Чехов не возражал. Но, с самых первых своих сборников придавая большое зачение их композиции, он не счел возможным объединить эти рассказы. Он писал Черткову 1 августа 1892 г.: «Возьмите и „Именины“, если находите их подходящими, но не издавайте их вместе с „Женой“. Два этих рассказа в одной книжке не улыбаются мне, а почему – я не могу сказать Вам определенно». Чертков согласился; 6 августа он ответил: «Хотя Вы и не говорили, почему Вам не улыбаются оба рассказа в одной книжке, но мне кажется, что я Вас понимаю, и Вы с Вашей точки зрения автора, как мне кажется, совершенно правы в этом случае. Итак, мы напечатаем каждый рассказ отдельно».
Но дальнейшие события развивались не столь спокойно. И не по вине автора.
Чехов, рассчитывая внести изменения в текст рассказа в корректуре, как он это обычно делал, не посылал в «Посредник» исправленный текст. Рассказ был набран по журнальному варианту, корректуру Чехову не выслали; новое издание явило собой повторение журнального. Так Чехов не переиздавал своих вещей даже когда он был начинающим писателем. Кроме того, Чехов считал, что «Жена» нуждается в переделке и что «в том виде, в каком она есть», перепечатывать ее невозможно (Черткову, 20 января 1893 г.).
Изданием по журнальному тексту он был крайне недоволен. Это он и высказал в беседе с петербургским агентом «Посредника» А. М. Хирьяковым 5 или 6 января 1893 г. Свидание было устроено по настоянию Черткова с целью получить у Чехова разрешение на издание «Палаты № 6» (см. примеч. к этой повести в т. VIII Сочинений). Но беседа сразу пошла по другому руслу: Чехов в основном высказывал свое недовольство «Посредником» – в частности тем, что ему не была прислана корректура «Жены».
В еще более резкой форме он выразил неудовольствие, когда увидел отпечатанный экземпляр «Жены», врученный ему Хирьяковым 15 января. Главная тема беседы – «Палата № 6» – была оставлена в стороне. Центр тяжести в разговоре – и в дальнейших событиях – перешел на только что вышедшее издание «Жены». Содержание беседы Хирьяков изложил в письме к Черткову от 15 января: «Из моего прошлого письма ты знаешь о неудовольствии Чехова, теперь же, когда я передал ему „Именины“ и „Жену“, это неудовольствие возросло, и он сказал, что ничего никогда больше не даст для „Посредника“. Особенно досадовал он, что не прислали ему корректуру „Жены“, так как этот рассказ он хотел очень сильно переделать. Наконец он заявил, что хочет купить издание „Жены“, чтобы его уничтожить. Тогда я сказал ему, что ты и сам, может быть, не пустишь этот рассказ, если таково желание Чехова. Он немного смягчился и сказал, что можно бы хоть пополам расходы по уничтожению издания, но потом опять сказал, что все равно, пусть идет как есть, но что уж больше ничего не даст. Тогда я спросил <…>, переложит ли он гнев на милость, если ты уничтожишь издание. „Это было бы чересчур жестоко“, – сказал он. Потом опять пофыркал на чересчур большой формат издания и сказал, что это все равно, что выпускать писателя без брюк, не присылая ему корректуры. Закончилась беседа опять-таки заявлением, что пусть издания выходят, но что уж больше он ничего не даст. Теперь перед тобой задача: лишиться Чехова или уничтожить одно издание, а другое временно приостановить и тогда опять обратиться к Чехову с просьбой прокорректировать „Жену“ и разрешить выпустить „Именины“» (ЦГАЛИ, ф. 552. оп. 1, ед. хр. 2740).
Чертков написал Чехову письмо, обещая выполнить любые требования: «А. М. Хирьяков сообщил мне о том, что Вы предпочли бы, чтобы отпечатанное издание „Жены“ было уничтожено, и вместо него выпущено другое. Спешу Вам сообщить, что я считаю своей обязанностью привести в исполнение это Ваше желание. <…> Об убытках не должно быть и речи, они в свое время покроются. Выйдет только то, что предполагаемая издательская доля прибыли от этой книжки начнет поступать в кассу „Посредника“ несколько позже. <…> Итак, очень прошу Вас, Антон Павлович, не огорчать меня возражениями на это мое желание и сговориться с А. М. Хирьяковым относительно того, поправите ли Вы повесть по имеющемуся у Вас нашему оттиску или отложите всякие поправки до получения корректуры окончательного издания. <…> Не могу себе представить, чтобы то доброе Ваше расположение к нашему делу, которое нас до сих пор так радовало и ободряло <…> вполне прекратилось бы теперь» (ГБЛ).
