— Сразу видно, отец, что ты совершенно не смыслишь в магии. — Хоть сын и был напряжён до крайности, тут не удержался от улыбки. — Речь ведь не об обычных щитах из дерева и металла, которые можно хоть в пирамиду уложить. Это магические конструкции. Их слоят, используя совершенно другой принцип.

— Наши чародеи ведь уже открыли новый принцип. Передай им моё предложение. Может, они сумеют его творчески переосмыслить.

— Передать-то можно. Но в качестве чего? Приказа? Он только помешает. Совета? От единственного в Империи магически инертного человека, не имеющего никакого представления о магии? Есть ли вообще смысл в подобном совете?

— В качестве предположения. Не дуй губы, сын мой. Был у меня на родине период (я сам его частично наблюдал), когда постепенно и не без мучений зарождалась новая профессия… Да и не профессия, пожалуй, совсем, а скорее сфера деятельности. Компьютерщик. Специалист по работе с компьютерами. Я потом тебе объясню, что это такое. Если в двух словах, то, по сути, это сложное техническое приспособление, существующее для проведения сложнейших расчётов и для обработки информации. На заре развития компьютеры были весьма капризны, и их выходки порой ставили в тупик даже их собственных создателей. Что уж говорить о людях, пытавшихся их обслуживать. И вот в таких случаях господа компьютерщики садились в круг и начинали высказывать идеи, как можно решить проблему. Принимались любые идеи, даже самые на первый взгляд бредовые, потому что опыт специалиста говорил им — никогда нельзя предсказать, что именно поможет в тупиковой ситуации. Может быть, даже и тот ход, который сперва показался идиотским.

— К чему ты это рассказываешь? — поморщился Яромир.

— К тому, что в сложной ситуации при работе с малознакомым материалом — как сейчас, например! — есть смысл прислушиваться и к идеям дилетанта. Не обязательно брать их на вооружение, но обдумать всё-таки следует. А вдруг чужая глупая идея натолкнёт на свою умную?

— Ты настаиваешь, чтоб я передал твои слова?

— Сделай милость. — Я подождал, пока он вернётся. — Теперь расскажи-ка мне, как обстоят дела с человеческими ресурсами? Что с боевыми пополнениями?

— Подоспели отряды из южных областей. — Сын перечислил их, время от времени задумываясь. — И я считаю, нужно снять часть гарнизона с Хрустального предела. При необходимости они быстро смогут вернуться туда.

— Какой смысл накапливать огромные массы войск под стенами Ледяного? Мы же не из солдат будем строить укрепления. А у нас, мне так кажется, надежда в первую очередь на укрепления, на стены как каменные, так и магические. И магов.

— Разве во время войны бывает слишком много солдат?

— Конечно. Их всех, в том числе резервы, нужно где-то размещать и кормить. И чем-то занимать, иначе дисциплина начнёт падать даже в имперской армии.

— Поставить их на строительство укреплений — чего ж проще.

— Ты знаешь, каждый человек должен заниматься своим делом. Одно дело копать окопы полного профиля и сразу же в них обороняться, а другое — подолгу вкалывать на строительстве. Во-первых, бойцы не умеют делать это правильно, а бестолково сложенные стены легко можно развалить. К тому же они ещё и взбунтоваться могут.

— Попробовали бы! О чём ты говоришь, отец?! Посмели бы!

— Двадцать лет назад аристократия очень даже посмела, и это доставило окружающим уйму проблем.

— Но мятежники ведь проиграли ту войну, — высокомерно бросил Яромир.

— А сколько народу успело погибнуть! И ладно бы только солдаты — они для войны и существуют, чтоб либо гибнуть в сражениях, либо в них побеждать. Но крестьяне, горожане, ремесленники и торговцы существуют для другого. А большая война заставляет их страдать.

— Почему ты вообще заговорил о них? Неужели нам не о чем думать, кроме черни? Есть проблемы и поважнее.

— Ну вопрос спорный — важнее ли. Я ведь ответственен за всю эту землю и за всех людей, которые её населяют. Нам на ней жить ещё долгие годы. И меня очень беспокоит, в каком состоянии в конце концов окажутся крестьянские хозяйства, торговля, пастбища и стада, и ремёсла. Я должен буду о них позаботиться. Ты-то сам думал об этом?

