Я смотрел на его манипуляции с открытым ртом, совершенно не понимая, что он сейчас делает.

— Закрой пасть, муха залетит и нагадит! — Краем глаза он заметил моё обалделое состояние. — Хочешь спросить, зачем я всё это делаю? — Я лишь кивнул головой, подтверждая его догадку. — Санитар мужик толковый и крайне полезный, он народ лечит и просвещает на счёт опасностей Зоны. Эх, не повезло ему в жизни с глупой бабой, — тяжело вздохнул торгаш, продолжая комплектацию аптечки всем необходимым из своих обширных запасов. — Был бы сейчас видным хирургом, делал бы сложные операции богатым пациентам за много денег. А так, когда со своей 'любовью' разругался, бросил ординатуру и подался в дурку вязать психов, а после и сюда прибежал. Всё страдает, переживает, себя винит. Да и напиваться ему нельзя — совсем дурным становится. Я помогаю ему в меру сил, иначе бы он уже давно сгинул в Зоне или тут копыта от водки откинул.

— И многим ты так помогаешь? — Поборов своё изумление, спросил у Сидоровича.

— Многим… — вздохнул тот. — В Зоне нужно помогать хорошим людям, порой себе в убыток, иначе удача отвернётся от тебя. Жалко этого не все понимают… — ещё один вздох искреннего сожаления. — Тут надо крепко держаться друг за дружку и тогда все выживут и обретут блага от Зоны. Но жадность и глупость в людях, к сожалению, гораздо сильнее порядочности. Только ты сам выбираешь кем стать — моральным уродом или достойным человеком.

Я снова глубоко проникся его словами. Уж очень этот Сидорович отличался от своего прототипа из старой игры. Не циничный торгаш, трясущийся над каждой лишней копейкой, а настоящий… уж даже и не знаю, кем его назвать… истинный патриот Зоны, ещё не потерявший веру в людей. И, как это ни странно, такая позиция приносит ему хорошую прибыль, учитывая и закрытость места, где он обитает. Ему самому многого не требуется, а всё необходимое у него есть. Вот так и живёт, помогая другим сталкерам.

Только на пятые сутки я окончательно раскидал весь хламовник Сидоровича. Починилось далеко не всё, примерно четверть ушла на доноры для другой техники. Когда запасы барахла подходили к концу, а нового пока ещё не поступало, я занялся подготовкой к последующим выходам в Зону и обратился к вечно чем-то занятому торговцу за советом.

— Фонарики, значит, тебе нужны…? — Он оторвал глаза от экрана старенького компьютера, который ему был дорог скорее как память чем реально полезен, и внимательно окинул взглядом мою фигуру, как будто в ней могло что-то измениться. — А чего тогда не взял себе отремонтированный 'ночник'? — Похоже, я его сумел удивить своей тупостью, раз спрашиваю о такой ерунде.

— Да дерьмо все эти китайские 'ночники'! — Тут я хотел выругаться куда более грубо, но сдержался.

С приборами ночного видения в Зоне оказалось всё плохо. Даже самые лучшие военные аппараты на основе электронных умножителей фотонов выходили из строя всего за пару часов активной эксплуатации из-за 'дыхания Зоны'. Причём, дох в них самый главный и дорогой элемент — тот самый умножитель, его деградация была совершенно необратимой. В результате от такой слишком ненадёжной техники все отказались. Дешевые же китайские поделки по типу миниатюрной видеокамеры с ПЗС матрицей, оказались более живучими. Но 'дыханье Зоны' негативно действовало и на них — в момент прохождения очередной волны 'дыхания' они просто слепли, затем работоспособность благополучно восстанавливалась. К тому же им требовалась активная инфракрасная подсветка, иначе картинка в темноте получалась мутной и совершенно неразборчивой. В Зоне имелись и специальные изделия на той же основе, как у китайцев, лишенные части их недостатков, однако среди доступных запасов дохляка мне не повезло их найти, а заказывать новый Сидорович вряд ли согласится. Игрушка дорогая и крайне дефицитная.

— Ты прав, — фыркнул Сидорович, но я могу предложить тебе вариант поинтереснее в качестве оплаты твоих прежних трудов. Поверь, оно того стоит, — добавил он, заметив мою весьма кислую реакцию. — Как ты переносишь волны 'дыхания Зоны', кстати? — поинтересовался он у меня. — Пробирает или как?

— Скорее взбадривает, — честно признался ему.

