– Это может быть не так, – допустил капитан, – не забываем, что в этой компании есть еще один человек, проводник американцев – он умный и хитрый, работает в СБУ, знает район и может иметь тут надежных людей, не связанных с Крикуном. Этой четверке Крикун не нужен, их просто временно свела работа. А за безопасность американцев проводник отвечает перед киевскими боссами. Он понимает, что Крикун рискует, мог подставиться, и если его заметут, это автоматически означает провал американцев и его лично. Проводник мог сам найти подпольную хату и держать ее местонахождение в тайне от Крикуна. Мол, пусть обижается, зато мы целее будем.

– Как же они будут общаться? – недоумевал Варгин.

– Как угодно. – Турченко пожал плечами. – 21-й век на дворе. Телефон, интернет, прочее. Могут опосредованно – через руководство в Киеве.

– То есть что мы имеем, – сделал деловое лицо начальник разведки. – Знаем про Мозиляка, но брать его нельзя. Знаем про Крикуна, но брать его – упаси боже. Сидим и ждем, пока парни с богатым боевым опытом соберутся на дело, чтобы лишить нас удовольствия ежедневно общаться с нашим комбригом. Так, что ли?

– А имеем мы патовую ситуацию, – проворчал Порохов. – Я предупрежден, и наверняка Крикун об этом знает. Поэтому все его «домашние заготовки» касательно меня работать не будут. Я просто не подставлюсь, в отличие от Шубина и Рогача. Они будут думать, как ко мне подобраться, и на это уйдут недели. И мы не сможем с ними покончить, пока они не выйдут из сумрака, чтобы отправиться на дело.

Офицеры молчали. Григорий Андреевич был прав. Ситуация возникала патовая. А если еще спугнуть Крикуна…

– А теперь слушайте меня внимательно, товарищи офицеры, – процедил Порохов. – Этот маразм нужно кончать. Следующий – ваш покорный слуга, значит, в ближайшее время наемники в любом случае попытаются меня убрать. Они не могут сидеть тут вечно. Так почему бы их не взять на этом?

– На чем? – не понял Никита.

– На попытке меня убрать, – чуть не по складам пояснил Порохов. – Я тут посидел, подумал, друзья мои, и вот что решил. Если гора не идет к Магомету, все такое… Мы должны перехитрить врага. Надо сбросить Крикуну информацию, что ко мне, скажем, послезавтра приезжают из России жена и дочь. Причем приезжают в обстановке секретности. Прибытие через погранпост «Вишняки» – всем известно, где это и что это. Семья прибудет ночью – в три часа. При этом не подвергается сомнению, что я лично отправлюсь встречать свою семью. Меня отговаривали, но я уперся. Надо обставить передачу информации так, чтобы Крикун ничего не заподозрил. Каковы его действия? Это единственный шанс, он не сможет его игнорировать. В случае неудачи киевские боссы по головке не погладят. Крикун свяжется с наемниками напрямую или с шефом в Киеве. Получив информацию, наемники обязательно воспользуются случаем. Они считают нас примитивными существами, не способными их обыграть. Да и как упустить случай – жертва сама идет в руки охотникам? Но перед тем, как сбросить информацию, тебе и твоим людям, капитан, надо выехать в район погранпоста и осмотреть местность. Определить, где удобнее устроить позиции снайперов. Стрелять американцы будут с дальних рубежей и с одного направления, чтобы быстрее уйти. В вашу задачу входит установить наблюдение и при появлении диверсантов нейтрализовать их. Хорошо бы хоть кого-то взять живым. А уж потом можно брать Крикуна. И с Мозиляком нужно что-то делать…

– Вы действительно хотите засветиться на посту? – с невольным уважением спросил Турченко.

– По правде, не хотелось бы, – проворчал полковник. – Жизнь одна, и так далее. Если разберетесь с диверсантами раньше, то не засвечусь. Если нет, то буду маячить, чтобы стрелки раскрыли свои позиции.

– Рискованно, товарищ полковник…

– Ходить в атаку тоже рискованно, – отрезал Порохов. – Однако наши бойцы не отказывают себе в этом удовольствии. Чего уставились, товарищи офицеры? – разозлился Григорий Андреевич. – Не хотите потерять командира – нейтрализуйте их при выходе на позиции.

