получается неплохой шанс.

— На окнах первого этажа ставни и охрана там же, на первом этаже. Проснется и порежет любого, кто попытается пролезть в окно.

— Есть второй этаж, забраться туда можно по карнизу, но окна там узенькие, никто из наших не пролезет. Зато окна второго этажа, что на уличной стороне, явно шире, но карниза нет и туда не взобраться. На крышу тоже не залезть.

— Мальчишка похудей мог бы пролезть в те оконца?

— Хороший вариант, а затем? Ему не открыть дверь дома, запоры крепкие, силенок не хватит.

— Но мальчишка мог бы пройти в комнату с широкими окнами и сбросить веревку вниз, а там кто-нибудь из наших, кто половчее, поднимется по веревке на второй этаж. Затем спустится и откроет дверь.

— А если солдаты проснутся? Ему не выбраться.

— Взять кого-нибудь из рабов?

— Спалится и выведет на хозяина, здесь нужен свободный.

— Пообещать тому двойную долю, желающие будут.

— А мальчишка? Всех мальчишек из удач повязали и отправили к храмовникам. Кого-то из новеньких? Нет. Здесь нужен ловкий, а новенькие еще сосунки, даже воровать не умеют, двоих поймали на первом же деле. А остальные еще хуже.

— Мальчишка рискует гораздо больше всех. Если зашумит, то солдаты его возьмут там же на втором этаже. Может попасться, когда будет искать комнаты с широкими окнами. Они, наверно, еще и запертые. Шума будет много. Так еще нужно спуститься на первый этаж, где будут охранники, пройти мимо них и открыть дверь. Риск большой. Ставлю один к десяти, что спалится.