— Это правда, — мягко произнес он.

Она отступила назад и позволила ему подняться.

— Смотри же, не подведи меня. Не пытайся увидеться с ней, и мы сумеем спасти твою репутацию.

— Я ваш покорный слуга, матушка. — Хью покорно склонил голову.

Джудит взглянула на Болдуина, и Ивар с содроганием понял, что юному мужу надлежит уяснить: маркграфиня Джудит не терпит неповиновения от своих подданных.

Болдуин склонил голову и принялся усердно молиться. Он незаметно толкнул ногой Ивара, который смотрел, как Хью поцеловал мать в щеку и вышел в комнату, где его уже ожидала горячая ванна. Ивар вздрогнул, тоже сложил руки и зашептал слова молитвы.

— Мать наша, правящая на небесах…

Видя, что они заняты делом и ни на что не обращают внимания, Джудит покинула комнату, за ней по пятам следовали служанки. Вне всякого сомнения, маркграфиня отправилась выяснять, что можно сделать для спасения репутации сына. А что же будет с Лиат?

О Господи! Лиат.

— Ты отвлекаешься, — пробормотал Болдуин.

— Что же будет с ней?

На сей раз Болдуин понял его.

— Ты так жаждешь овладеть ее телом? — спросил он и положил руку на бедро Ивара. Теплое дыхание Болдуина касалось его шеи и было похоже на дыхание ангела.

Ивар вздрогнул.

— Господи, помоги! — взмолился он. Слишком больно так часто думать о ней. Легче погрузиться в молитву и забыть об этом мире. Ивар начал истово молиться, и через мгновение к нему присоединился Болдуин.

Король не пригласил их на пир, устроенный в честь благополучного возвращения принцессы Теофану и прибытия герцога Конрада. Не было видно и слуг, несущих в их комнату подносы с едой с королевского стола. Только солдаты поделились со впавшими в немилость Санглантом и Лиат своей скромной едой: черным хлебом, пареной репой, жареной свининой и зеленью. Им было безразлично, как другие относятся к капитану, которого они глубоко уважали, и к «орлице», которой они были очень благодарны.

Летом сумерки опускаются не спеша, и пока Санглант расчесывал Лиат волосы, она наслаждалась пением церковного хора. Звуки доносились из зала, где король слушал праздничные песнопения в честь вознесения святой Касилии, день которой отмечали как раз сегодня.

«Святая Касилия отправилась в паломничество из дождливой Альбы в засушливые пустыни Саиса. Там пребывала она в благословенном уединении, и только ручной лев разделял с нею одиночество. Коленопреклоненная, она день за днем молилась под палящим солнцем пустыни, а ангелы овевали ее своими крылами. Но жар пустыни настолько иссушил ее тело, а благочестивые молитвы наполнили ее душу такой чистотой, что ветер, поднятый крылами ангельскими — коий есть не что иное, как кроткое дыхание Бога, — поднял ее в небеса. Там она и нашла свое пристанище среди праведников».

Расчесав волосы Лиат, Санглант принялся заплетать их — сидеть без дела для него было просто мучительно. Правда, он все равно беспокойно переминался с ноги на ногу, словно собирался что-то сказать, но так и не решался и только хмыкал. Она уже сказала ему все что хотела. Но они так и не решили: отправятся они завтра с Конрадом или нет.

— Милорд принц.

Возле двери стояла Хатуи. Лиат почувствовала ароматы пряностей и соусов — «орлица» пришла прямо с пира. Санглант кивнул, разрешая войти.

— Ты пришла с вестями от моего отца?

— Я пришла по своей воле, чтобы поговорить с Лиат, если вы позволите. Мы с ней — старые товарищи.

— Только она может решить, станет она с тобой говорить или нет. Я не могу принять решение за нее! — ответил Санглант и, завязав косу, отступил на шаг.

Вслед за Хатуи в комнату вошла Ханна, и Лиат вздрогнула. Знак «орла», приколотый к плащу, показался Лиат укором. Ради нее, Лиат, Ханна покинула своих родных, дом и все, что было ей дорого, она последовала за ней, а сейчас Лиат отказалась от их союза ради того, чтобы связать свою жизнь с Санглантом. Ханна расплакалась, Хатуи смотрела мрачно и торжественно.

