Выйдя на край знакомой поляны и едва не оглохнув от грохота барабанов, Эммалина увидела, что танец вокруг костра уже начался. В воздухе разносилось ритмичное притопывание босых ног танцоров. Лающий многоголосый ритуальный возглас сливался в громкий хор. То там, то тут человек, охваченный вошедшими в него духами, начинал, бешено вертеться на одном месте, и на эбеновых блестевших от пота телах играли отблески высоко взлетавших языков пламени.

Все еще не отдышавшись, но уже завороженная таинством, Эммалина вглядывалась в мечущиеся фигуры в поисках Уильяма Гну, но его нигде не было видно. Все больше и больше танцоров валились на землю, и в ней начало расти беспокойство. Уильям Гну все не появлялся..

В конце концов, беспокойство превратилось в ярость.

Да как он посмел! Уильям Гну, при всех его знаниях черной магии, прежде всего раб! Он собственность Роберта, а поэтому и ее собственность! И у него хватило наглости всучить ей бесполезный амулет! И назвал-то как — глаз Пуку! Нашел дуру! Ну, ничего, на этот раз она добьется от него настоящего амулета, с настоящей магической силой. И тогда для Дерека будет существовать только она одна!

Не обращая внимания на толпу исступленно пляшущих негров, Эммалина направилась через всю поляну прямо к стоявшей в глубине хижине. Чем ближе она подходила, тем медленнее становились ее шаги. Изнутри раздалось какое-то урчание, потом постанывание. Эммалина шагнула через порог и уставилась на копошащуюся пару, совокупляющуюся прямо на грязном, заплеванном полу около еле тлеющего костерка.

Едва у нее с губ слетели первые гневные слова, как мужчина мгновенно поднял голову и уставился на нее.

— Ты — грязный похотливый козел! — прошипела Эммалина в поднятое к ней широкое неподвижное черное лицо. — А ну встань немедленно или всю жизнь будешь раскаиваться в своем непослушании!

Приподнявшись над лежащей под ним женщиной, раб встал во весь свой внушительный рост. Женщина в страхе потянулась за своей одеждой. Прижав ее к себе, голая рабыня опрометью кинулась из хижины в спасительную темноту. Эммалина даже не удостоила ее взглядом. Она неторопливо оглядывала стоявшего перед ней голого Уильяма Гну. Ее взгляд скользнул по скуластому лицу, по неимоверно широким плечам, по мощной выпуклой груди и, наконец, задержался на его инструменте любви, который вздымался вверх, переполненный нерастраченной силой. На лице негра не дрогнул ни один мускул.

Эммалина сунула руку в карман, вытащила амулет, который он дал ей несколько дней назад, и презрительно швырнула ему в лицо.

— Уильям Гну — гнусный мошенник! Пуку покинул его! Он теперь буффуто! У него нет силы! — Лицо негра помрачнело.

— Уильям Гну говорить Пуку. Пуку дать сильный оби.

— Твой оби совсем без силы! То, что ты наскреб в пыли, — грязь и больше ничего! Ты не можешь видеть глазом Пуку! И говорить его голосом тоже не можешь!

Глаза Уильяма Гну угрожающе сузились.

— Уильям Гну смотреть. Он видеть, что видеть Пуку…

Огромный негр повалился на колени перед костром. Откуда-то из-за спины он вытащил уже знакомый мешочек и бросил щепотку порошка в огонь. Языки пламени взметнулись вверх, костер, разбрасывая искры, неистово затрещал, и Эммалина невольно шагнула вперед. Уильям Гну неотрывно смотрел на завораживающий танец огненных языков. Его могучее тело начало слегка раскачиваться из стороны в сторону, и он заговорил. Заговорил очень медленно, низким, глухим голосом:

— Мужчина не смотреть на женщина с волосами, как огонь. Он выгонять ее. Он иметь два женщина с волосами, как луна. Но он спать только с одна…

— Идиот! — взбеленилась Эммалина. — Жулик! Даже если он спит только с одной — это уже много! Ты же сам сказал, что он мой! Ты же сам сказал, что Пуку сделает его только моим!

Уильям Гну бесстрастно вглядывался в пляшущее пламя. Тело его безостановочно раскачивалось, а он продолжал монотонно бормотать:

— Глаз Пуку быть туман. Он не видеть сила против его.

— Сила? Что может быть сильнее Пуку? — поразилась Эммалина. И ахнула: — Светловолосая девка — ведьма! Ты об этом мне говоришь?

