— Мог бы и проветрить, — брезгливо бросил Михаил Вельяминов, мерно постукивая жирными фалангами пальцев по столу.

Старого бессменного председателя и лидера боярского совета двенадцати практически невозможно застать в хорошем расположении духа, но сегодня от него исходила особенно зловещая аура.

— Не успел ваше сиятельство, — услужливо поклонился Бронислав Жеребцов, который покорно сидел на гостевом стуле, хоть и был в своем собственном кабинете.

— Меня больше интересует как мальчишка выдержал твой Блиц, — нервно произнес Бутурлин, — неужели ты его пожалел?

— Никак нет! — возразил самый молодой представитель совета, — я не…

— Молчать, — резко оборвал все оправдания Бутурлин и повернулся к Вельяминову, — я вам говорил, ваше сиятельство, что нечего доверять такое молодежи, на них нельзя положиться! И Скрябин с его дочкой и этот…

Скрябин и Жеребцов едва заметно стиснули зубы, но сдержались. Не смотря на весь свой талант к магии, их вес в совете был крайне мал. Одно неаккуратное слово и поколениями нарабатываемое влияние осыпется как карточный домик.

— Ты подвергаешь сомнению решение совета? — не поворачивая головы меланхолично пролепетал боярин Коновницын, сидя у окна.

— Вовсе нет, — взяв себя в руки отмахнулся Бутурлин, — но факты на лицо. Мальчишка еще жив.

— Как я и докладывал, — вновь осмелился взять слово Жеребцов, — У Марка Жукова крайне нетипичное пробуждение. Его астральная энергия насыщенностью превосходит смешанный поток любого студента, а его контроль…

— Намекаешь что он мог обойти печать? — подскочил Скрябин.

— Я лично ставил печать, — подал свой низкий голос Михаил Вельяминов и от силы взгляда председателя совета двенадцати Скрябин едва удержался на ногах, — ее невозможно обойти.

— Верно, — подхватил Бутурлин, — не ищи оправданий своей слабости…

— Но все же он выдержал… это, — потирая невидимые магматические частицы пальцами проскрипел председатель совета.

Голос Вельяминова звучал все более неестественно, воздух буквально завибрировал под действием родовой энергии старика.

— Я все исправлю, — спохватился Жеребцов, — ночью Жуков избил трех студентов и среди них был первый сын моего вассала Гурьева. От его имени я зарегистрировал оскорбление чести и достоинства и вызвал Жукова на поединок. С его статусом личного дворянина он не сможет отказаться.

— С таким обвинением можно будет сражаться насмерть, — оживленно кивнул Скрябин.

— Именно, — поддакнул Жеребцов и поднялся на ноги, — ваше сиятельство, даю слово, завтрашний поединок студент Жуков Марк Игоревич не переживет, — и едва заметно дрогнувшим голосом добавил и низко поклонился, — я прослежу.

Михаил Вельяминов задумчиво провел глазами по четверке присутствующих. У него в голове не укладывалось как немощный полумертвый мальчишка выскользнул из их лап даже после того, как пробудился. Учитывая, что Вельяминов перестраховался давным-давно и лично семнадцать лет назад одарил младенца подавляющей печатью первой ступени вместо пятой.

Его искалеченное тело и деформированные потоки должны даже от одной крупицы энергии гореть огнем и причинять невыносимую боль. Никто из многочисленных подопытных на которых Вельяминов отрабатывал этот метод отложенного убийства не прожил и минуты после пробуждения. Каким бы сильным ни был его род.

И эта дилемма сильно давила на нервы старика, который никак не ожидал что проблемы в исполнении их плана могут возникнуть с этой стороны.

Нет. Он не мог себе позволить идти на доклад к высшему. Пока мальчишка еще жив слишком опасно переходить к следующему этапу.

— Вы оба, — одарил Вельяминов безжизненным черным взглядом молодняк, — это ваш последний шанс. Пошли вон.

Не успел председатель совета договорить как Жеребцов, и Скрябин с облегчением выскочили из кабинета.

— Лёня, — указал Вельяминов на Бутурлина своей заплывшей рукой.