— Это… это мой товарищ, — пробормотала Лиат, не желая приравнивать Ханну к обычным слугам и не зная, могут ли принц и простая «орлица» разговаривать на равных. Владычица! Но разве когда-нибудь она воспринимала себя как обычную «орлицу»? Благодаря образованию, которое дал ей отец, благодаря привитым ей манерам она всегда чувствовала себя равной сильным мира сего. Неужели она действительно никогда не смотрела на Ханну как на ровню, после стольких лет дружбы?

Лиат почувствовала стыд.

— Эта «орлица» служит Сапиентии, — произнес Санглант, помогая запнувшейся Лиат. — Ее зовут Ханна. Вы знали друг друга еще в Хартс-Рест. — Он перевел взгляд на Ханну. — Тогда ты называла мою жену подругой.

— Милорд принц! — воскликнула Ханна, упав на колени. Хатуи улыбнулась, но осталась стоять, хотя и склонила голову в знак уважения. Тут Ханна увидела эйкийскую собаку и отпрянула к двери.

— Не бойся, — успокоил ее Санглант. — Сейчас она не может наброситься на тебя — слишком слаба.

— Она выживет? — мягко спросила Хатуи.

— Можешь передать моему отцу, что я буду выхаживать ее изо всех сил, потому что это — единственное, что принадлежит мне и что не отобрал у меня король.

Хатуи сверкнула глазами:

— Я должна передать то, что вы сказали, слово в слово, ваше высочество? Я бы не советовала говорить с королем в таком тоне, по крайней мере пока он не сменит гнев на милость.

— Хороший совет, «орлица». Говори, что хотела передать моей жене, я не буду мешать вашей беседе.

Хатуи кивнула и начала:

— Тебе надо было уехать с Вулфером. Лиат, как ты могла столько месяцев путешествовать в свите короля и не видеть, какие интриги плетутся при дворе?! Как ты сможешь выжить здесь, если король настроен против тебя, а у принца нет никакой поддержки? Что ты будешь говорить, когда к тебе потянутся придворные и дворяне, желающие, чтобы ты замолвила за них словечко перед принцем? У твоих дверей всегда будут толпиться просители и нищие, которым нужны деньги, больные и увечные, которые просят исцеления, знатные лорды и леди, желающие попасть на прием к королю или к кому-нибудь из его детей.

Как Конрад. Лиат взяла в руки расческу со стола. Такая безделушка, а так искусно сделана — на кости была вырезана пара драконов, ручку украшали жемчуг и слоновая кость. Санглант был принцем и привык пользоваться вещами, созданными настоящим мастером, а не простыми деревяшками, которые можно купить на любом базаре.

Хатуи продолжала:

— Принцесса Теофану обвинила отца Хью в колдовстве, но если тебя призовут давать показания на суде, что случится, когда гнев маркграфини Джудит обратится на тебя? Что если тебя тоже обвинят в колдовстве? Король никогда не признает тебя законной женой принца Сангланта. И даже если ты будешь не женой, а всего лишь любовницей, все, о чем я говорила, обрушится на тебя. Неужели ты считаешь, что клятва «орлов» и свобода, возможность состоять на королевской службе — недостаточная замена постели принца?

— Лиат, — прошептала Ханна, — ты уверена, что это разумно?

— Разумеется, нет! — ответила та.

Санглант стоял возле окна и смотрел куда-то вдаль. Его волосы трепал ветер, свет четко очерчивал его лицо — лоб, высокие скулы, резкую линию подбородка. Он стоял молча, не вмешиваясь, как и обещал.

— Конечно, это неразумно, — с горечью повторила Лиат. — Но так уж получилось. Я не оставлю его. О Ханна! Ты поехала за мной из самого Хартс-Рест, а теперь я оставляю тебя… — Она схватила девушку за руку, Ханна всхлипнула и порывисто обняла Лиат.

— Как будто я принесла клятву «орлов» только потому, что последовала за тобой! Может, я хотела повидать мир, может, я хотела избежать брака с молодым Джоном!

Лиат рассмеялась, но этот смех был больше похож на рыдания. Ханна была цела, невредима и в безопасности.

— Может, ты и права. Прости меня.

— Но я все равно думаю, что ты делаешь глупость, — прошептала Ханна. — Моя мать никогда бы не позволила ни одному из своих детей жениться или выйти замуж только потому… ну…