На лице Яромира отразилось искреннее удивление. Давненько я такого не видел.

— Зачем мне об этом думать? О ком? О крестьянах? Ты правильно сказал — это просто ресурс. Какая разница, сколько их помрёт? Бабы нарожают новых. И хозяйство поднимут — они ведь для того и существуют. Ты меня просто проверяешь, что ли?

Я нахмурился, разглядывая сына. Сперва мне показалось, что он шутит, но о шутке тут явно не шла речь. Яромир говорил совершенно серьёзно, и всё в его речи: и слова, и тон — были абсолютной неожиданностью для меня.

А значит, я очень-очень плохо знаю своего сына. Вернее сказать, не знаю его совсем. Если бы он говорил в шутку или хоть с тенью сомнений, имело бы смысл сейчас устроить ему нагоняй. Но в сложившейся ситуации… Он просто меня не поймёт. Может быть, сделает вывод, что чем-то вызвал гнев отца и главы семейства, для вида повинится, согласится… Но мне нужна не склонённая голова, а понимание.

За понимание придётся бороться при личном общении, и, возможно, выяснится, что борьба бессмысленна. Может быть, мне придётся затратить много сил на то, чтоб показать Яромиру, что люди, которые обрабатывают землю или чешут шерсть, не отличаются от него ни плотью, ни кровью, а только происхождением. Может быть, он этого всё равно не увидит. Что ж…

Мне стянуло скулы, и я лишь неопределённо мотнул головой в ответ.

— Нет. Не проверяю. Ладно. Мы с тобой об этом позже поговорим. Я хочу, чтоб ты, или Юрий, или кто-то из моих людей в подробностях докладывал мне, как идут дела. И даже в том, что касается магии, пусть я в ней ничего не понимаю. Можно без подробностей. Пусть мне сообщают о достигнутом лишь в общих чертах. Этого будет довольно.

— Я понял, отец.

— И, знаешь… — Поколебавшись, я решительно закончил: — И вот что: позови-ка сюда Фикрийда. И оставь нас. Мне нужно кое-что с ним обсудить.

— Я понял, отец.

— Иди, распоряжайся. — Какое-то время я ждал, переминаясь с ноги на ногу. Неудивительно, что так долго, ведь мой личный секретарь наверняка не ожидал вызова. — Ну наконец-то.

— Прошу прощения, милорд.

— Ничего. Тебе предстоит зарыться в мои бумаги. В моём кабинете найди завещание, которое я подписывал последним, перед тем как покинул Ледяной. Сможешь?

— Милорд шутит? Разумеется, я знаю, где этот документ! Как я могу не знать?!

— Хорошо. Найдёшь его и уничтожишь. Я предпочёл бы надиктовать новое завещание тебе, как положено, но раз в этом случае не получится его подписать, то будем исходить из своих возможностей. Завещание, определяющее моим наследником Сергея, я напишу и засвидетельствую здесь, со своими людьми, и тут же оно будет храниться. А ты сделаешь соответствующую запись в Хронике Дома.

— Слушаю, милорд. — Фикрийд всё-таки был секретарём весьма высокопоставленной особы (как бы я сам к себе ни относился, как бы сам себя ни воспринимал), потому считал своим долгом вести себя сдержанно, что бы ни услышал. Но на удивление он, конечно, имел право. — Могу ли спросить?

— Да спрашивай, конечно. Хочешь знать, что случилось?

— Нет. Хотел спросить, почему не господин Юри, если уж милорд счёл господина Яромера неподходящим.

Не было ничего удивительного, что он задавал такие вопросы и позволял себе высказываться на тему, которая, казалось бы, никоим образом его не касается. Был ограниченный, хоть и довольно широкий круг приближённых, которых я старался воспринимать не только как людей, обязанных исполнять раз и навсегда определённые их положением обязанности, но и как своих советников. И время от времени одёргивал себя в желании сделать морду кирпичом и напомнить им их место. Пусть некоторые из вопросов или суждений были малоприятны, однако как верное средство от чувства собственной непогрешимости они действуют.

Мой личный секретарь входил в круг неофициальных советников. Я сделал вид, будто задумался.