— Да, ваша сиятельство?

— Разберись с Игорем Жуковым.

— Когда? — покорно спросил Бутурлин.

— Сегодня же, — гаркнул Вельяминов и махнул пальцем на выход.

Бутурлин пулей выскочил вон.

— Думаешь, мальчишка выкрутится? — подергивая ногой меланхолично спросил единственный оставшийся в кабинете Коновницын.

— Если так произойдет, — низким голосом процедил Вельяминов и поднял свою массивную тушу с кресла, — ты знаешь, что делать.

— Знаю, — кивнул Коновницын, надел свой старомодный черно-золотой цилиндр и вальяжно покинул место экстренного субботнего совета.

Стоило попасть внутрь стеклянного ограждения как сердце забилось чаще, и на этот раз не из-за того, что я вот-вот сдохну.

Я явно недооценил масштаб пространственного кармана, потому что размер оранжереи троекратно превосходил боевую часть додзе. Пространство было нежно укутано в сложные барьерные конструкты, которые щедро подпитывали всю экосистему.

Большинство растений и цветов источали собственные потоки энергии, окрашивая воздух своими разноцветными отблесками.

Потоки энергий не конфликтовали друг с другом, а причудливо переплетались между собой поддерживая и усиливая соседей. Удивительно как Богдановым удалось так гармонично совместить принцип смешивания энергетических потоков одаренными в таком масштабе…

Как и говорил дед, талант этой семьи в управлении внешней энергией поистине безграничен.

Увидев мою восхищенную реакцию, Катя смягчилась и начала бурно хвастаться как всего за три года с поддержкой матери и сестры ей удалось создать это волшебное место. Рассказывала она это с нескрываемым восторгом и нотками нездоровой одержимости, но эта ее черта привлекала меня еще в моем мире.

Порой только на чистой незамутненной одержимой жажде крови нам удавалось выбраться живыми из передряг.

Приятно видеть, что Катя не сильно изменилась, пусть и сделала акцент на мирных исследованиях. Хотя, мирные они только на первый взгляд. Полагаю Богдановы и не догадываются насколько это место силы может быть разрушительным в умелых руках.

Или все же догадываются… предположил я когда обратил внимание что часть потоков уходит под землю. Я присмотрелся получше и увидел тщательно замаскированный люк с парой простеньких защитных барьеров. Зная натуру старшей сестры Кати, и уж тем более истинную личину ее матери, я ничуть не сомневался в том, что там не обычный погреб с семенами и удобрениями.

Как минимум исследовательская лаборатория. Хорошо если вовсе не пыточная. Хотя нет, в этом мире дед не успел взять семейство Богдановых под свое садистское крыло. По крайней мере не всех.

— А что это такое? — указав на странное бордово-синее растение причудливой вытянутой формы, спросил я.

Вся оранжерея была действительно уникальным местом наполненным ароматом цветов. Потоки не только струились вокруг, но и обволакивали тело, вступали в контакт с одаренным, оставляя сладковатый привкус во рту, даже мой бешеный астральный поток слегка замедлил свой ход.

Это подарило мне обманчивое чувство облегчения, жаль это не так работает. Стоит мне выйти из додзе и все вернется на круги своя. Чтобы хоть немного исцелить тело нужно укротить эту витающую энергию и принудительно смешать со своими потоками.

Увы, без красной энергии на это не способен даже я.

— Ятрышник пятнистый, — охотно ответила Богданова и нежно провела по цветку пальцами, — правда его размер гораздо больше, чем должен быть, и его цвет особенный, как и свойства, — завороженно рассказывала Катя, — мама нашла его в недрах Карелии много лет назад.

— Особенный не то слово, — машинально выдал я.

Именно от этого растения исходила едва ощутимая нить родовой силы Жуковых. И не остаточный слепок, ятрышник каким-то образом генерировал крупицы силы самостоятельно. Я тщательно всматривался в запутанные потоки бордово-синего цветка, но никак не мог понять причину.

Место, где он вырос определенно связано с нашим родом. Только долгий непосредственный контакт с кровью одаренного Жукова мог так сильно деформировать его естественный поток.