Уильям Гну молчал.

— Ответь мне!

— Пуку видеть… Пуку видеть…

— Да что, черт возьми, видит Пуку?

— Пуку видеть другой мужчина хотеть этот женщина. Он приходить из тьма. Он искать этот женщина… — У Эммалины расширились глаза.

— Еще один мужчина? Кто он?

— Он за спина сильный колдовство мертвых. Он брать этот женщина…

— Да кто же он?

— Он есть… Он есть…

Костер неожиданно ярко вспыхнул, осыпав Уильяма Гну дождем обжигающих искр. Негр отпрянул назад и резко повернулся к Эммалине. Его вытаращенные глаза наполнял такой животный страх, что не заметить этого было невозможно. Весь дрожа, Уильям Гну прохрипел:

— Этот бакра — черт искать женщина с волосами, как огонь. Он говорить найти этот женщина, а когда найти, он…

— Он разыщет меня? — Внутри у Эммалины все задрожало. — Когда? Поздно ночью? Скажи мне, кто он!

— Больше нет…

— Негодяй!

— Больше нет…

Застыв от охватившей ее злости, Эммалина смотрела, как Уильям Гну прошел мимо нее и растворился в темноте. И тут барабаны внезапно смолкли. И тогда она поняла.

Бакра — черт, белый хозяин-черт, о котором ей рассказал Уильям Гну, — это ключ. Кем бы он ни был — это ключ.

В каюте темно… Сквозь иллюминатор струится рассеянный лунный свет… Шорохи…

Джиллиан чувствовала, что Дереку тоже не спится. После утреннего выяснения отношений они не обменялись и парой слов. Молчание тяжелым грузом лежало между ними, и это тягостное молчание она решилась нарушить, прошептав:

— Дерек… — Ни слова в ответ, но Джиллиан почувствовала, как он напрягся, ожидая продолжения. То, что она собиралась сказать, было самым трудным из всего сказанного ею до этого.

— Я хочу попросить тебя об одной любезности. — Снова молчание, а затем негромкий вопрос:

— Какой?

— Я хочу, чтобы ты сказал мне… Мне нужно знать, что ждет меня завтра… Как долго ты намерен оставаться на Ямайке… и куда ты собираешься отправиться.

— Зачем тебе это? — Джиллиан вздохнула:

— Мне было бы легче, если бы я знала об этом. — Когда Дерек заговорил, голос его звучал непривычно мягко:

— В мои намерения не входит причинять тебе страдания, Джиллиан.

— Я знаю, Дерек.

Наступило долгое молчание. Наконец он сказал:

— Наш ремонт в море был сделан на живую нитку, лишь бы дойти. Я должен быть абсолютно уверен, что судно готово к выходу в море. Только после того, как у меня не останется никаких сомнений на этот счет, я смогу заключить контракт на доставку нового груза и поднять якорь.

— И тогда Кристофер присоединится к команде? — Секундное замешательство.

— Да.

— А что будет с Одри и со мной?

— Ремонт потребует много времени.

— А потом?

— Я сказал тебе все, что мог.

— Дерек, я хочу…

— Джиллиан… — Дерек притянул ее к себе. Она почувствовала, как ее окутывает его сила. В его голосе послышались нотки отчаяния, когда он прошептал, обдавая ее щеку горячим дыханием: — Ничто не изменилось. И ничто не изменится. Что бы ни случилось, ты все равно будешь только моей.

— Дерек, послушай…

Но ее слова растворились в долгом поцелуе. Джиллиан потянулась к нему, и тревога ушла. На какое-то время.

На кухне таверны, стояла неимоверная духота. Кристофер, не сдержавшись, полушепотом выругался и огляделся. Вокруг царила та же суета, что встретила их с Одри, когда они на рассвете пришли в таверну. Он посмотрел на грязные, в потеках жира сковороды, громоздившиеся перед ним на полу, и снова выругался. Это была лишь малая часть той горы кастрюль, сковород, противней и тарелок, что он перемыл за последние недели работы в «Королевских стрелках». Кристофер подцепил пригоршню песка и бросил на сковороды. Этой маленькой хитрости он научился, когда драил палубу. Заработанные им за то время мозоли исчезли. Под ногтями не осталось грязи. Руки все больше и больше напоминали женские. Он с отвращением подумал, что, когда «Воин зари» пойдет в обратный путь, с такими руками его переведут из матросов в юнги.