И в этом учёный не ошибся. Его хронометр показывал пять часов пополудни, когда он уловил первые слабые сигналы, поступающие с Марса. Марсиане и Лизанор обменялись сообщениями. Лизанор сообщил свой номер и координаты в пространстве и в свою очередь получил указания подойти как можно ближе к голове кометы и попытаться изменить её курс. Ему также предписывалось в случае неудачи бомбардировать ядро кометы торпедами с дистанционным взрывателем.

Лизанор ответил, что он постарается выполнить инструкцию, насколько позволит оснащение его звездолёта.

В следующие дни Ральф с облегчением увидел, что расстояние между ним и Лизанором быстро сокращается. Его выдумка удалась: Лизанор на предельной скорости мчался навстречу звездолёту Ральфа, уверенный в том, что это комета.

Теперь учёный уже не сомневался в удаче и твёрдо верил в свою победу. Он сиял: надежда, так давно его покинувшая, снова овладела его сердцем. Он то и дело принимался насвистывать весёлую песенку.

Не приближала ли каждая минута его свидание с возлюбленной? Не знаменовала ли каждая отсчитанная секунда сокращение ожидания того дивного мгновения, когда он заключит её в свои объятия?

Не было ничего удивительного в том, что он целый день беззаботно напевал и смеялся от охватившего его чувства радости и облегчения.

Наконец марсианин попал в его поле зрения. Лизанор, подлетев к комете на 150 километров, стал от неё удаляться. Но вопреки всем астрономическим законам и логике «комета», вместо того чтобы изменить свой курс, начала его преследовать — в этом он убедился после первых наблюдений.

Опасаясь столкновения, марсианин начал обстреливать ядро кометы разрывными торпедами. Расстояние между ним и кометой составляло сто километров, и это позволяло Лизанору наблюдать за полётом торпед. Он в зрительную трубу видел, как они несутся к голове кометы.

Но тут глаза его отказались верить увиденному: комета увернулась от первой торпеды и та пролетела намного выше ядра. Лизанор мог бы поклясться, что прицелился правильно! Дистанция была малой — и всё же он промахнулся! Необъяснимым образом комета отклонилась от расчётной траектории.

Лизанор выстрелил снова, целясь ещё более тщательно. Теперь он уже не сомневался, что попадёт в цель. Но и на этот раз комета нырнула в сторону и снаряд пролетел в пространство. Промах на этот раз был ещё значительнее…

Лизанор растерялся, его охватил страх.

Ведь не могла же сила притяжения заставить комету вести себя так странно! Марсианин начал выпускать одну торпеду за другой, но комета всякий раз от них увёртывалась.

Тогда он прекратил бомбардировку и решил разрушить дьявольскую комету электричеством.

Лизанор пустил в свои антенны ток огромного напряжения, и они через некоторое время накалились добела. Тогда он повернул свой звездолёт так, чтобы направить излучение антенн в сторону головы кометы. Но и это не дало никаких результатов — комета засияла ещё ярче.

Марсианин вдруг сообразил, что комета находится всего в пятидесяти милях от его корабля! Вид увеличившейся головы кометы, занявшей чуть не полнеба, заставил его содрогнуться. Одновременно Лизанор обнаружил в центре ядра кометы небольшую чёрную крупинку — значит, её ядро не являлось сплошным. Это опять-таки противоречило всем данным науки о кометах.

Ральф, оказавшись так близко от звездолёта марсианина, решил сбросить маску: коварный Лизанор подманен на расстояние выстрела — пора нанести удар!

У Ральфа было одно существенное преимущество перед Лизанором: тот был совершенно не подготовлен к нападению, полагая, что имеет дело с настоящей кометой. Это облегчало действия Ральфа.

Учёный сел на высокий стеклянный треножник, изолированный от корпуса, и надел на голову наушники, соединённые с индукционным контуром,[9] установленным у одного из стеклянных люков звездолёта.

После этого Ральф стал поворачивать стеклянный штурвал ультрагенератора, соединённого с внешними антеннами.

