Наблюдение за Ростоком, старательно маскировавшееся, но тем более тщательное, выявило интерес гостя к Вулиджскому арсеналу и столичным казармам. Вдобавок в центре Лондона, на улице Чэринг-кросс, немецкий разведчик как бы невзначай встретился и побеседовал с человеком, которого английские власти уже давно подозревали в шпионаже. Вечером Росток и его знакомый снова встретились в кафе, после чего первый отправился к себе в отель. Однако трое опытных английских контрразведчиков, следившие за каждым шагом опасного гостя, решили на всякий случай проверить, не покинет ли он позднее свою гостиницу. Английские агенты разделились, установив наблюдение за всеми выходами из гостиницы.
Потянулись часы ожидания. Около 12 часов ночи немец осторожно проскользнул через черный ход из гостиницы и сразу же сел в такси. Контрразведчики быстро разыскали другое такси, но было уже поздно: первое такси исчезло из виду. Английским агентам помог счастливый случай: на одной из улиц образовался затор машин, среди них оказалось и такси, которое везло немца. Вскоре он вышел из автомобиля и зашел в маленькую парикмахерскую, которую покинул лишь через час. Эти не совсем обычные в столь поздний час стрижка и бритье дорого обошлись германской разведывательной службе. Пройдя несколько кварталов по длинной Календонской улице, немецкий разведчик снова сел в такси и, как убедились следовавшие за ним агенты Скотланд-Ярда, вернулся в гостиницу.
Причины посещения высокопоставленным придворным германского кайзера в полночь маленькой уличной парикмахерской, вдали от его аристократического отеля, были слишком очевидны, чтобы оставить место сомнению. Однако немцу позволили на следующий день мирно отбыть на родину. Конечно, отчасти это было вызвано нежеланием тогда английских властей производить арест, который неминуемо должен был вызвать крупный международный скандал.
Но были и другие соображения: барон явно посещал какой-то центр германского шпионажа в Англии, хотя заранее нельзя было сказать, насколько важным узлом была маленькая парикмахерская в разведывательной сети, созданной в Англии наследниками Штибера.
После некоторых усилий была выяснена роль, которую играл хозяин этого заведения — немец, натурализовавшийся в Англии. Он формально занимался импортом оборудования для парикмахерских, и к нему на дом еженедельно приходило несколько десятков писем в служебных конвертах различных иностранных фирм. Владелец парикмахерской вскрывал эти конверты, в которые были вложены другие (адресованные в различные части Англии, особенно в главные гавани и места стояьок военного флота), наклеивал на них английские марки и опускал в почтовый ящик. Так посылались инструкции всем германским агентам в Англии.
Уяснив себе общую картину, Скотланд-Ярд, конечно, не тронул хозяина парикмахерской. Однако вся направлявшаяся ему корреспонденция тщательно переснималась. Английская контрразведка таким путем узнала фамилии и местожительство всех немецких шпионов в Англии. Но и после этого Скотланд-Ярд отказался от соблазна произвести аресты: ведь на месте уничтоженной разведывательной сети немцы в условиях мирного времени наверняка сумели бы сплести новую. Английская контрразведка благоразумно решила дожидаться войны, чтобы нанести свой давно подготовлявшийся удар.
После объявления войны сразу же были произведены аресты многих германских шпионов (число этих арестов, по разным данным, колеблется от 20 до более чем 50). Берлин в решающие дни совершенно лишился притока жизненно важной информации об английских вооруженных силах. Более того, в военное время немецкой разведке так и не удалось снова создать в Англии шпионскую сеть, подобную уничтоженной в первые дни войны. Это имело самые серьезные последствия.
Конечно, немецкая разведка прилагала отчаянные усилия, чтобы снова заслать своих агентов в Англию. Она прибегала к услугам как немцев, так и граждан нейтральных стран. В редких случаях Берлину удавалось добиться успеха. (О приключениях одного из наиболее удачливых германских разведчиков, Зильбера, еще будет рассказано в другой связи). Но неудачи случались у немцев значительно чаще.
