– Но я не получал никаких писем, – обиженно-упрямо настаивал Уэссингтон.
Тамбертон снова вздохнул, обошел вокруг стола и выдвинул верхний ящик. В глубине ждали своего часа несколько небрежно задвинутых в дальний угол запечатанных официальных конвертов. Взглянув на клиента, адвокат заметил, что тот слегка покраснел, чем проявил присутствие некоего количества странного невещественного субстрата, иногда называемого совестью. Вернувшись на свое место, опытный юрист подумал, что мальчик с детства проявлял немало обнадеживающих качеств и этим неизменно вызывал симпатию. Но разве были у него хоть сколько-нибудь серьезные шансы вырасти приличным человеком?
Сдержанным, ровным, почти ласковым тоном Тамбертон заключил:
– Тебе предстоит немедленно заняться решением проблемы.
К этой фразе сводилась почти каждая дискуссия. Беда заключалась в том, что молодой граф не проявлял ни малейшего интереса к делу. Ситуация казалась настолько безнадежной, а долг таким огромным, что руки опускались сами собой.
– Прошу вас, уладьте казус, сэр. Ведь вы так сильны в подобных делах, – просительно произнес Филипп.
Устало и безнадежно вздохнув, Тамбертон потер глаза, а потом почти молитвенно сложил руки.
– Мы столько раз вели все эти бесполезные разговоры! У меня не осталось ни сил, ни терпения! Тебе предстоит действовать самостоятельно.
– Как? Что вы предлагаете? Может быть, напечатать немного денег?
– Не ерничай, Филипп. Обстоятельства слишком серьезны. Отправляйся в Роузвуд. Проследи, чтобы поля были вовремя вспаханы и засеяны. Убедись, что все, кто должен оплачивать проживание, исправно вносят положенную сумму. Дай кредиторам увидеть, что для уплаты долга принимаются необходимые меры. Всели в их души надежду на будущее, на положительные перемены… вместо того чтобы проводить ночи и дни по примеру отца. Нельзя жить так, словно деньги никогда не иссякнут, а час ответа не настанет.
Филипп возмущенно поднял руку:
– Поселиться в деревне и заняться сельским хозяйством? Вы это мне предлагаете? Если я правильно понял, то выход в том, чтобы вернуться в Роузвуд и начать пахать землю?
– Не забывай, мальчик, что тебе принадлежат едва ли не лучшие земли всей Англии. Именно они веками служили основой благосостояния семьи. И если ты не сумеешь возродить дело, то, боюсь, катастрофы избежать не удастся.
– Катастрофа уже совсем близко.
– Согласен, – серьезно поддержал адвокат. – И все же пока ее можно предотвратить. Я пришел с невероятным предложением. Оно сможет моментально приостановить отчуждение и самого поместья, и другой собственности. Даст возможность расплатиться с кредиторами. Уже к концу месяца в твоем распоряжении окажется вполне достаточно средств, чтобы начать возрождение семейного бизнеса. Земля снова начнет кормить Роузвуд и всех его обитателей.
– Неужели мной заинтересовалась добрая волшебница?
– Почти угадал. Мне удалось связаться с одним весьма состоятельным судовладельцем из Портсмута, который не прочь найти дочке подходящего мужа.
Филипп замер.
– Мужа? Так вы собираетесь попросту сбыть меня с рук?
Мысль показалась настолько забавной, что молодой человек сначала усмехнулся, а потом принялся неудержимо хохотать. Способность говорить вернулась лишь через несколько минут. Вытирая слезы, все еще не в силах сдержать смех, он с трудом произнес:
– О, сэр, это поистине великая новость.
Наконец, несколько успокоившись и вновь обретя способность к здравому суждению, граф заглянул в глаза поверенному. Увы, в спокойном прямом взгляде сдержанного, воспитанного человека не теплилось даже искры сочувствия и расположения.
– Семья поистине превосходная. Думаю, ты и сам слышал фамилию Фицсиммонс. Эти люди уже двести лет строят корабли.
Разумеется, фамилия была хорошо знакомой. Только невежда мог не знать, кем были и чем занимались эти уважаемые, весьма состоятельные англичане.
