В первые месяцы после объявления войны Франции в Лондоне не были достаточно осведомлены о вандейском восстании. Весной 1793 г. были сделаны попытки наладить контакты с одним из главарей вандей-цев, неким Гастоном, численность его отрядов преувеличивалась при этом в десятки раз. В мае с этой целью по поручению голландского и английского правительств в Вандею отправился известный авантюрист полковник д'Анжели. Он мог лишь сообщить, что «генерал Гастон давно мертв» (вандеец действительно был взят в плен и расстрелян, вероятно, еще 15 апреля 1793 г. в Сен-Жерве). Д'Анжели в августе послал подробный отчет о шуанах и их руководителях, который позволил в Лондоне составить представление о ходе вандейского мятежа. Другим британским агентом, направленным для связи с шуанами, был некий шевалье де Тинтениак. Он был послан командующим войсками на острове Джерси полковником Крейгом. Тинтениак в августе переслал Крейгу подробный перечень нужд вандейцев, в удовлетворении которых они надеялись на английскую помощь. В июне некий Гамелен по поручению того же Крейга вел в Сен-Мало переговоры с местными властями о сдаче города англичанам. Переговоры затянулись вследствие инертности английского правительства, медлившего с ответом на запросы Крейга. В октябре 1793 г. роялистам было послано предложение совместно занять Сен-Мало. Из этого ничего не вышло. Однако контакты с вандейцами, установленные Тинтениаком, сохранялись. В ноябре 1793 г. вандейцы пытались по согласованию с англичанами занять Гранвиль, но были отбиты, а британский десант прибыл лишь 2 декабря, после их отступления. Нерасторопность английских военных властей сводила на нет то немногое, что удавалось добиться разведке. Причиной была не только халатность. Медлительность порождалась и недоверием в Лондоне к «чистым роялистам», вернее, к их способности добиться поставленной ими цели — полного восстановления старого режима. К тому же возникали постоянные столкновения между Крейгом и губернатором Джерси Филиппом Фоллом, руководившим разведывательными операциями. Поэтому в октябре 1793 г. Крейга перевели с Джерси на другой остров — Гернси, через два месяца вообще удалили из этого района, а руководство разведкой в Джерси было поручено новому командующему войсками лорду Бэлкерсу. При нем начала создаваться широкая разведывательная сеть, получившая название «Корреспонданс».

Уже в письмах Крейга в апреле 1793 г. впервые появляется фамилия одного из ее наиболее активных агентов — Прижана. Он родился в Сен-Мало в 1768 г. в купеческой семье. В первые же месяцы своей шпионской службы Прижан успел зарекомендовать себя ловким агентом, отлично знакомым с прибрежными районами, где ему приходилось действовать; достаточно сказать, что за свою деятельность он позднее, в 1798 г., получил от английской секретной службы 500 ф. ст. Впрочем, этому предшествовал провал. В ночь с 30 на 31 декабря 1794 г. Прижан был арестован республиканцами. Он поспешил выдать все, что знал о «Корреспонданс», и не скупился на уверения в своей любви к республике. В результате его освободили 20 апреля 1795 г. по общей амнистии, и Прижан… снова стал агентом «Корреспонданс». Этот эпизод вызвал недоверие к Прижану со стороны части роялистов, но ему оказывал поддержку их лидер граф Пюизе, являвшийся представителем графа Прованского (будущего Людовика XVIII). Долгое время шпионом-двойником считал Прижана и упоминавшийся выше Филипп д'0вернь. Этот английский разведчик в ноябре 1794 г. сменил Лорда Бэлкерса на посту руководителя «Корреспонданс». (Позднее, во время кратковременного Амьенского мира, д'0вернь приехал в Париж хлопотать о возвращении отцовского достояния. Власти поспешили упрятать в тюрьму докучливого просителя — ему следовало знать, что земли, на которые он зарился», уже перешли в руки самого первого консула — Наполеона Банопарта.) С 1794 г. «Корреспонданс» быстро превратилась в разветвленную шпионскую организацию.

Одной из наиболее опасных для республики форм активности «Корреспонданс» была заброска во Францию фальшивых ассигнаций, которые еще с 1791 г. стали печатать в специальных мастерских в Лондоне. В роли фальшивомонетчиков подвизались, в частности, эмигранты-священники. Тюки с фальшивыми ассигнациями переправлялись во Францию для снабжения деньгами роялистов и для того, чтобы вызвать финансовый хаос в стране.

Эмигранты-роялисты, в частности граф Пюизе, даже сочинили теоретическое обоснование фальшивомонетничества. Поскольку, мол, власть правительства Французской республики, как они рассуждали, является незаконной и поскольку собственность, обеспеченная бумажными деньгами, конфискована у дворянства, ассигнации, выпущенные Конвентом, следует признавать подделкой; напротив, изготовленные английской разведкой совместно с Пюизе фальшивые деньги являются якобы самым законным средством платежа. В конце 1794 г. в мастерской Пюизе, где работали 70 человек, рассчитывали «производить» не менее 1 млн. ливров поддельных ассигнаций в день. Расчет оказался даже заниженным. Когда летом 1795 г. отряды эмигрантов высадились в Кибероне, на севере Франции, и были вскоре разгромлены войсками генерала Гоша, в числе трофеев, захваченных республиканцами, находились фальшивые бумажные деньги на сумму 10 млрд. ливров. Поддельные французские ассигнации фабриковались в большом количестве не только в Англии, но и в Нидерландах, Швейцарии и Италии, в тех районах Франции, которые временно захватывали иностранные интервенты и роялисты. Как отмечает французский историк Ж. Бушари, специально занимавшийся изучением роли, сыгранной фальшивыми ассигнациями в годы революции, широко известный факт их существования не меньше, чем массовый выпуск правительством бумажных денег для покрытия своих расходов, способствовал быстрому росту инфляции. А потеря доверия к обесценивавшимся бумажным деньгам имела серьезное экономическое и политическое значение.

Но вернемся к «Корреспонданс». Не следует думать, что она поддерживала только безуспешные предприятия, а сама не терпела серьезных неудач. Совсем напротив. Разведка республиканцев засылала под видом эмигрантов на остров Джерси своих людей, чьи сообщения указывали пункты, где предполагали высадиться роялисты, путали многие их планы. Так, из 130 вооруженных эмигрантов, заброшенных однажды Прижаном во Францию, только он один и спасся, остальные были захвачены в плен.

21 апреля 1798 г. в тюрьму Тампль, где содержался английский офицер (позднее адмирал) Сидней Смит, явились несколько жандармов и, предъявив письменный приказ Директории, увезли с собой заключенного. Это были роялисты, возглавляемые графом Ле Пикаром де Фелиппо, которые с помощью международного шпиона далматийца Висковича выкрали официальные бланки и подделали приказ министра. Смит и Фелиппо сумели бежать в Англию. В следующем году Фелиппо и Смит руководили обороной крепости Сен-Жан д'Арк в Сирии, которой тщетно пыталась овладеть французская армия. Эта неудача предопределила неудачу египетского похода Наполеона Бонапарта.

Яростная борьба Англии против французской революции связывалась в сознании ее современников и участников с именем главы английского кабинета Уильяма Питта-Младшего. Поэтому нет ничего удивительного, что в революционных кругах немало говорилось о необходимости во имя свободы устранить главного вдохновителя всех тиранов, ополчившихся на французский народ, — британского премьер-министра Питта.

В Лондон поступила информация, что некоему Болдуину поручено совершить покушение на Питта. Неожиданно были получены и сведения из совершенно другого источника.

13 октября 1793 г. в Англию прибыл некто Ричард Феррис, имевший какие-то задания от французского правительства. Однако Феррис вместо выполнения этих поручений явился к министру иностранных дел Гренвилу и выдал своих доверителей. Феррис был ирландским католическим священником, уехавшим до революции во Францию. В 1791 г. он не принял гражданской присяги, чего требовал новый революционный закон от священников, бежал из Франции и вступил в армию эмигрантов. В конце 1792 г. Феррис вернулся во Францию и, выдавая себя за английского подданного (война против Англии еще не началась), получил британский паспорт. Французские архивы подтверждают существование и значительно более тесных связей между революционными властями в Париже и Феррисом (в частности, намерение использовать его для контактов с ирландскими республиканцами). Эти связи, впрочем, были далеко не идиллическими — в августе 1793 г. во Франции Ферриса даже арестовали. Осенью 1793 г. французские власти разрешили ирландцу уехать в Англию взамен обещания выполнять там разведывательные функции.