В генераторе раздался страшный скрежет, от которого звездолёт содрогнулся. Ральф продолжал быстро вращать колесо. Звук, издаваемый генератором, всё повышался, пока не была достигнута частота, при которой слышимость прекратилась. Частота вибраций перевалила за 35 тысяч.

Учёный повернул колесо ещё на несколько делений, и всё кругом в радиусе 60 миль погрузилось в абсолютную темноту.

Антенны на звездолёте Ральфа благодаря мощному воздействию ультрагенератора нарушили условия распространения электромагнитных волн; повторялось то, что сопровождало передачу энергии в Швейцарию два месяца назад.

Темнота распространилась на большую область; так выпускаемая осьминогом чернильная жидкость окрашивает морскую воду вокруг животного. Оба звездолёта исчезли из виду.

Ральф, не изменяя курс своей машины, дал полный ход.

Поражённый внезапно наступившей темнотой, Лизанор остановил свой звездолёт. Страх парализовал его, и он стоял неподвижно, не способный ни соображать, ни действовать.

Через несколько минут телефоны Ральфа, соединённые с индукционным контуром, стали издавать всё более высокие звуки, показывая учёному, несмотря на кромешную тьму, что звездолёт Лизанора был около него.

Убедившись, что марсианин рядом, Ральф внезапно выключил ультрагенератор и в то же мгновение, с быстротой молнии, вооружился радиоперфоратором. Возникший свет ослепил его на несколько секунд, однако он успел рассмотреть в нескольких метрах от себя искажённое ужасом, лицо Лизанора; тот стоял у люка звездолёта, плотно прижавшись лбом к массивному стеклу.

Ральф мгновенно прицелился и нажал спуск.

Произошла бесшумная вспышка, Лизанор опрокинулся навзничь, а стекло люка тут же окрасилось в зелёный цвет.

Учёный подскочил к одному люку, потом к другому, напряжённо глядя сквозь стекло. Он искал свою Элис!

Однако он никого не увидел.

Тогда учёный ринулся к передатчику и несколько минут подряд подавал отчаянные сигналы. Затем, затаив дыхание, приложил трубку к уху.

Ответа не было… Ни звука… Полная тишина.

С замирающим сердцем Ральф бросился к соединительной трубе. Он был так возбуждён, что целых двадцать минут скреплял герметическое соединение между обоими звездолётами. Прежде чем залезть в трубу, Ральф из предосторожности захватил с собой радиоперфоратор.

То, что представилось его глазам в машине Лизанора, вырвало у него невольный крик ужаса.

Мёртвое тело марсианина лежало поперёк распростёртой Элис. Из её плеча торчала рукоятка кинжала.

Ральф схватил мёртвое тело Лизанора и оттащил в сторону.

Перед ним в луже собственной крови, с закрытыми глазами лежала мёртвая Элис.

Когда Элис увидела на пороге своей комнаты Лизанора, она испытала одновременно огромное разочарование и большое облегчение.

Пусть не Ральф прилетел на втором звездолёте, она по крайней мере была избавлена от Фернанда.

— Ах, — воскликнула она, удерживая невольные слёзы, — я так рада, что это вы, Лизанор! Меня так напугали…

Он молчал, продолжая глядеть на неё огромными глазами, в которых горел мрачный огонь.

— Вы, конечно, возьмёте меня из этого ужасного звездолёта, не так ли, Лизанор? Ведь вы не оставите меня вдвоём с этим… с этим негодяем?

Марсианин слегка кивнул головой и протянул девушке руку.

— Пойдёмте, — коротко произнёс он.

Элис доверчиво подала ему руку, и он свёл её вниз по лестнице, провёл по лаборатории. При виде связанного, лежащего неподвижно Фернанда она невольно отпрянула назад.

— Он что, умер? — тихо спросила она.

— Нет, — ответил Лизанор, ведя её дальше, к соединительной трубе. Марсианин осторожно помог девушке пробраться по ней, и через минуту она очутилась в другом звездолёте. Снова взяв Элис за руку, марсианин провёл её в роскошно обставленную комнату.

— Побудьте здесь, пока я не вернусь, — сказал он. — Я не задержусь.