Одним из непосредственных следствий «ослепления» немецкой разведки в Англии в начале войны было то, что германское командование ничего не узнало о переброске (в основном за четыре дня, с 10 по 13 августа) во Францию британского экспедиционного корпуса численностью 90 тыс. человек. Правда, какие-то немецкие агенты все же остались неопознанными и пытались известить Берлин об отправке британских дивизий на фронт в Северную Францию и Бельгию.
В первые дни войны французская военная цензура обратила внимание Второго бюро на телеграммы, которые посылались несколько раз в день лондонской фирмой Струкера своим парижским партнерам. В этих телеграммах сообщались с большими техническими подробностями сведения о количестве угля и хлопка, доставляемого из Кардиффа и Манчестера в северные порты Франции. Начальник французской контрразведки капитан Ладу обратился за помощью к своему знакомому, занимавшемуся импортом во Францию различных товаров, и тот заявил, что телеграммы выглядят вполне правдоподобно.
Навели осторожно справки о фирме Струкера в Париже, учрежденной в марте 1914 г. Однако в поведении ее трех представителей, среди которых был один голландец, не было ничего, внушавшего подозрение.
11 августа Ладу беседовал с одним из своих друзей — капитаном Илером. Разговор, естественно, шел о массированном германском наступлении. Ладу заметил, что французской армии придется одной выдержать натиск, так как трудно рассчитывать на прибытие английских подкреплений ранее октября. Лучше осведомленный Илер заметил, что англичане вскоре сумеют бросить на поле боя 100 тыс. человек и что уже сейчас во Франции высадились 15 тыс. солдат. Илер показал другу документ, где по дням отмечалась численность английских частей, высаживавшихся во французских и бельгийских гаванях. Ладу эти цифры показались знакомыми — конечно, они соответствовали тем, которые содержались в телеграммах лондонского Струкера парижской фирме того же названия — телеграммах, над которыми уже несколько дней ломали голову капитан и его сотрудники.
Однако уведомить обо всем этом Лондон оказалось делом далеко не простым. Чтобы пройти все звенья французской бюрократической машины, у которых надлежало получить визу на передачу сведений, нужно было время. Ладу сначала пошел по официальному пути, но его донесения где-то так и осели в досье, не дойдя до места назначения. Пришлось обратиться к частным каналам. Один американец, рекомендованный Ладу, уехал с необходимыми материалами в Англию.
И вот с 14 августа 1914 г. парижская фирма Струкера стала получать не подлинные телеграммы из Лондона, а «телеграммы», составленные во Втором бюро. В них сообщалось об отправке якобы очень слабых британских контингентов.
Поступление телеграмм из Англии внезапно прекратилось 25 августа. За французской «фирмой» контрразведка продолжала наблюдать. Пока шло оформление ордеров на арест, все трое служащих парижского отделения Струкера успели исчезнуть. Позже было установлено, что эту роль играли немецкие офицеры. Когда 1-я германская армия под командованием генерала фон Клука, наступавшая на Париж, столкнулась и вступила в бой с английским экспедиционным корпусом, это оказалось для немцев полной неожиданностью. Внезапное появление на фронте боеспособной английской армии повлияло на ход военных действий.
Английская секретная служба способствовала — впрочем, в скромных масштабах — дезинформации германского командования накануне битв на Марне. Этот успех был достигнут уже упоминавшимся капитаном Бертрамом Стюартом. Капитан разоблачил одного из своих подчиненных как агента-двойника, но не арестовал его, а стал через ничего не подозревавшего немецкого шпиона передавать ложные известия в штаб фельдмаршала фон Клука, командовавшего 1-й германской армией. Стюарту удалось убедить немцев, что Кале, а не Гавр, как это было в действительности, является портом высадки британских подкреплений. В результате Клук предпринял ошибочный маневр с целью отрезать англичан от их мнимой базы. Это замедлило темп немецкого наступления, когда выигрыш времени приобретал решающее значение. Но французскую победу на Марне предопределил решающим образом другой фактор — переброска значительных германских сил с запада на Восточный фронт для отражения русского наступления.