— Очень хорошо, — тот задумчиво пожевал нижнюю губу. — А выброс как на тебя влияет? Долго в ушах шумело?

Как раз вчера вечером прошел очередной выброс. Хоть мы тут, считай — на самом краю Зоны, однако волны выброса всё так же смертельно опасны, если застали тебя в чистом поле. Замкнутые стены каких-либо капитальных строений снижают их до почти безопасного уровня, но переживания, говорят, весьма 'приятные'. И только спрятавшись глубоко под землёй, можно совсем не обращать на выброс внимание. Я же вчера застал первую ещё слабую волну на поверхности, пытаясь добежать до бункера Сидоровича из деревни, и потому смог прочувствовать всё на своей шкуре.

— Знаешь, как-то не проникся… — я пожал плечами. — По башке легонько стукнуло, секундная растерянность и крепкий дружеский пинок под зад с целью придания дополнительного ускорения в сторону укрытия. На этом всё.

— Везёт тебе, — Сидорович завистливо вздохнул. — А вот меня даже в бункере трясёт. Может быть, это нервное, я ведь не всегда тут сиднем сидел, успел и в глубине на Зону посмотреть… — ещё один вздох, теперь уже вздох явного сожаления.

А я вдруг понял, что же его держит в этих краях. Весьма непростой этот мужик, Сидорович.

— Иди за мной, сейчас проверим твою удачу, — он решительно встал со стула и пошагал в сторону массивной двери, ведущей в глубину бункера.

Вскоре мы оказались в одной из многочисленных подсобок. Сидорович долго рылся в большом деревянном ящике, и наконец-то распрямился, протягивая мне тёмный предмет. Я взял его, рассмотрев. Это оказались старые советские мотоциклетные очки, полностью закрывающие глаза на ремне с резинкой. Стёкла очков были абсолютно чёрными.

— Примеряй, чего стоишь, — поторопил меня Сидорович.

— Э… — я замялся, показывая пальцем на черноту стёкол.

— Надевай, надевай! — Мои сомнения тут никого не интересовали.

Надев эти очки, я вначале и вправду погрузился в полную темноту, но затем стёкла резко просветлели.

— Как меня видно? — Поинтересовался Сидорович.

— Замечательно. Даже как-то подозрительно чётко, — ответил ему, немало удивившись своему зрению.

С возрастом у меня зрение несколько упало и даже при переходе сюда оно осталось дефектным. Сейчас же я видел как в детстве, а может и ещё лучше.

— А сейчас? — Сидорович щёлкнул выключателем на стене.

У меня же видимая картинка сохранилась, лишь потеряв все краски, став ещё более контрастной, о чём я и поведал хозяину бункера.

— Очень хорошо! — Хмыкнул он, снова зажигая свет. — Так, ещё один момент… — порывшись в другом ящике, он вытащил маленькую металлическую коробочку, сдвинув в сторону толстую крышку и сразу же задвинув её обратно, а мои глаза резанула яркая тёмно-фиолетовая вспышка.

— Увидел? — Спросил он меня.

Я лишь кивнул головой, попытавшись протереть глаза, но очки этому помешали.

— Это мощный эталонный радиоизотоп для проверки артефактов и защитного снаряжения, — пояснил Сидорович. — Наверное, ты сможешь увидеть и проявления аномальной активности, не знаю.

И в этот момент Зона в очередной раз 'вздохнула'.

— Аааа… — ярчайшая вспышка резанула по глазам, а болевой удар взорвал изнутри мою голову. Сознание надолго не задержалось, я успел лишь почувствовать, как падаю на бетонный пол.

— Раз очухался, вставай, нефиг мне тут долго разлёживаться! — Вместе с возвращением сознания, вернулся и сильно недовольный голос Сидоровича.

Я открыл глаза и проморгался. Мотоциклетные очки так и прилипли к моему лицу, но зрение стало даже ещё чётче и контрастнее.

— Хорошо видишь меня? — Судя по тону — это был не столько вопрос, сколько утверждение.

— Угу, — я поднёс к своему лицу правую руку и внимательно рассматривал её. Кроме самой руки, вокруг неё замечалась какая-то едва заметная белёсая дымка. Вокруг фигуры Сидоровича, кстати, тоже. Поначалу списал это на освещение или же глюки восприятия, однако исчезать они явно не собирались. Прошло несколько мгновений, и перед моим взором появилась надпись: