Элиана и хирург застыли, глядя на него; смертельная бледность залила их лица. В дверях появилась голова Милтона и тут же скрылась.

— Там еще один, — предупредил Ив Арбусье. — Он может войти в любую минуту.

— Почему ты не пришла? — спросил Малко у Элианы.

— Они меня не пустили, — ответила молодая женщина.

Перешагнув через потерявшего сознание охранника, Малко подошел к операционному столу.

— Как он?

— Плохо, — вздохнул хирург. — Его избивали... У него кровоизлияние в мозг и множественные переломы лицевых костей, не говоря уже о возможных внутренних кровотечениях. Я не смог ни сделать рентген, ни даже осмотреть его как следует. Пульс едва прощупывается.

Малко показалось, будто ледяная рука сжала ему желудок. Он смотрел на изуродованное лицо, разорванную губу, заплывшие от ударов глаза... Полковника Уэдраенго жестоко пытали. Охранник на полу зашевелился.

— Заберем его так! — решил Малко.

В этот миг в холле загремели выстрелы. Малко узнал резкий сухой треск «узи». Дверь распахнулась, и в операционную ворвался Милтон с автоматом наперевес.

— Смываемся, быстро! — крикнул он. — Мне пришлось уложить одного, сейчас подоспеют те, что снаружи!

Итак, проскочить незамеченными уже не удастся... Малко склонился над операционным столом и взял полковника Уэдраенго одной рукой под мышки, другой — под колени. Ив Арбусье подошел помочь ему.

— Он нуждается в немедленном лечении, — сказал он, — иначе...

Малко напряг мускулы и оторвал раненого от стола. Полковник оказался невероятно тяжелым.

Милтон Брабек наблюдал за коридором из-за двери. Вдруг снова затрещала автоматная очередь. В холле послышались крики и топот. Американец бросил на пол пустую обойму и быстро вставил новую.

— У этих сволочей на джипе пулемет! — мрачно сообщил он.

— Прикройте меня, — велел Малко.

Он поднял безжизненное тело полковника Уэдраенго и вышел из операционной. Элиана последовала за ним. Милтон наугад выпустил еще очередь, чтобы припугнуть возможных преследователей. Они бегом пересекли маленький приемный покой и снова оказались в больничном саду. После перестрелки всех негров как ветром сдуло. Только несколько котелков продолжали кипеть на кострах. Малко огляделся — солдат не было видно. Он заметил высунувшийся из-за изгороди ствол М-60, и они побежали в ту сторону.

Милтон с автоматом спрятался за деревом, прикрывая их. Задыхаясь, Малко добрался до изгороди. Крис Джонс помог ему перетащить полковника Уэдраенго через решетку.

— Что там случилось, черт возьми? — спросил он.

— Расхождения с планом, — ответил Малко.

Он тоже перелез через изгородь, за ним перебралась Элиана, оставив на решетке половину халата. Малко сел за руль «тойоты». Из-за угла наконец появился Милтон Брабек; он бежал, пятясь, держа «узи» наготове. Когда американец уже перелезал через изгородь, одна из дверей в первом этаже больницы распахнулась, и выбежал солдат, потрясая «Калашниковым». Увидев Милтона и машину, он вскинул автомат и прицелился.

Короткая пулеметная очередь прозвучала, как раскат грома. Солдат, обливаясь кровью, рухнул наземь, его красный берет отлетел на несколько метров. Пули изрешетили стену, вздымая клубы пыли. Наступила тишина; больше поблизости никого не было. Милтон Брабек одним прыжком достиг машины. Крис Джонс стволом пулемета выбил заднее стекло и изготовился к стрельбе. Машина уже мчалась по тропе. В джипе у охранников наверняка имелась рация, и тревога будет поднята немедленно. Он взглянул на часы: без десяти восемь. Они еще укладывались в намеченный срок.

По тропе они выехали на 52-ю авеню и помчались вдоль плотины № 3 на север. Благополучно добравшись до перекрестка Ниамейского шоссе и авеню Убритенга, Малко решил не возвращаться в центр, свернул в квартал Зогона и выскочил на проспект Генерала де Голля. Проехав по нему несколько метров, он повернул налево, на 517-ю улицу. Вокруг раскинулись африканские кварталы. Теперь надо было только держаться восточной окраины города. Вскоре вдали показалось летное поле. Движение было здесь оживленное, но солдат не было видно, и никаких признаков тревоги. Обогнув квартал Колуба, «тойота» на бешеной скорости подкатила наконец к аэропорту.

Через несколько секунд по знаку Элианы Малко затормозил перед большим ангаром, где ржавели по углам старые самолеты. Перед ним стоял «Пайпер Чероки»; кабина была открыта.

Филипп прохаживался рядом, с тревогой поглядывая на часы. При виде выскочившей из машины Элианы с безумными глазами, едва прикрытой обрывками халата, он остолбенел.

— Что случилось?

— Небольшая стычка с солдатами в больнице, — объяснил Малко. — Надо лететь немедленно.

Из машины выбрался Милтон, неся на руках полковника Уэдраенго, который по-прежнему был без сознания, за ним — Крис Джонс с пулеметной лентой на шее и М-60 на плече. Пилот вытаращил глаза.

— Но что вы такое сделали? — воскликнул он.

— Ничего, — ответил Малко, — мы только защищались. Вы готовы?

— Да, но...

— Что «но»?

Филипп молчал. Элиана бросилась на него дикой кошкой и принялась трясти за плечи, истерически крича:

— Скорей же, они придут и убьют нас!

Пилот наконец пришел в себя. Дрожащей рукой он указал на М-60.

— Я не могу это взять... Эта штука слишком тяжелая.

Ни слова не говоря, Крис швырнул пулемет на изъеденный ржавчиной каркас старого «ДС-3», которому не суждено было больше летать, и они кинулись к «Пайперу Чероки». Милтон первым забрался в самолет и постарался уложить поудобнее бесчувственного полковника. За ним поднялись Крис и Элиана, втроем они кое-как разместились в крошечной кабине. Филипп занял место пилота, Малко сел рядом с ним и закрыл дверь. Молодой пилот оглянулся на кабину и покачал головой:

— Трудно будет взлететь. Самолет перегружен.

Сказать на это было нечего... Филипп включил двигатель, и винт начал вращаться. Малко почувствовал несказанное облегчение. Лишь бы полковник продержался еще несколько часов.

Пилот взялся за микрофон:

— Я Ромео Танго, прошу разрешения на взлет. Полоса 302.

Тотчас последовал ответ диспетчера:

— Ромео Танго, взлет не разрешаю. Ждите дальнейших указании.

Лицо молодого пилота исказила гримаса. Малко вопросительно посмотрел на него. Элиана, перегнувшись через спинку сиденья, закричала сзади:

— Наплюй на них! Взлетай!

— Это невозможно, — запротестовал пилот. — У них на вышке пулеметное гнездо. Нас обстреляют.

В маленькой кабине становилось невыносимо жарко. Глухо урчал двигатель. Малко лихорадочно искал выход. Не пройдет и получаса, как их обнаружат. И убьют на месте всех, в том числе и Элиану.

— Попробуйте уговорить его, — посоветовал он пилоту.

Тот снова взял микрофон.

— Говорит Ромео Танго. Это ты, Бонго?

Короткая пауза, треск, и наконец голос диспетчера:

— Как поживаешь, Филипп?

— Я-то хорошо. Скажи, Бонго, что случилось? Я очень спешу. Я лечу в Горум и должен вернуться к обеду...

— У-у-у, — протянул негр. — Никак невозможно, никак! У меня приказ.

Солнце нещадно припекало сквозь стекло, и все обливались потом. Филипп снова заговорил в микрофон:

— Слушай, Бонго, будь другом... У меня в самолете масло для наших ребят в Горуме, я не могу его выгрузить, все растает.

По кабине разнесся смех негра.

— Верно, это нехорошо! Но я не могу дать тебе разрешение, никак.

Наступила пауза. Филипп вытер взмокший лоб.

— Бонго, — спросил он, — а давно ты получил такой приказ?

— Недавно, совсем недавно.

— А кто-нибудь сегодня вылетал?

— Нет, с утра нет.

— Послушай, я ведь сдавал план полета, там указан вылет в семь часов. Он у тебя?

— Да, у меня.

— Ну так, значит, я улетел в семь часов...

После новой паузы послышался радостный смех диспетчера.

— Верно, ты улетел в семь часов. Тогда ты сможешь привезти мне из Горума серебряный браслет для моей невесты...