– И что же? Такая почтенная семья с огромными деньгами не в силах найти дочке достойную партию? Что же в таком случае представляет собой молодая особа? Страшна? Уродлива? Крива? Глупа? Не бойтесь, говорите все, как есть на самом деле.
– Честно говоря, понятия не имею, с какой стати отцу понадобилось выдавать девушку замуж. Однако понадобилось, причем срочно. Свадьба должна состояться до конца месяца.
– И сколько же старикан платит за то, чтобы избавиться от своей драгоценности?
Тамбертон достал из папки несколько листков и положил на стол перед графом. Филипп внимательно прочитал и изумленно присвистнул:
– Да уж, папочке действительно отчаянно не терпится отправить малышку в свободное плавание!
– Не сомневайся, с таким приданым кораблик в порту не застоится.
– Но почему же счастливцем оказался именно я? Может быть, вы выставили меня на аукцион?
– Тебя еще не выбрали. Молодой леди предстоит встретиться с пятью джентльменами и самой принять окончательное решение. Впрочем, ни секунды не сомневаюсь, что, включив свое знаменитое обаяние и искусство общения с дамами, ты сможешь с легкостью завоевать ее руку.
– Везет мне! – Филипп недовольно нахмурился: почему-то мысль о необходимости соревноваться и участвовать в конкурсе вместе с четырьмя другими претендентами вызвала острое раздражение. Вот уже много лет молодой граф Роузвуд считался одним из самых завидных женихов Англии. Да что скромничать! Если не учитывать полного безденежья, он и сейчас не утратил почетного первенства! Уэссингтон откинулся на спинку стула и задумчиво потер глаза. До чего докатился мир!
– Все проблемы могут оказаться решенными еще до конца месяца. Кредиторы угомонятся. Сам ты окажешься солидным женатым человеком и сможешь подумать о продолжении рода. И вдобавок рядом окажется очаровательная супруга.
Тамбертон действительно считал, что женитьба на достойной женщине сможет избавить подопечного от множества пороков.
– Так все-таки она хороша собой?
– Во всяком случае, так утверждает отец.
– Еще бы он утверждал обратное! – Филипп показал на тапку: – Судя по всему, в этих венах не найдется ни капли голубой крови?
– Именно так, сэр. Эти люди – торговцы. Но, как я уже сказал, род старинный и весьма достойный.
– А как же все ваши разговоры насчет нового пристойного брака? Насчет почтения к графскому роду и прочей чепухи? Мнение изменилось?
– Ничуть. Просто обстоятельства настолько плачевны, что заботиться о благородном происхождении невесты не приходится. Главное сейчас – благородство ее кошелька.
Филипп внимательно посмотрел на того, кто уже не один год пытался его опекать словно родной отец. Единственный сын почтенного семейства пользовался всеми положенными привилегиями и почестями, но – увы – не мог похвастаться постоянным присутствием мудрого руководителя. Учителя бессильно воздевали руки и уходили. Слуги обливались слезами и убегали. Рано овдовевший отец проводил жизнь в нескончаемой череде пирушек и ночных увеселений. Тамбертон оставался одним из немногих, кто смотрел на молодого графа с симпатией и время от времени даже пытался вернуть его на путь истинный, хотя и редко в этом преуспевал. Вот и сейчас Филипп не хотел и не мог следовать совету преданного адвоката.
– Нет. Думаю, сделка не самая удачная. Тем более что у меня имеется другой план спасения.
– И что же ты запланировал, если не секрет?
– Недавно мне предложили очень выгодный контракт, и я склонен всерьез рассмотреть этот вариант. Достойный джентльмен желает быть помолвленным с Эмили и готов заплатить за руку девочки десять тысяч фунтов. Сумма немалая и сможет на некоторое время сдержать нападение варваров, а нам даст хорошую возможность отдышаться.
Тамбертон лишился дара речи, а это случалось с ним не часто. Эмили. Милая очаровательная малышка Эмили с пышной копной черных локонов и постоянно смеющимися ярко-голубыми глазами. Опытный, видавший виды адвокат не мог поверить, что граф готов так цинично поступить с собственной дочерью. Да, напрасно он считал, что после нескольких десятилетий общения с самыми богатыми и влиятельными семьями страны его уже ничто не сможет шокировать. Из последних сил пытаясь сохранить самообладание, Тамбертон ровным голосом поинтересовался:
