На различные приготовления к экспедиции у Лотара ушло почти пять недель. И только после этого он выступил в путь к тому отдаленному водоему в низовьях реки Кунене, где впервые наткнулся на след.

В котловине до сих пор держалась вода. Лотар не переставал изумляться тому, как долго в этих мелких, незатененных деревьями бассейнах в знойной пустыне сохранялась вода. Не подпитывали ли котловину какие-нибудь подземные воды, дошедшие сюда из северных африканских рек. В любом случае тот факт, что здесь была вода, увеличивал их шансы продвинуться как можно глубже на восток, куда вел давным-давно засохший след.

Пока люди наполняли бочки с водой, Лотар нетерпеливым шагом осмотрел края круглого водоема. Невероятно, в одном месте на глине он увидел отпечаток ноги девушки, совершенно засохший, но точно такой, каким был в первый раз.

Опустившись на колени, обвел пальцем след маленькой изящной ступни. Закаленная под солнцем глина была твердой как кирпич. Вся земля вокруг истоптана копытами буйволов, ногами бегемотов и слонов, а крошечный отпечаток остался нетронутым.

«Это предзнаменование, — сказал Лотар про себя и иронично хмыкнул. — Я никогда не верил ни в какие предзнаменования, почему должен поверить теперь?»

И тем не менее приободрился, настроение у него заметно поднялось, когда в тот вечер он собрал людей у костра.

Кроме нескольких слуг и возчиков фургонов, в отряде находилось четверо вооруженных людей, которые и помогали вести непосредственные поиски. Все четверо были под его началом с первых дней восстания. Они вместе сражались и вместе проливали кровь, делясь последней бутылкой вина, добытой в дыму Кейптауна, шерстяным одеялом в холодную ночь в пустыне, последними крохами табака, вынутыми из кисета. Лотар по-своему любил этих людей, хотя и не доверял ни одному.

Среди них были Сварт Хендрик — «Черный Генри», высокий, черный до синевы овамбо, и Клайн Бой — «Маленький мальчик», его сын, рожденный одной из женщин племени хереро. И Варк Яан — «Свинья Джон», желтый сморщенный готтентот из племени койсан, в жилах которого текла смешанная кровь нама и бергдама, и даже настоящего сана. Бабка его была в рабстве у бушменов, когда ее захватили в плен ребенком во время одного из великих походов, предпринятых в конце прошлого века бурами против племени санов. И, наконец, был в этой четверке Вуил Лип — «Грязные губы», готтентот из племени бондельсваарт, цвет губ которого напоминал свежевырезанную печень, отчего он и получил свое имя.

«Моя охотничья свора», — криво улыбнулся Лотар, оглядывая собравшихся с выражением, в котором сквозили в равной степени нежность и отвращение. По правде говоря, слово «разбойник» наполнялось своим прямым смыслом при одном только взгляде на этих людей, не знавших ни роду, ни племени и не подчинявшихся никаким законам. Лотар посмотрел на их лица, освещенные пламенем костра.

«Словно наполовину прирученные волки, которые задерут меня на части при первом же проявлении слабости».

— Ну что, сыновья хитрой гиены, слушайте, что я вам скажу. Мы отправляемся на поиски санов, этих маленьких желтых убийц.

Глаза четверых загорелись от охотничьего азарта.

— Мы также ищем белую девушку, которую они держат у себя в плену. Того, кто нападет на ее след, ждет награда в сто золотых соверенов. А вот как мы будем вести поиск… — И, разгладив песок у себя под ногами, Лотар нарисовал веточкой план действий.

— Фургоны последуют по линии водоемов здесь и здесь, а мы сможем разойтись по разным направлениям вот сюда и сюда. Все вместе мы, таким образом, сумеем прочесать пятьдесят миль этой территории.

Итак, они поскакали на восток, как и планировал Лотар, и в течение первых же десяти дней наткнулись на след маленькой группы бушменов. Лотар дождался остальных, и все четверо отправились по следам, оставленным крошечными детскими ножками.

Продвигались с чрезвычайной осторожностью, внимательно осматривая простиравшееся перед ними пространство в подзорную трубу и обходя стороной любые участки, где могла быть устроена засада. Мысль об отравленной стреле, вонзающейся ему в грудь, заставляла Лотара вздрагивать каждый раз, когда он начинал думать об этом. Пули и штыки были орудиями его ремесла, их он не боялся, но вонючие яды, которые намешивали эти маленькие пигмеи, лишали всякого мужества. Лотар ненавидел своих противников тем больше, чем ближе с каждой милей, изматывающей нервы, подходили к ним, двигаясь по извилистому следу.

По нему было видно, что в группе восемь бушменов: двое взрослых мужчин и две женщины, вероятно, их жены. Кроме того, четверо детей, двое грудных и двое таких, что уже могли идти самостоятельно.

— Дети их задерживают, — со злорадством произнес Варк Яан, — они не смогут двигаться в прежнем темпе.

— Один мне нужен живым, — предупредил Лотар. — Необходимо узнать о девушке.

Бабушка-рабыня Варк Яана научила его языку бушменов в достаточной степени, чтобы допросить пленного, и готтентот с усмешкой сказал:

— Лишь бы поймать одного из этих негодяев, и он заговорит у меня как миленький, будьте уверены.

Бушмены охотились и искали съедобные растения, партия Лотара нагоняла их очень быстро. И уже находилась всего в часе езды, когда саны своим звериным чутьем унюхали присутствие врага.

Лотар обнаружил место, где бушмены поняли это, и место, где их след пропал.

— Они стали заметать следы, — промычал он в ярости. — Слезайте с лошадей и ищите.

— Тащат детей, — присел на корточки Варк Яан. — Их недоноски слишком малы, чтобы заметать следы. Женщины быстро устанут под такой тяжестью.

Хотя казалось, что след оборвался, и даже опытному Лотару земля впереди виделась нетронутой, тем не менее Варк Яан и Сварт Хендрик продолжали двигаться, подмечая некоторые признаки бега санов.

Преследователям пришлось спешиться, чтобы получше рассматривать путь, но они все-таки нагоняли Санов, и через час Сварт Хендрик кивнул, криво усмехнувшись.

— Женщины выдохлись и оставляют больше следов, да и движутся теперь совсем медленно. Мы их вот-вот настигнем.