– Но есть и другой способ, – сообразил Варгин. – Наемники тоже поедут осматривать позиции. В этот момент их можно и прибрать.

– В этом я сильно сомневаюсь, – вздохнул Турченко. – Теперь они не будут лишний раз светиться. Пойдут на дело и сразу осмотрят. Достаточно выйти пораньше. Вот тут мы, кстати, и можем с ними потягаться. Но в чем-то вы правы, Николай Илларионович. Исключать вероятность, что они не выедут на предварительный осмотр, мы не можем.

– В общем, думайте, товарищи офицеры, – резюмировал Порохов. – А если не хотите оставить мою дочку сиротой, то думайте головой.

Желающих пересечь российско-украинскую границу в этот день было немного. Проехали несколько легковушек – семьи с вещами выезжали на сопредельную территорию. Пост работал с ленцой. На российской стороне бродили люди в форме пограничников, а украинскую контролировало ополчение в камуфляже – деловой активности тоже не наблюдалось. Остановилась фура, водитель, не дожидаясь приглашения, распахнул задние двери и побрел в туалет, пристроенный к посту. Граница как бы существовала, но считалась нелепой формальностью. Никита с бойцами находился в нескольких десятках метров от терминала, с любопытством вертел головой. Ландшафт вокруг поста «Вишняки» действительно наводил на размышления. Вердикт Порохова был не окончательным – можно было выбрать другое место. Но именно это показалось самым подходящим. Пропускной пункт включал в себя шлагбаум, дорогу, несколько приземистых административных строений. К северу на украинской территории – десяток огородов, старенькие хатки, но до них далеко. Асфальтированная дорога от погранпоста уходила на юго-запад, огибая обширное поле. По ней и двигался транспорт, желающий пересечь границу. Поле простиралось на запад – отнюдь не сельскохозяйственное угодье. Ближе к посту – пустырь, заросший сорняками, исполосованный буграми и рытвинами. Дальше местность становилась еще сложнее, впадины углублялись, появлялись островки кустарника. Поле было протяженным, тянулось к западу на полтора километра и упиралось в осиновый лес. На севере поле ограничивала продолговатая холмистая возвышенность. Холм был покатым, но тоже изобиловал неровностями. На гребне возвышался лес – какой-то рваный, не густой, состоящий в основном из хвойных деревьев. К югу от поста на запад убегала лесополоса – она тянулась вдоль дороги, обходящей поле.

Местность выглядела пустынной. Днем тут было еще какое-то оживление. К ночи все затихало, персонал и охрана поста запирались в своих караулках. Спецназовцы бродили вдоль дороги, углублялись в поле. С поста доносилась ругань. Беженцы, пытающиеся прорваться в Россию, не зная русского языка, что-то энергично доказывали на мове. Их никто не понимал. Пограничники смеялись: мол, хохлы это специально сделали – из вредности к русским придумали украинский язык! Позиций для снайперов было больше чем достаточно. Только в первые минуты Никита насчитал не меньше десятка. Все они располагались за пустырем: в рытвинах и старых бороздах. Кое-где эти неровности напоминали извилистые ходы сообщения. Но и ополчению было где спрятаться. Лесополоса за спиной интереса не вызывала. Никита подошел к северному краю поля, разглядывал возвышенность, венчаемую кустами и деревьями.

– Ближние позиции – это здесь, – высказался Терновский, кивая на складки рельефа метрах в двухстах от поста. – Но с них неудобно уходить. Будешь бельмом на глазу. Дальние позиции – это там, – показал он на край холма. – Далеко, но идеальные пути отхода.

– Значит, нам нужно быть и здесь, и там. А также там, – сказал Турченко, показывая на лесополосу за спиной. – Позиция сомнительная, но оттого не менее опасная. На всякий случай надо ее проконтролировать. Мы не знаем, где расположатся снайперы и откуда они прибудут.

– Есть еще дальний лес… – задумчиво пробормотал Копылов, с прищуром вглядываясь в чернеющую на западе полосу.

– Не вариант, – возразил Лебеденко. – Полтора километра – предельная дистанция для выстрела. Это днем. А как ночью, когда пост практически не освещен?