— Видите ли, моя дорогая, вы заинтересованный человек, но я не скрою от вас, а скажу всю правду. У меня еще нет министерской печати, но думаю получить ее до октября, так как сейчас, в это жаркое время, президент Селье находится в своей загородной вилле. Когда он приедет в Париж, все свершится очень быстро, поверьте мне. Я подключил к делу графа де Гиша, зятя канцлера Селье. Видите ли вы, что у вас нет никакой надежды стать прекрасной шоколадницей?

— По крайней мере, у меня есть патент, с которым я могла бы причинить вам много неприятностей, дорогой Одиже, но, по-моему, нам лучше сотрудничать. Я бы доставала бобы какао, вы бы готовили напиток, а прибыль делили бы поровну. Где вы хотите построить вашу шоколадницу?

— В квартале Сен-Оноре.

— Но это же глупо! — воскликнула Анжелика.

— Нет, не глупо, мадам, и знаете почему? Квартал Сен-Оноре — отличное место. Лувр находится близко. Пале-Рояль — тоже. Я не буду делать таверну или что-нибудь в этом роде. Я вижу красивый пол, выложенный белой и черной мозаикой, зеркала и позолоченные деревянные панели, а позади заведения — красивый сад и маленькие беседки со скамейками для влюбленных… — Одиже немного отвлекся, описывая будущее место торговли шоколадом, потом продолжал:

— Вы великолепны, Анжелика, когда так внимательно слушаете. Я уважаю трезвость вашего ума и практичность. Все это время я внимательно изучал вас. Ваша красивая внешность не вяжется с тем образом жизни, который вы ведете. Еще мне нравится то, что вы смело держите себя в компании с таким опытным в коммерции мужчиной, как я. Хрупкость и целомудрие женщины не вяжется с этой вашей чертой. Женщины, которых я встречал, не способны логически мыслить, так, как вы.

Анжелика вздохнула.

— Я вижу, что хозяин и Давид о чем-то разговаривают.

— Сейчас дело не в них, — прервал ее молодой человек.

— Вы разве не поняли, что я одна в этой жизни? — вырвалось у Анжелики.

— Вам нужен покровитель, Анжелика, — смущенно выдавил Одиже.

Она сделала вид, что не расслышала его последних слов.

— В действительности вы завистник, Одиже, — засмеялась она. — Вы хотите сами пить свой шоколад, а еще затеваете разговор о женской слабости. Это глупая война, которую мы с вами ведем. То, что я вам предложила, замечательный выход.

— Дорогая Анжелика! — воскликнул молодой человек. — Мое предложение в сто раз лучше вашего!

Анжелика смущенно поднялась и, вытерев со стола, спросила, что он желает на закуску. Как только она отошла от стола, Одиже догнал ее.

— Не будьте так жестоки, Анжелика! — воскликнул метрдотель. — Я хочу пригласить вас в это воскресенье на прогулку. Там мы серьезно поговорим с вами. Мы могли бы поехать на мельницу Жавель и попробовали бы там рыбные блюда, а потом погуляли бы. Вы согласны?

Одиже нежно обнял ее за талию. Анжелика смущенно подняла глаза к свежему лицу. Полные губы молодого человека вырисовывались из-под усов. Его губы, жаждущие поцелуя, были полуоткрыты. Чувство блаженства наполнило все существо Анжелики. Она представила, как эти губы целуют ее лицо, шею, грудь. И она пообещала поехать в воскресенье на мельницу. На том и расстались.

По правде говоря, Анжелика была очень смущена этим предложением, представляя себе перспективу такой прогулки. Она признавалась себе в том, что, когда она увидела губы Одиже и его руку, ее охватила дрожь во всем теле. Давно она не испытывала такого чувства. Вот уже почти два года после любовной авантюры с капитаном Огром ни один мужчина не касался ее. Анжелика, конечно, не считала те поцелуи, которые она получала от пьяных клиентов в таверне, их грубые ласки и пьяные признания в любви. Несколько раз во дворе она вынуждена была звать на помощь или защищаться по принципам «Двора чудес» от нападений грубиянов, одурманенных винными парами. Хамское отношение и грубые ласки подвыпивших клиентов оставили в ее душе тяжелые воспоминания и охладили ее пылающее сердце.

