Что же. Опозориться Лея всегда умела легендарно!

Однако, пребывая в таком неудобном положении, ей оказалось почему-то значительно легче начать сопротивление. Она тут же со всей силы пнула ногой по низу живота ближайшую из тварей, не ожидавшую такого подлого манёвра. Низкий каблук, конечно, не превратился в острую шпильку, но вдавился в тело изрядно. От удара прототип, а судя по физиологии он был мужского пола, согнулся пополам и на некоторое время выбыл из боя, чтобы через истеричное визжание и скуление постепенно приходить в себя. Всё же он являлся живым созданием, а не лишённым чувствительности зомби. Второй противник не обратил на эти страдания никакого внимания. Он скрючил пальцы и бросился в атаку. Воодушевлённая своим удачным приёмом Лея решила повторить тактику. Но не вышло. Тот увернулся и упал на неё сверху.

В далёком детстве Леи произошла одна история. Девочка заметила, что в бабушкином сарае соседская кошка принесла котят. Детёныши были уже достаточно взрослыми, месяца по полтора, когда она узнала об их существовании. Как и любому ребёнку, ей, конечно же, захотелось поиграть с ними. Но те росли дикими, и не отзывались на обычное подзывание. Старая подсобка закрывалась на большой висячий замок. Между расшатанной дверью и стеной оставалась лишь узкая щель. Как раз такая, чтобы проползти пушистому семейству. И вот однажды кошка вывела потомство на улицу. Они играли и резвились, пока не настал момент возвращаться в уютный домик. Но там, в нескольких шагах от логова, их уже поджидал ребёнок.

Котята замерли, воспринимая человека как опасность. Кошка тоже неуверенно остановилась. Тискавшую её Лею она знала, но играть с детёнышами позволять не хотела. Девочка же присела на корточки и приготовилась ловить зверьков. И один из них, наверняка самый храбрый, метнулся к двери сарая. Детские ручонки сжали мохнатое тельце.

«Попался!» — обрадовалась она, прежде чем закричать от боли.

Мягкий пушистый комочек превратился в наиопаснейшее оружие. Тот выпустил тонкие острые когти и, намертво вцепившись в ладонь клыками, пустил их в ход. Пальцы разжались. Она попыталась стряхнуть угрозу, но котёнок держался крепко. Наконец, второй рукой ей удалось отцепить его и откинуть в сторону. Удалец тут же, злобно сверкнув глазами, умчался в подсобку. За ним последовало и остальное кошачье семейство. А девочка осталась сидеть на земле, воя, и прижимая к себе окровавленную конечность.

Простой крохотный детёныш изодрал ладонь так, что ещё неделю она ходила с перевязкой. Он не думал об опасности. Не сомневался. Лишь действовал так, как если бы от этого зависела его жизнь.

И вот теперь ей довелось ощутить себя эдаким котёнком. Злобно зашипев, Лея, выронив один из кинжалов, вцепилась за дряблую кожу на груди безумного создания, как за одежду, чтобы тот не дотянулся зубами до её шеи. Стараясь держать оскаленную пасть на расстоянии, ногти, несколько прорезая тонкую ткань шелковистых перчаток, без раздумий впились в плоть. Синеватая слюна закапала ей на лицо. Пальцы твари же ухватились за верхний край корсета в намерении разодрать её грудную клетку. Тело девушки находилось меж раздвинутых ног существа, стоящего на коленях. Так что на удары нижними конечностями больше полагаться не приходилось.

Поза противников стала на мгновение весьма сходна с постельной сценой. Видимо промелькнувшая мысль об этом, хотя Лея на ней и не сосредоточилась, заставила её неосознанно резко принять сидячее положение, кусая существо за ухо. Зажатый в одной из рук кинжал при этом неглубоко вошёл под рёбра прототипа. Тот зарычал и через мгновение уже оказался под самой девушкой. Она сумела перевернуть его! Откуда для этого взялись силы — оставалось только гадать. Голова твари звонко и с хрустом ударилась о камень, оставляя кусочек мочки у неё во рту, но взамен пятерня провела глубокие царапины на её плече. Лея вскрикнула и, не раздумывая, несколько раз воткнула кинжал в живот противника, проводя сверху вниз. Брызнула кровь. Наружу показались красные и трепещущие внутренние органы, но он не затих, как обычно принято в фильмах. Похоже, в агонии и состоянии аффекта, тот просто забыл, что ему следовало бы умереть! Он душил свою жертву и всё ещё стремился дотянуться до её шеи зубами, в результате чего лезвие кинжала с каждой атакой лишь глубже проскальзывало в его тело.