В тот же день, 20 января, Чертков телеграфировал Хирьякову, предлагая еще раз переговорить с Чеховым. Получив телеграмму, Хирьяков немедленно устроил очередное (третье) свидание. Уже 21 января он писал Черткову: «Сейчас был по твоей телеграмме у Чехова, он, конечно, говорит, что не надо уничтожать издание „Жены“, что исправление можно сделать при следующем издании, но не знаю, насколько искренне он это говорит. Что касается до своих писем, то он все-таки уверяет, что писал тебе, что в этом виде „Жена“ не может быть издаваема. Но об этом он тебе уже написал, должно быть» (ЦГАЛИ, ф. 122, оп. 1, ед. хр. 1435).
Чехов действительно уже написал все Черткову 20 января: «Если г. Х<ирьяков> писал Вам, что я обиделся, то он немножко преувеличил, в чем, впрочем, я не вижу большой беды <…> Говорил я ему также, что если авторы еще живы, то нельзя издавать их сочинений без их корректуры. Я посылал Вам свои рассказы в неисправленном виде <…> в расчете, что Вы непременно пришлете мне корректуру <…> Что же касается „Жены“, то я писал Вам, что в том виде, в каком она есть, печатать ее нельзя и что необходимо переделать ее».
Е. Д. Хирьякова в своих воспоминаниях передает слова Чехова, который «остался очень недоволен изданием „Посредника“… „Убили ведь, убили!“ – говорил он» (ЦГАЛИ, ф. 536, оп. 1, ед. хр. 39. Хирьякова ошибочно относит эти слова к «Палате № 6». Ко времени встреч Чехова с Хирьяковым эта повесть еще не была издана «Посредником», слова Чехова могли относиться только к «Жене»).
Получив письмо Чехова и отчет Хирьякова о последнем разговоре с Чеховым, Чертков дальнейшие переговоры возложил на И. И. Горбунова-Посадова. 20 января Горбунов-Посадов через Хирьякова получил копию письма Черткова от 15 января; из него и от Хирьякова он узнал подробности дела. Несмотря на болезнь, он через несколько дней (между 21 и 25 января) нанес визит Чехову. Горбунов-Посадов был более удачлив. Новыми переговорами вопрос с «Женой» удалось, наконец, уладить. Об этом Горбунов-Посадов сразу же телеграфировал Черткову, а 28 января об успехе Черткову сообщал Хирьяков (ЦГАЛИ, ф. 552, оп. 1, ед. хр. 2740). На другой день о результатах свидания Черткову подробно писал сам участник переговоров. «Все быстро уладилось, и, очевидно, между нами завязались хорошие отношения <…> Насчет „Жены“ он сказал, что писал тебе, что он согласен на издание, но что ее нельзя печатать в том виде, как она в журнале, – то есть этим он хотел сказать, что до окончания печати ему надо будет просмотреть „Жену“. Но все же он говорил уже совсем мягко и при разговоре об уничтожении издания сказал, что не нужно этого делать и что поправить можно будет во втором издании. И эти слова его не были вынужденным согласием, а совершенно по собственной инициативе. Но только вообще он просит присылать ему корректуру и советует это делать со всеми авторами, – заставлять их даже просматривать корректуру, т. к. тогда лишь вещи могут появляться в безукоризненном виде» (Горбунов-Посадов – Черткову, 29 января. – ЦГАЛИ, ф. 552, оп. 1, ед. хр. 880).
В письме к Чехову от 4 февраля 1893 г. Чертков подводил итоги; усиленно подчеркивалось «собственное желание» автора: «От души благодарю Вас за Ваше письмо от 20 января и за все то, что сообщил мне И. И. Горбунов после свидания с Вами. Так как Вы сами от себя выразили желание, чтобы „Жену“ не уничтожили, то мы и поступим согласно Вашему желанию, и первое издание пройдет так. Корректуру же второго издания мы непременно доставим Вам» (ГБЛ). Конфликт был ликвидирован окончательно; вопрос об уничтожении издания или переработке был оставлен – настолько, что и 2-е и 3-е издания «Жены» в «Посреднике» полностью повторили первое.