«Женщине нужна нежность, — думала Анжелика, — а если ее нет, тогда… Ну что ж. Может, он хочет меня обмануть и надуть с патентом? Ничего, один день не отразится на делах. К тому же Одиже всегда так корректен со мной».

Впервые за два года она задумалась о своей внешности, расправляя перед зеркалом свои длинные волосы была ли она еще красива? Да, ей это говорили. Не испортил ли жар печей в кухне цвета ее лица?

«Я стала немного полней, но в общем это неплохо. Мужчины такого сорта, как Одиже, любят полноту в женщинах».

Анжелике было стыдно за свои огрубевшие от повседневной кухонной работы руки. Этим же вечером она отправилась на Новый мост к Великому Матье и купила у него склянку с мазью, отбеливающей руки. Купила себе воротник из нормандских кружев, прикрепила его на свое скромное платье из синего сукна. Теперь Анжелика была похожа на жену какого-нибудь буржуа. Еще она купила пару перчаток и веер и этим закончила свой туалет.

Много хлопот принесла ей прическа. Отрастая, волосы начали виться и стали более светлыми. С тоской в душе она накинула серую накидку.

И вот настало воскресенье Господин Бурже подарил своей «дочке» кошелек, который когда-то принадлежал его покойной жене.

Итак, в назначенный час Анжелика ждала возле подъезда. День обещал быть великолепным. Среди крыш домов небо выглядело, как кусочек синего моря.

Увидев подъезжающую карету Одиже, Анжелика с нетерпением направилась к ней, как воспитанница монастыря урсулинок перед выходом на волю. Метрдотель был ослепителен. Он был одет в велюровый камзол с красными лентами, его рубашка была из тончайшего шелка. Кружева манжет были тонки, как паутина. Восхищенная Анжелика дотронулась до них рукой.

— Это ирландские кружева, — с гордостью заметил молодой человек, — они стоили мне недешево. — Слегка пренебрежительно Одиже посмотрел на скромный воротничок своей спутницы. — Скоро вы будете носить еще лучше, — заметил он, улыбаясь. — Мне кажется, что вы способны с изяществом носить любой туалет. Я вижу вас в Платье из чистого шелка и даже из атласа.

«А может, из золотой парчи», — подумала Анжелика, скрипя от злости зубами, но как только карета тронулась вдоль Сены, она повеселела.

Мельница Жавель находилась на равнине. Невдалеке паслись стада баранов и мулов. Воздух был чист так, что казалось, будто купаешься в нем, как в море. Большие крылья мельницы были похожи на крылья летучей мыши. Они скрипели, вторя поцелуям гуляющих влюбленных в этом экзотическом месте.

Большая пристройка на мельнице формировала постоялый двор. Сюда приходили тайком от жен и ревнивых мужей. Хозяин был хороший малый, весельчак, умевший держать язык за зубами.

— У нас умеют молчать, — улыбаясь, говорил он клиентам. — Мы могли бы держать в руках весь город, — хвастался он, — но они хорошо платят, и мы молчим.

В зале витал запах рыбного супа и. раков. С жадностью Анжелика вдыхала эту свежесть деревенской жизни. Она вспомнила Монтелу.

Несколько белоснежных облаков появилось на лазурном небе. Анжелика улыбнулась им, сравнивая их с яйцами, разбитыми на сковородке. Время от времени она бросала взгляд на губы Одиже, и сладкая дрожь пробегала по ее застывшему телу. Что с ней случилось? Поцелует ли он ее?

В зале было сумрачно. Заходили парочки, садились за столы, постепенно зал заполнялся самой различной публикой. По мере того как опустошались кувшины с белым вином, атмосфера в зале становилась более свободной. Фамильярные жесты мужчин вызывали воркование подвыпивших дам.

Поборов свою нервозность, Анжелика выпила несколько бокалов. Щеки ее зарделись. Одиже принялся без остановки рассказывать ей о своих путешествиях, о работе. Это начинало надоедать захмелевшей Анжелике.

— Вот так, моя дорогая, — говорил он, — мое состояние покоится на солидной основе, и я не боюсь превратностей судьбы. Мои родители…

— О, давайте выйдем отсюда! — взмолилась Анжелика, отложив в сторону ложку.

— Но на дворе жарко.

— По крайней мере, снаружи продувает ветерок, — настаивала Анжелика — К тому же неудобно смотреть на эти целующиеся пары, — добавила она вполголоса.