Молодая женщина захрипела. Хватка слишком сильно сдавливала горло, но она не могла освободить свои руки, чтобы избавиться от захвата. Иначе бы тварь просто перегрызла ей глотку. Рот приоткрылся, позволяя языку вывалиться наружу. Сознание закружилось, но сдаваться Лея не была намерена. Она снова воткнула кинжал. На этот раз у неё, видимо, получилось нанести более серьёзный урон, либо же силы наконец-то покинули соперника. Руки существа ослабли, и она, кашляя, вырвалась из этих смертельных объятий.

— Что-то я больше не уверен, что именно прототип оказался склонен к берсеркской агрессии, — послышался задумчивый голос герцога наверху.

Его слова вызвали в ней некую волну, схожую с эйфорией. Сжимая в окровавленной перчатке кинжал, Лея развернулась к оставшемуся противнику.

Как выяснилось, второй клинок она выронила зря. Существо как раз поднимало острый нож. Девушка напряглась, ожидая наихудшего, но тот швырнул оружие, словно камень. Похоже, в своей жизни ему ещё не доводилось сталкиваться с подобными предметами. Клинок ударился о стену и с гулким звоном прокатился по каменному полу.

— Ну же. Иди сюда, — чужим хриплым голосом начала она подзывать врага.

Прототип уставился на неё вполне разумным удивлённым взглядом, но через мгновение его глаза словно вновь заволокла дымка. Рот снова раскрылся, угрожающе обнажая зубы. Движения существа были молниеносными. Как будто секунду назад он стоял на отдалении, и неожиданно оказался прямо перед ней.

— Что-то я больше не уверен, что именно прототип оказался склонен к берсеркской агрессии, — задумчиво произнёс герцог.

— Люди не так уж далеки от тех, кого они называют зверьми, — пожал плечами Иариэль, не увидев в происходящем ничего нового для себя.

— Различий уйма, — со свойственной ему дотошностью и принципиальностью возразил Ал’Берит. — Даже если и не брать во внимание интеллект. Вот взять хотя бы то, что, по сути, у них всего один набор зубов на всю жизнь.

— Зачем им больше? — равнодушно заметила Ахрисса. — В них изначально, помимо накопления энергии, заложены только две основные функции: создание потомства и забота о нём. Период деторождения короткий. К чему усложнять организм?

— Несовершенство человечества уж очень очевидно. Перегруженность позвоночника, сложность функционирования коленных суставов… Устройство ног следовало бы изменить полностью!

— Их задача — производить как можно больше новых людей, — продолжила гнуть своё наместница Крудэллиса. — В среднем, лет до тридцати пяти функционирование происходит без явных проблем. Так что, если что-то и заслуживает внимания для изменения, так это узость канала деторождения. Слишком много особей умирает из-за этого.

— Следствие быстрого эволюционного скачка весьма разнообразно. Но попытка совершенствования сейчас как раз готовится перейти в разряд вымерших видов. Поэтому предлагаю вам оставить эту безусловно интересную дискуссию хотя бы на некоторое время, — предложил Дзэпар, унимая своих подчинённых.

Ал’Берит вежливо склонил голову, принимая пожелание своего сеньора, не столько из-за желания досмотреть поединок, сколько из-за того, что бал был не тем событием, где стоило вести подобные разговоры.

— Весьма забавное решение, — сказал герцог, отойдя в сторону с виконтом по завершении действа на своеобразной арене. — И неожиданное. Но что же заставило вас переменить первоначальные планы относительно человека? До начала вашей речи, я рассчитывал на завершение истории. Этот момент на балу оказался сюрпризом.

— Неужели Ваше высокопревосходительство остались не довольны? — с деланным изумлением спросил наместник. Собеседник нахмурился, но головой покачал отрицательно.